– Начинается большая реформа, – подтвердил Менски. – Князь выразил недоумение недостаточной подготовкой Владеющих, Круг Силы подготовил обновлённые требования, и Академиум начал разработку новых учебных программ. Всё пока ещё в процессе, но уже ясно, что боевая практика будет увеличена, а некоторые теоретические предметы переведут в разряд факультативных.

Вот и результат разборки с Греками – всё, что наворотила Киса вместе с обществом Симона Кананита, начинает понемногу отменяться. Думаю, дело не ограничивается одним Академиумом – наверняка сейчас начинают меняться и школьные программы, да и на деятельность храмов княжьи люди тоже посмотрят придирчивым взглядом.

– А кстати, наставник, вы не знаете, кто сейчас руководит Приказом дел духовных? – вдруг пришла мне в голову мысль.

– Раньше там была Мариэтта Киса, но она вроде куда-то подевалась, – с удивлением посмотрел на меня Менски. – Не знаю, кто там сейчас руководит. А что?

– Да нет, ничего, – отрицательно покачал головой я. – Просто вспомнилось, раз уж зашла речь о реформе образования.

Стало быть, Менски, наконец, вспомнил Мариэтту Кису, а значит, волны вероятности уже успокоились. Кису помнили слишком много значительных личностей, так что стереть её из мира бесследно не вышло. Интересно будет узнать, куда же она подевалась в ветке, которая стала реальностью, но насчёт этого нужно спрашивать не Генриха.

– Одним словом, боевая практика у вас становится основным предметом, и заниматься мы станем гораздо интенсивнее, чем раньше, – жизнерадостно подытожил Генрих. Студенты, однако, его радость явно не поддерживали. – Заодно хочу сразу отметить, что семья Арди будет заниматься по немного изменённой программе, и тестового коридора у них на экзамене не будет.

– За какие такие заслуги их от коридора освободили? – негромко буркнул Иван.

Сказал он это негромко, но Менски услышал и уставился на Ивана тяжёлым взглядом. Молчание затянулось, и Ваня начал чувствовать себя неуютно. Ванино выступление было, конечно, совсем не к месту, но меня оно ничуть не удивило – я давно уже понял, что Иван относится к той немаленькой категории людей, которые в каждом событии видят исключительно отрицательную сторону – хотя надо заметить, что это почему-то не мешает им получать от жизни удовольствие. Из тех, которые поактивнее, получается нелюбимая начальством оппозиция, но большинство, вроде нашего Вани, ограничиваются бурчанием и фигой в кармане. Ивана, правда, от этого практически уже отучили, но рецидивы изредка случаются.

– А ведь я могу и тебя от коридора освободить, Сельков, – мягко сказал Генрих. – Будешь сдавать экзамен так же, как они. Хочешь?

Иван неловко заёрзал на скамейке, чувствуя серьёзный подвох.

– Так ты хочешь или нет, Сельков? – по-прежнему обманчиво мягко настаивал Менски.

– Не хочу, – выдавил из себя Иван.

– Значит, какой-то минимум мозгов у тебя всё-таки имеется, – с удовлетворением отметил Генрих. – Ради первого занятия я сделаю вид, что ничего не слышал, но если ты ещё раз выскажешься таким образом, то я тебе устрою сдачу экзамена вместе с Арди. Они такой экзамен переживут, а вот насчёт тебя я очень не уверен, так что думай, прежде чем разевать рот.

Меня его уверенность, что мы сможем экзамен пережить, скорее напрягла, чем обрадовала. Я мельком взглянул на Ленку – она оставалась совершенно равнодушной. То ли по своей обычной невозмутимости самурая, то ли была, как всегда, уверена, что я решу все проблемы.

– Если это не секрет, наставник – как именно у нас будет проходить экзамен? – не выдержал я.

– Будете драться сразу с тремя преподавателями, – объяснил Генрих с многообещающей улыбкой.

– А вы уверены, что нам будет по силам справиться сразу с вами тремя? – слегка удивился я.

– Захотите сдать – справитесь, – с явным удовольствием заявил тот, и Ленка презрительно фыркнула.

– Это, конечно, стимул, – согласился я. – А мы будем сдавать вдвоём или по одному?

– Интересная мысль, – задумчиво сказал Генрих. – Вдвоём вы должны быть очень интересным противником. Ладно, ближе к делу решим. Собственно, дело в том, – всё же решил он объяснить, – что вас бесполезно проводить по коридору. Он слишком негибкий – вы сразу подстраиваетесь под его шаблон, а дальше идёте, как на прогулке. Зато в поединке мы сможем гораздо точнее оценить ваши возможности. Собственно, никакого другого подходящего варианта для вас мы так и не сумели найти.

– Но нам коридор всё равно полезен, – заметил я.

– Так никто вас этого не лишает. На четвёртом курсе студенты его регулярно проходят, и вы тоже будете проходить вместе со всеми. Просто в качестве экзамена он для вас не подходит. Ну ладно, хватит разговоров, давайте немного подерёмся, взбодримся после каникул. Я с Арди, а Менцева со всеми Сельковыми сразу.

Я сидел на земле, тряся головой. В глазах всё ещё плыло, но дурнота понемногу проходила.

– Давай вставай, Арди, я вижу, что ты уже в порядке, – как бы со стороны донёсся голос Генриха. – Расслабился ты за лето, а ведь тренировки бросать нельзя, тренироваться надо постоянно.

Я неуверенно, но всё же смог подняться на ноги.

– Я даже не понял, чем вы меня так приложили, наставник, – пожаловался я.

– Ещё поймёшь, – добродушно пообещал Генрих. – Ты этот трюк будешь часто видеть, раз уж он так хорошо работает. А между прочим, у твоей жены гораздо лучше получается.

Я посмотрел в сторону Ленки. Она расслабленно стояла, наблюдая за девчонками, которые помогали подняться Ивану. Сами они на ногах стояли нетвёрдо, так что скорее мешали ему своей суетой, чем помогали.

– Ну хватит придуриваться, – распорядился Генрих. – Давайте двигайтесь потихоньку все на улицу, немного побегаем-попрыгаем. Арди, – обратил он внимание на меня, – ты как? В состоянии бегать?

– Через несколько минут буду в состоянии, – отозвался я покачиваясь и не очень успешно пытаясь избавиться от плывущих в глазах цветных пятен. – А скажите, наставник, что вы сами думаете о нашей новой программе?

– Трудно сказать, – неожиданно серьёзно ответил Менски, провожая глазами студентов. – Любое нововведение поначалу всегда кажется хуже привычного. Мне, к примеру, не нравится сокращение теоретических предметов – для того, чтобы нормально развиваться, нужно иметь достаточно широкий кругозор, одного мордобоя недостаточно. С другой стороны – а многие ли хотят развиваться? Те, кто действительно хотят, будут заниматься факультативно, а остальным и этого хватит. В общем, через год-другой посмотрим, а пока рано делать выводы.

– А Владеющие нашей дружины хотят развиваться?

– Да как и везде, большей частью не хотят, – Генрих задумался, пытаясь сформулировать ответ. – Хотя если сравнивать, то у вас ещё неплохо. Если говорить конкретно, то, например, Земец уже может аттестоваться на Старшую.

– Марина пока не готова, – коротко сказал я.

– Да? – он с сомнением посмотрел на меня.

– Не смотрите на меня так, наставник, – с лёгким раздражением сказал я. – Если вы подумали, что мы как-то препятствуем ей аттестоваться, то вы ошибаетесь. Я вам уже говорил, что мы поощряем личный рост, и это действительно так. Марина в самом деле пока не готова.

– Ну, возможно, и не готова, – не стал спорить он. – Лада Дорохова пока до Старшей не дотягивает, но наверняка скоро дотянет. Она неплохо подросла. Вот только что у неё, что у Земец, в головах непонятно что творится. Хотя может быть, это и есть их путь к возвышению.

– Путь дурости, – проворчал я.

– Это точно, – хохотнул Генрих. – Возвышение через дурость. Довольно популярный путь, кстати. Рассказывали мне шёпотом кое-какие истории про кое-кого из тех, кто сейчас наверху.

В голову сразу приходит Драгана Ивлич, вот у кого уж дурости хватало. Насколько я понял, Алина её немного сдерживала, а то историй было бы намного больше. Хотя у Алины и своей дурости было в достатке.

– Кажется, с некоторыми из героев этих историй я даже знаком, – заметил я, а Генрих понимающе усмехнулся.