Советский разведчик, офицер НКГБ СССР:

Свиридов Павел Петрович.

Локотское самоуправление:

Воскобойник Константин Леонидович – лидер партии НСПР «Викинг». Бургомистр Локотского самоуправления.

Каминский Бронислав – командир народной милиции Локотского самоуправления. Впоследствии командующий РОНА.

Третьяк Иван Петрович – начальник криминальной полиции Локотского самоуправления (Иванин Роман Тихонович, историч.)

Лисовин Игнат Пантелеевич – полицейский следователь, заместитель Третьяка.

Моргунова Антонина Макаровна – бывшая санитарка в Красной армии. Попала в плен. Согласилась быть палачом Локотского округа. (Макарова Антонина Макаровна1, историч.).

Демьяненко Владимир Алексеевич – канцелярист при обер-бургомистре Локтя.

Чекменев Станислав – сотрудник экономического отдела при обер-бургомистре Локтя.

***

Село Вареневка:

Анкундинов Осип – староста села Вареневка «Локотской республики».

Красильников Семён начальник полиции села Вареневка «Локотской республики». Агент Александра Сабурова.

Галущак Семен – полицай из села Вареневка «Локотской республики».

Служба СД:

СС оберфюрер (бригадный генерал) Грефрат – руководитель службы СД в Брасовском районе.

СС штурмбаннфюрер (майор) барон Макс Ульрих Готтлоб фон Дитмар – руководитель службы СД в Локте.

СС гауптштурмфюрер (капитан) Нольке – помощник Дитмара в Локте.

Партизаны и подполье:

Сабуров Александр – командующий партизанским соединением.

Ткачук – командир партизанского отряда.

Карасев Тихон – комиссар в отряде Ткачука. Агент «Старков».

Михайлюк – старшина, командир разведки в отряде Ткачука.

Фофанов Демьян – подпольщик.

Селезнева Мария (Фофанова Ирина) – подпольщица.

Рюхин Павел – подпольщик.

Рюхина Светлана – подпольщик.

Куйбышевская область.

Безымянлаг

(Безымянский исправительно-трудовой лагерь)

Управление особого строительства.

Страшный Безымянлаг, крупнейший из лагерей системы ГУЛАГа, широко раскинувшийся на 120 километров от Куйбышева до Самары, оставил по себе недобрую память. Нетопленные бараки-полуземлянки, трехъярусные нары, теснота, сырость, грязь, клопы, тараканы, смерть. Так характеризовал его бывший узник Павел Свиридов спустя годы. И недолгое время, проведённое там, врезалось в его память, расколов для него жизнь на «До» и «После». Даже четыре года войны не оставили в памяти разведчика Свиридова столь ярких воспоминаний. И часто во сне он слышал приказ начальника отряда: «Сегодня работаем в Ялте!»

***

Создали Безымянлаг по постановлению от 6 августа 1940 года недалеко от железнодорожной станции Безымянка (отсюда лагерь и получил свое название). По решению комитета обороны в Куйбышевской области должны построить три авиационных завода «Прогресс», «Авикор» и «Моторостроитель». Для обеспечения этой грандиозной стройки рабочей силой и организовали этот «остров» в большой системе лагерей Советского Союза.

Пик населенности Безымянлага пришелся на вторую половину 1941 года. В это время численность заключенных возросла до 90 тысяч человек. А концентрация «зк» на квадратный километр была значительно выше, чем даже на знаменитом Беломорканале. И именно здесь началась эта история…

***

Заключенный Павел Свиридов, переведенный в январе 1941 года в Безымянлаг, поначалу даже обрадовался переводу. Сюда отправляли только тех, кто владел производственными специальностями и был осужден по статьям политическим либо экономическим. С уголовниками у Свиридова, бывшего капитана НКВД, отношения по понятной причине не складывались. Павла давно «поставили бы на ножи», но его спасал бывший начальник Владимир Иванович Максимов2, нынешний руководитель 2-го отдела НКГБ.

Уберечь Свиридова от ареста Максимов не смог, как не смог спасти и от наказания по статье 58-1г3. Павла приговорили к расстрелу, но в 1939 году многим подобный приговор заменяли 15-ю годами лагерей. Максимов добился этого для Павла и следил за тем, чтобы он смог сохранить в лагере жизнь.

Переводом в Безымянлаг он был обязан Максимову. Начальником там был старший майор Лепилов4. Оставаться на прежнем месте для Павла было опасно. Слишком он не сошелся с уголовными элементами и ему вынесли «приговор». Начлаг Ракитин по телефону сообщил Максимову, что его протеже долго в его лагере не выживет.

– Забирай своего парня, Владимир Иванович, и забирай срочно.

– Если бы это было так просто, Иван Артёмович.

– Тогда прости, но я ничего гарантировать не могу. У меня обстановка сложная. Слишком много уголовников пригнали. Я прикрываю твоего Свиридова как могу. Но его «поставят на ножи». И сделают это в ближайшее время.

– Но ты начальник лагеря.

– Я не всесилен, Владимир Иванович. Потому тебя и предупреждаю. Его приговорили. Пока я не дал его убить, но вот надолго ли я продлил его дни? На этот вопрос я ответить не могу.

– Сейчас вытащить его не могу. Я бессилен Иван Артёмович.

– Тогда переводи его от меня, Владимир Иванович. Ныне в Безымянлаге специалистов собирают. Я ему направление сделаю.

– В Безымянлаге? А кто там у нас?

– Старший майор Лепилов Александр Павлович. Да ты его должен помнить. Но самое главное, что там почти нет тех, кто сидит по тяжелым уголовным статьям. А для твоего парня сейчас это главное.

Так Павел Свиридов и оказался в Управлении особого строительства НКВД в Куйбышевской области. Но с началом войны положение там осложнилось. Погода была скверная. Шли беспрерывные дожди, а потом сразу пришла лютая и снежная зима. Морозы доходили до 40 градусов ниже нуля.

Зеки готовили площадки, расчищали от снежных завалов дороги, выгружали оборудование, строили каркасы зданий, изготавливали кирпич, необходимый для строительства. Официальная рабочая смена составляла 11 часов, но на деле работать приходилось больше. Питание было низкокалорийным и численность «зк» сокращалась. В ноябре 1941 года умерло почти две тысячи человек. А декабрь 1941 года обещал быть еще тяжелее.

«Зк» Павел Свиридов в сентябре трудился в самом тяжелом месте, который назывался теплым словом «Ялта». Это работа у электропечи, где выжигали кирпич. Температура плюс 70 градусов. Кирпичи вытаскивали длинными железными щипцами. И чтобы делать это, нужно было быть настоящим виртуозом. Плотные рукавицы приходилось постоянно мочить в ведрах с водой, иначе ткань загоралась.

Это был ад и Павел, не привыкший к тяжелому физическому труду, долго бы там не протянул. Поэтому перевод с начала октября в похоронную команду стал для него спасением. И здесь также постарался комиссар госбезопасности Максимов.

***

Хоронили умерших зеков на кладбище в районе Мехзавода.

Закидав общую могилу, заключенные команды получили отдых. Свиридов воткнул лопату в землю и плотнее закутался в телогрейку. Его лагерный приятель Натан Гинзбург закашлялся.

– Если так пойдет и дальше, – сказал он Павлу его. – То и мы с тобой скоро здесь окажемся.

– Это ты в Ялте не был, Натан. Температура у гофмановской электропечи градусов 70.

– Я бы сейчас погрелся, Паша. Честно тебе говорю. Постоянный холод и мороз меня доконают.

– А ты попробуй поработать, когда у печи плюс 70 градусов, а в поле минус 30. Еще хуже будет. Не дай бог тебе в Ялту, Натан.

– Мне все равно где умирать, Паша.