Этого было достаточно, чтобы начать бой.

Все произошло в какие-то секунды.

Сабли Лаксана взметнулись как молнии, в руках Эзекалона оружие появилось с не меньшей скоростью. Воины «Чертовой сотни» и солдаты Свободного Народа уже стояли с обнаженным оружием, тогда как ветераны Драгуара пока еще наблюдали, как и воины Хор-Морогола, которых заинтересовала эта ссора.

Наверное, кто-то и начал бы действия, и в этой схватке живых осталось бы не очень много. Лаксан открыто показывал свое презрение к высокородным эльфам, те в свою очередь проявляли взаимность, но сейчас он их не трогал, Эзекалон первый нанес оскорбление, и по праву темный принц мог требовать поединка. Но ему хотелось другой крови, драться не по правилам, а наоборот, как в Шиоране, грязно и неожиданно, когда противник не может применить все свои благородные качества. К счастью многих, этого не произошло.

— Посмотри, Голбус, твои цепные псы даже в момент великого объединения народов не могут держать себя в руках.

Король эльфов презрительно смотрел на отряд людей с обнаженным оружием.

Старик ничего не ответил, его мысли были далеко от этого места, и он знал, как презрительно Терноэль относится к «Чертовой сотне». Только вот мотив ему был не ясен, в чем была причина этой открытой неприязни?

Голбус выдохнул. Ему не надо было сомневаться насчет того, кто первый затеял ссору. Хоть бойцы «Сотни» и были задиристы и своенравны, но делали они это исключительно тогда, когда позволяла ситуация, а вот высокородные эльфы с этим не считались и плевать хотели на всех.

Ссору требовалось остановить, ибо Тран уже видел наливающиеся кровью глаза Лаксана, и лишь крупицы здравого рассудка удерживали темного принца от нанесения удара.

Шагнув им навстречу, Голбус крикнул голосом, каким военачальники в пылу битвы отдают приказы.

— Хватит!

Этот крик вовремя прозвучал, потому что еще мгновение — и случилась бы неотвратимая беда, в которой эльфийские воины оказались бы в весьма невыгодном положении. Потому что там, где стояли с обнаженным оружием бойцы «Чертовой сотни», там же стояли и ветераны Драгуара и Норвана, а с ними солдаты Свободного Народа. Быстро все смекнувшие эльфы заняли оборонительную позицию и на рожон не лезли. Эзекалон, имея статус первого клинка, стоял с обнаженной катаной и вызывающе ждал, когда кто-то переступит грань и начнется кровопролитие. Этого не произошло. Строгий крик Голбуса Трана не позволил этому случиться.

Хорс посмотрел в сторону ворот Бретоля, оттуда к ним быстрым шагом двигался старик, за ним не спеша шла делегация в составе двух королей, князя Свободного Народа, огромного вождя орков с шаманом и их приближенных. На лице воина появилась усмешка, он подумал, как нелепо все это смотрится: короли собираются на Великом совете, дабы обсудить план борьбы с врагом, а они, как дети, оставленные без родителей в чужом селе, сразу затевают ссору и выясняют, кто из них лучше.

Голбус по праву считался мудрым, подойдя, он не стал выяснять, кто затеял ссору. Увидев, что король возвращается, Эзекалон мгновенно убрал свой клинок и вернулся к остальному отряду.

Кветагон Фесалагос прошел мимо Лаксана, даже не заметив его. Он был на голову выше темного эльфа и гораздо массивнее. Но его не зря поставили во главе воинства, он ставил основные задачи намного выше, чем ссору двух солдат, ему не было никакого дела до этих мелочей. Зять Терноэля резко запрыгнул на своего скакуна и горделиво стал ждать своего короля.

Сам же Терноэль взглянул в глаза принцу Шиорана, убийце в темном мире, который по воле судьбы встал на путь, на который осмелится не каждый. Это было достойно похвалы, но король не собирался ее высказывать, он увидел что-то родное в глазах Лаксана, но отвел взгляд, так ничего и не сказав.

Делегация эльфов скрылась в пыли, поднятой копытами их коней.

— В другое время я бы снес ему голову, — фыркнул Лаксан.

Голбус Тран улыбнулся и сказал:

— Я рад, что здравый рассудок в тебе еще преобладает. Завтра по утру все мы двинемся на битву, так что подготовьтесь как следует.

— Пойдемте, мои друзья, вы станете в строю геройской роты, и мы, как братья, покажем демонам, что такое сила лучших воинов Гардии. — Фрагнир говорил весело, чтобы снять общее напряжение. — И да. В строю с такими воинами, как мои, вам нужны серьезные доспехи. Но об этом уже позаботились. Вас ждет лучшая броня, какую только видел этот мир. Так что хватит думать об этом задиристом выскочке, скоро ему оторвут голову, а мы после битвы выпьем доброго драгуарского пива в знак победы над тварями Пандемония.

— Я уверен, что ты, Фрагнир, подготовил бочки с самым лучшим пивом к нашему возвращению, — усмехнулся Вектор.

— О да, а тебя, юноша, ждет не только пиво по возвращении в Драгуар.

Командир геройской роты расхохотался, и его смех заразил всех. Компания во главе с Гильбом Третьим, раздавая шутки, двинулась к расположению войск гномов. Еще предстояло сделать очень многое, и скоро будет совсем не до смеха.

Эта ночь буквально бурлила, как вода в котле. Свет от сотен тысяч факелов можно было увидеть за множество лиг. Все готовились выступить в поход. К наступлению ночи пришли последние расчеты Бахастанса. Железные орудия колоннами стояли у шатров войска Драгуара и Норвана, а механики не спускали глаз со своих машин смерти. Завтра поутру вся эта лавина двинется на смертный бой, чтобы встретить свою судьбу, чтобы защитить мир и дать отпор врагу, как это сделали их предки тысячелетия назад.

И во всей этой суматохе никто не обратил внимания на одинокую карету. Она выскочила из ворот крепости и двинулась по направлению к столице. К этому времени все патрули были сняты и поставлены в строй, и поэтому никто так и не узнал, кто умчался в ночную мглу.

Глава 21

Битва. Такова судьба

В тот день они не увидели горизонта. И потомки тех, кто выживет в этой битве, скажут, что в тот день их предки не увидели горизонта.

Слабый ветерок развевал знамя — знамя «Чертовой сотни». Это был символ отряда, его история, его настоящее и будущее. Если, конечно, это будущее, вообще, наступит. Знаменосец Феликс гордо держал древко, как и велел ему лейтенант «Сотни», теперь смыслом его жизни было хранить историю отряда в виде этого полотна. Блэк Харт Сцириус стоял рядом. Его величественная фигура внушала трепет даже рядом стоящим солдатам имперской армии. Стоя в изящных доспехах, которые сделали лучшие мастера Драгуара для всего отряда, он держал свой крылатый шлем на сгибе левой руки, правой же сжимал рукоять отцовского меча. Позади него стояли его братья по оружию, а теперь и единственная семья, его друзья, его настоящее и будущее. Пройдя столько испытаний вместе, они дошли именно до этого момента в их непростой жизни. Но Харт сейчас не думал об этом. Он не думал ни об отце, ни о матери, ни о наставнике, и даже ни о своем секрете, который ему, возможно, суждено унести в могилу. Лейтенант смотрел вдаль, нахмурив брови, он смотрел на горизонт и не видел его.

Враг был повсюду, как сплошной лес. Одной густой массой демоны выстроились напротив объединенных сил людей, гномов, эльфов, зеленокожих и горных великанов, но даже этой силы едва хватило бы, чтобы вызвать трепет у войска Пандемония.

Генералы по приказу своих герцогов вывели когорты ровным строем и остановили свои силы в двухстах шагах от противника. Здесь были огромные твари с рогатыми черепами и массивным оружием, а также мелкие полуживотные — смесь каких-то тварей Пандемония и жителей, что населяли этот мир, эти без умолку выли и клацали челюстями, заставляя защитников Гардии напрягать свои нервы. Эта часть уперлась во фланг воинов Свободного Народа. Центр строя демонов был занят уже знакомыми «Чертовой сотне» слугами погибшего Сумрагона. Полуживые демоны, в своей разлагающейся броне и с раскрытыми клыкастыми ртами, с которых стекали гной и кровь, стояли бок о бок с берсеркерами Пандемония, самыми отчаянными тварями из легионов этого злобного мира. Отчетливо виднелись их изуродованные крепкие тела, украшенные шрамами, полученными в сотнях битв. Их парное оружие даже с такого расстояния указывало на свою идеальную остроту. Фланг Кветагона Фесалагоса столкнулся с лучшими, тактически обученными солдатами демонического мира. Здесь были и стрелки, и дальнобойные орудия, и тактика ударных групп, и сила, с которой придется считаться даже такому прославленному воину, как Кветагон.