Обладание цифровой свободой значит, что ребенок определяет, когда, зачем, где и как долго он пользуется гаджетом, а не мобильное устройство диктует ему это. То есть ребенок способен контролировать и удерживать внимание, и он может расслабиться, даже если у него нет доступа в интернет.

Я убежден, что невозможно оптимально пользоваться всеми этими прекрасными новыми технологиями, не обладая цифровой свободой. Ведь тогда не получится использовать на полную мощность ни свой собственный мозг, ни синергию человека и технологии. Если у вас нет цифровой свободы, велик шанс, что ваш прекрасный мозг распадется на фрагменты. И тогда придется заново учиться фокусироваться, чтобы мозг снова заработал оптимально, а именно продуктивно и креативно, чтобы вы могли быть здоровым, довольным и счастливым. Необходимо обладать цифровой свободой, чтобы быть способным осознанно пользоваться технологиями. Именно цифровая свобода является фундаментом для развития цифровых навыков и цифровой осознанности. Учить ребенка, не обладающего этой свободой, пользоваться технологиями – то же самое, что учить ребенка, который не умеет плавать, играть в водное поло.

Примерно половина взрослых считает, что технологии развиваются настолько быстро, что за ними невозможно уследить. Когда в мире разразилась эпидемия коронавируса, четверть из них не были готовы к полному переходу к онлайн-работе, а среди детей и подростков так чувствовала себя примерно треть. Многие взрослые (по данным некоторых исследований, до 70 %) неуверенно чувствуют себя при использовании мобильных устройств. Эта неуверенность у молодых людей проявляется даже сильнее, чем у старшего поколения. В ответе на строку анкеты «Я переживаю, что социальные сети негативно влияют на мое физическое и психологическое состояние» 15 % людей, рожденных после Второй мировой, реагируют утвердительно. Для поколения беби-бумеров этот показатель – 22 %, для поколения Х – 30 %, а для миллениалов – 48 %{2}.

За быстрым развитием компьютеров, становившихся все меньше и удобнее, и молниеносным распространением смартфонов действительно сложно было угнаться. У нас просто не было времени научиться обращаться с новыми чудесами техники, и технологии взяли верх. Лошадь понесла, а всадник и не знал, как ее усмирить.

Это ситуация, которая сложилась в XX и начале XXI века: наши собственные технологии поработили нас, определяя, что мы с ними делаем, когда, как долго и зачем. Все это, как правило, обеспечивает баснословную прибыль мировым производителям этих самых технологий.

Подобное негативно отражается на нашей продуктивности и уровне стресса. И все больше людей начинают это осознавать. Вероятно, и вы тоже, раз купили эту книгу. В XXI веке пора уже освободиться от оков технологий и взять над ними верх, то есть самим определять, зачем, когда, где и как долго мы ими пользуемся.

47 % детей считают, что их родители слишком много сидят за экраном (в 2016 году так думало только 30 % детей), 38 % думают, что родитель зависим от гаджетов и что это негативно сказывается на отношениях. 45 % самих родителей считают, что они зависимы от технологий{3}.

Все больше детей говорят родителям, что те слишком много сидят в интернете. Это похоже на то время, когда пристегиваться в машине стало обязательным и дети указывали на это своим родителям.

К счастью, появляется все больше молодых людей, взрослых, фирм-производителей и школ – первопроходцев, которые, надеюсь, станут лидерами мнений, – использующих технологии свободно и осознанно. Все они самоучки. Они научились на собственном опыте, размышлениях и книгах. И обнаружили, что у технологий есть две стороны: очень хорошая и очень плохая. Теперь они ищут новые, более эффективные и безопасные, в меньшей степени вызывающие зависимость способы использования технологий. Они уже разгадали трюки и уловки соцсетей и поисковых систем, захватывающих внимание. Они взяли бразды правления в собственные руки. Это процесс настоящей эмансипации, выход из-под ига технологий.

Занимаясь этой темой уже 11 лет, я пришел к выводу, что главный практический совет по сути очень прост, хотя и трудновыполним. Мне также кажется, что ваша мотивация как родителя освободить в цифровом плане вашего ребенка и дать волю его мозгу, чтобы он мог работать нормально, будет выше, если вы поймете, как именно этот мозг должен работать. Потому в эту книгу я включил две части, посвященные строению и работе мозга подростка. На основе полученных знаний вы, конечно, можете придумать и свое творческое решение проблемы.

Кроме того, я надеюсь, что благодаря этой книге в вас проснется интерес к работе, ограничениям и возможностям нашего завораживающего, изумительного мозга.

Эта книга уникальна, так как перед вами простроенное научное доказательство и призыв к цифровой эмансипации наших детей в XXI веке. Слово «эмансипация» латинского происхождения, и исходное значение e-man-cipere можно расшифровать дословно как «из-рук-вынуть», то есть забрать что-то у кого-то: так от старого владельца собственность или раб могли перейти к новому владельцу.

Под цифровой эмансипацией я имею в виду, что наши дети больше не будут рабами технических средств. Они смогут самостоятельно управлять ими, использовать для эффективного обучения и развития и не позволят технологическим концернам всецело захватить их внимание и продать то, что никак не соотносится с их целями и интересами.

Эта книга написана специально для родителей. Для учителей, преподавателей и школ я написал вместе с Херти Феррек и Херйанне Дирксен другую книгу «От фрагментарного мозга к фокусировке» (Van brokkelbrein naar focus). Но школы без помощи родителей с этой задачей точно не справятся.

Родители и школа могут прикладывать все усилия, чтобы освободить мозг ребенка от влияния всяких приложений и научить его долго удерживать внимание, но этому постоянно препятствуют производители гаджетов, ведущие непрекращающуюся борьбу за внимание, чтобы заработать еще больше денег. В конце книги я расскажу, как такие фирмы расщепляют мозг на фрагменты. Не рассказать нельзя, это было бы ничем не лучше, чем если бы я просил всех закрыть двери и окна, потому что на какой-то фабрике произошла утечка ядовитого газа, и не сказал, на какой именно.