Ну и конечно, такое событие не могли оставить без внимания высокопоставленные итальтика. Те из них, что имели отношение к парламенту, носили крупные медальоны с выгравированными символами племен. Ролей других итальтика Альда не знала, но отмечала, что некоторые из них похожи друг на друга – цветом или отдельными чертами, такие предпочитали держаться вместе.

Гостей развлекали, как могли – в центре зала танцевала большая группа итальтика, украшенных цветами, и движения шестиногих существ завораживали. В углу устроился оркестр с местными инструментами. В соседнем помещении был накрыт стол для всех желающих.

Альда для приличия походила между группами, кивнула всем, кто смотрел на нее или поворачивал в ее сторону лишенную глаз морду. Когда к ней привыкли, телепатка снова отошла в сторону, затерялась среди грандиозных букетов с колючими цветами джуни и сосредоточилась на своих способностях.

Гул за прошедшие часы приятней не стал, но теперь Альда не рассеивала внимание по всему городу, а сконцентрировалась только на тех, кто находился во дворце. Из них половину можно было смело отмести – мысли людей ее пока не интересовали. Ей требовалось преодолеть гул мыслей не самой большой группы итальтика, и это наконец-то начало получаться.

Они думали на родном языке – но иначе и быть не могло. Тут Альде как раз помогло обучение Вернона: до начала миссии он заставил ее скопировать код языка из памяти Малук-Ахау, так что теперь она легко понимала итальтика. Альда воспринимала не только настроение и эмоции, она считывала обрывки мыслей… И мысли эти ей не нравились.

Опасно, слишком опасно…

Он сказал или нет?

Они подсунули нам эту девицу, как намек…

Никто не отступит! Слава Итойе!

Все это было очень плохо. Кто-то размышлял о восстании с холодным спокойствием профессионала. Но кто-то срывался в истерику, заглушая страх фанатичным, чуть ли не религиозным рвением – при том, что религии как таковой на Итойе не существовало.

Это могло привести к чему угодно… и точно ни к чему хорошему. Держаться за аргументы о том, что у итальтика нет ресурсов для восстания прямо сейчас, больше не получалось. Что-то уже начало происходить, что-то очень плохое… Альде было плевать на все риски и угрозу собственной репутации, она должна была предупредить о творящемся здесь капитана и Триана. Праздник необходимо прервать, а людей эвакуировать, срочно…

Ей повезло в том, что команда «Северной короны» не разбрелась по залу. Не похоже, что они беспокоились, просто предпочитали держаться вместе. Альде оставалось только добраться до них… А она не успела.

То ли дело было в том, что ее поспешное сближение с командой заметили, то ли просто так совпало – узнать наверняка ей было не суждено. Музыка в зале оборвалась, из колонок, скрытых под потолком, вырвался резкий высокий звук, заставляющий и людей, и многих итальтика болезненно поморщиться.

Реального вреда он никому не причинил, да и не должен был. Его запустили лишь для того, чтобы привлечь всеобщее внимание. Люди, пока не ждавшие подвоха, возмущенно посмотрели на сцену – где уже стоял один из итальтика. От Альды не укрылось ничего: ни то, что он снял символ своего племени, ни отряд вооруженных винтовками солдат, окружавших сцену по периметру.

«Мое имя Хапикерн-Тохил, – невозмутимо объявил в сознании всех собравшихся итальтика на общем языке. – С этого дня и до окончания переговоров я отвечаю за взаимодействие с кабракан».

И одна лишь эта фраза говорила о многом. Альда уже успела выяснить, что слово «кабракан» использовали немногие итальтика, остальные считали его оскорбительным. Потому что оно не просто обозначало инопланетянина, а намекало, что он во многом уступает жителям Итойи и никогда не будет равен им.

– Что здесь происходит? – нахмурился один из торговцев. – Это такое шоу? Крайне неудачное, должен признать!

Прежде, чем ответить, Хапикерн-Тохил повел в воздухе щупальцем, подавая кому-то сигнал, и в зал из служебного помещения поспешили вооруженные итальтика, много, с символами разных племен… Альда чувствовала, что некоторые из них напуганы, некоторые нервничают, многие злятся… Но отступать не собирался никто.

«Нет, это не шутка и не шоу, – ответил итальтика. – Кабракан использовали нашу планету слишком долго, превращая итальтика, пусть и мягко, в своих покорных слуг. Достаточно! С сегодняшнего дня Итойя возвращает себе свободу и разрывает всякие отношения с Землей. Ну а вам всем предстоит остаться заложниками, обеспечивающими спокойное возвращение независимости, – или заплатить, если ваши сородичи там, наверху, попытаются нас остановить».

Заполыхала разом вся планета.

Ракеты, запущенные без предупреждения, смели с поверхности немногочисленные военные базы, принадлежащие Общему Правительству.

Посольства Земли и других планет были захвачены. Охрану убили на месте, даже тех, кто и не помышлял о сопротивлении. Дипломаты, их супруги и дети, видя изуродованные, окровавленные трупы солдат, не думали ни о спорах, ни о возмущении.

Представительство специального корпуса накрыли ракетным ударом, а потом сожгли руины с помощью дронов-чистильщиков. Выжить не позволили никому. Людей со способностями тут не понимали и опасались.

Группы захвата ворвались даже в культурные центры других планет. Где-то им удалось захватить контроль без боя. Где-то они все же натолкнулись на сопротивление – бессмысленное, безнадежное, питавшееся скорее гордостью, чем желанием победить. Из Центра Культуры Холинсу, например, повезли к крематорию двенадцать трупов. Это, конечно же, ничего не изменило.

Неспокойно было и в небесах. Ближайшую станцию общего пользования с ее немногочисленным персоналом захватили без труда. Одни военные корабли взорвались. Другие вернулись к космическому флоту на автопилоте – полностью разоруженные, под завязку набитые трупами солдат.

Заявление стало очевидным до того, как оно прозвучало.

А где-то в бункере, укрытом в недрах планеты, наблюдал за исполнением плана Совет Пяти. Все шло так, как было задумано. Никто не спешил этому радоваться. Сначала в комнате висела тишина, густая, как болотные воды. Потом она была нарушена, но нарушена голосами мрачными, уставшими, звенящими злостью, пронизанными горечью.

– И все-таки слишком рано… Они там с ума сошли?

– Не так уж рано: подготовка была завершена на девяносто процентов.

– Возможно, это нас и погубит!

– Какая уже разница? Победить мы можем только вместе – и мы победим!

Четверо ушли, устав от наблюдения за горящей, истекающей кровью планетой. Осталась только одна женщина, сжавшаяся, спрятавшая лицо в ладонях. Она снова заговорила, хотя и знала, что никто не услышит. Просто иногда слова сами рвутся наружу – они ничего не смогут изменить, но они хотя бы прозвучат.

– Господи, что мы наделали…

Вопрос, прозвучавший в тишине, очень скоро не давал покоя многим – когда стало известно о недавних событиях, и система планет, объединенная Общим Правительством, в шоке пыталась свыкнуться с новой реальностью, где настолько невероятная новость была не поводом для шуток, а разрушительной правдой.

Этой ночью восстал Марс.

В исследованной Вселенной осталось не так много людей, которых не удивила эта ситуация, и Валентин Вернон был одним из них. Не потому, что все предвидел – нет, такого поворота не ожидал даже он. Просто он давно научился относиться к жизни как к игре. Да, порой кровавой, чаще всего несправедливой, и все равно игре, которую не стоит воспринимать всерьез.

Он и сам не понимал, как так получилось. Пожалуй, этого следовало ожидать: когда знаешь о людях так много, остается все меньше святого и важного. Чтобы не сойти с ума, держишься за то, что не дает скучать. Да и потом, любые свои негативные эмоции он научился гасить за долю секунды еще лет десять назад.