– Побойся Богов, Резеда, – одернула её знахарка. А та продолжала качать на руках ребенка и с ненавистью смотреть на меня.

Алейна просочилась мимо неё в комнату. Я как-то не сразу заметила, что она жутко побледнела. И что эта Резеда ей наговорила? Или сделала?

– Будет больно, Тая, – предупредила Нинон, отжимая тряпку. Я же прикрыла глаза, комната все ещё вертелась периодически перед глазами, вызывая тошноту.

Знахарка пыталась аккуратно смыть кровь, но боль все равно была адская. Я не смогла её долго терпеть и зашипела не хуже змеи. Видимо в процессе Нинон успела ощупать череп, так как вскоре уверено заявила.

– Кость цела. А значит, я справлюсь с исцелением простым заговором.

Уровень местной медицины зашкаливает. Но что не говори, это лучше, чем пиявки в нашем Средневековье.

– У меня сотрясение мозга, – на всякий случай промычала я, сквозь стиснутые от боли зубы.

– Я знаю, девочка, – проворчала Нинон, прекращая отмывать кровь. Наклонилась, и что-то горячо зашептала над затылком. А потом и подула мне на рану. И что самое удивительное, мне, действительно, стало легче.

Я с некоторой опаской приподнялась и села на пол. Боль не исчезла полностью, да и тошнота ещё оставалась. Но в таком состоянии я уже могла передвигаться. В это время знахарка достала из потрепанной котомки какой-то подозрительный мешочек и протянула его Резеде.

– Завари и дай настояться пятнадцать минут, – строго сказала она. – А после давай Таяне каждые два часа. К вечеру она окончательно придет в себя.

Женщина поморщилась, но возражать не стала.

– Спасибо, Нинон. Я вечером же занесу плату, – закончила она заискивающим тоном.

– Уговор другой был, Резеда. – строго произнесла старушка. – Все знают, что я в долг никого не исцеляю.

– Но нету у меня сейчас денег, вечером отдам, как эту сдам, – продолжила клянчить Резеда. Нинон непреклонно покачала головой.

Сестренка тем временем снова потянула меня за руку. Ах, да, надо встать. Снова встала на четвереньки, собираясь с силами. Слабость никуда не делась.

– Беги сейчас, – шепнула Алейна еле слышно. Я посмотрела в карие глаза и покачала головой. Вот теперь я точно никуда одна не побегу, если только вместе.

Подтянула правую коленку и, сосредоточившись, поднялась, наконец, с пола. Тут же вцепилась в плечи сестры, так как голова снова закружилась. А спор между тем между знахаркой и Резедой продолжался.

– Займи у кого-нибудь монеты, – отрубила Нинон. – Слово надо держать, Резеда, раз дала. А стоит мне хоть кому-то на уступки пойти, и все жители трущоб начнут ко мне косяками ломиться. Так что я отсюда не уйду, пока плату не получу. Пять серебряных монет. Четыре за заговор и одна за травы. За каждый час ожидания буду добавлять по пол-серебряника к плате.

– Гайтан, – крикнула «мамка», отчего притихший ребенок на её руках снова разревелся. В комнату заглянул страшный громила явно бандитской наружности. – Займи у своих дружков пять… нет, четыре серебряника, – постановила она, пытаясь вручить обратно мешочек с травами.

– Пять. Без них Тая не дойдет даже до дома утех, – заявила Нинон, безразлично пожимая плечами. Гайтан кивнул и исчез из проема двери.

– Так я её отступникам сдам, – со злорадством ответила Резеда.

– Не гневи Богов! – потребовала знахарка. Но женщина только усмехнулась в ответ. – Не смей даже думать об этом, иначе прокляну, – а вот тут она уже побледнела. Нинон же покачала головой и отдала мешочек Алейне. – Завари сбор, деточка, – сестренка прошмыгнула в другую комнату. А Нинон припечатала. – Я жду пять серебряных монет.

Мои коленки уже задрожали от изнеможения. Сделав два шага, я устало опустилась на кровать. Что делать-то? Попробовать все же сбежать вдвоем с Алейной? Но куда?

Нинон тем временем устроилась рядом со мной на койке. Резеда снова усыпила ребенка и прошлась по мне оценивающим взглядом.

– Надо принарядить тебя, – заявила она. Уложив малыша в изголовье кровати, она переставила тазик с водой мне на колени. – Отмой кровь с лица.

Я потрогала уже засохшую кровь на щеке и все же потянулась к тряпочке. Слушаться её я не хотела, но и терпеть неудобство ей назло я не собиралась.

– Алейна, поставь на печку ведро воды, – крикнула Резеда, выглянув в другую комнату.

– Да как она его сможет поднять? – возмутилась я.

– Так иди и помоги сестренке, – предложила мамка. – Я с тебя глаз не спущу, мерзавка. А то ещё сбежишь.

– С чего это я – мерзавка? – поинтересовалась я, не скрывая злости. – Мы на мой заработок последние два года жили. Ведь ни ко…– закашлялась, поняв, что чуть не сказала. Но тут же продолжила уверено. – Ни монетки себе не оставляла, всё домой несла.

– А я сколько лет о тебе заботилась?! И чем ты ответила?

– Чем же? – поинтересовалась я. – За что ты меня в дом утех продаешь?

– Нечего Гайтану глазки было строить! – выплюнула Резеда. А я передернулась от отвращения. Как ей вообще такая блажь в голову пришла?

– Да на кой он мне нужен? – не сдержавшись, вспылила я.

– Вот и я не пойму, зачем ты хвостом перед ним крутишь, – так уверенно заявила «мамка», что я на миг усомнилась. Вдруг это правда? Ведь воспоминаний прежней владелицы тела у меня нет. Любовь зла и прочее.

И тут же поняла, что нет. Скорее все наоборот было. Поэтому и цеплялся Гайтан к Тае постоянно.

– Не было такого, – буркнула Алейна. И вдруг с какой-то злостью на меня посмотрела. – А ты чего молчишь, Тая? Зачем опять его покрываешь? – и снова перевела взгляд на «мамку».– Лез он к Тае, когда ты дрыхла. От того и знает о её даре. Она от испуга огоньки вызвала.

– Молчи, поганка, – приказала мамка. – Думаете, я вам поверю?! Я же знаю, что вы всегда заодно! Изжить Гайтана давно пытаетесь!

– Судя по твоему настрою, это он нас изживет, – с сарказмом выпалила я, забирая у сестры кружку с настоем. – С нехилым таким наваром.

– А хоть бы и так, – в гневе выпалила Резеда. – Деньги-то нам нужны.

Ясно! Этот клинический случай идиотизма лечению не поддается. Как по заказу вернулся Гайтан и сразу протопал в нашу каморку. Протянул Резеде монеты и предупредил жену.

– Обещал вечером вернуть.

Глотнув отвара, я посмотрела в окошко, чтобы понять, сколько времени у меня ещё есть. Судя по духоте, что стоит, и теням, полдень остался позади.

Получив деньги, Нинон с трудом поднялась и направилась к двери. Уже на пороге обернулась и сказала мамке.

– Не приходи больше ко мне, Резеда. Не помогу, – ещё и головой покачала и вышла на улицу.

– Гаюшка, – мать приторно улыбнулась бугаю. – Принеси бадью сюда. Надо бы Таю отмыть.

– Сделаю, – буркнул он и уже пошел к выходу, когда Резеда его удержала. – Да ты подожди пока здесь, я сначала платье для неё гляну.

Я тем временем допила отвратный настрой, обдумывая свое положение. Пока в голове была только одна не самая лучшая идея. Слишком много неизвестных было в этом уравнении.

Здесь мне сбежать не дадут! Можно попробовать по дороге в этот дом дать стрекача, но что делать с Алейной?

Вскоре вернулась мать с какими-то светлыми тряпками.

– Я в нем за их отца замуж выходила, – пояснила она, расправляя старую ткань. Длинное платье было простого кроя.

Гайтан угукнул и пошел за деревянной бадьей. В неё вскоре вылили ведро кипятка и два ведра холодной воды и вручили плошку вместо ковша. Алейна помогла мне промыть волосы, правда ополаскивали мы их уже холодной водой.

Резеда зорко следила за нами, словно мы могли исчезнуть в любую секунду, поэтому мы особо не разговаривали. Обтерлась старыми чистыми тряпками вместо полотенца и поспешно надела платье, которое принесла мать. В животе противно заурчало от голода, и Резеда возмутилась по поводу моей прожорливости.

– Так Тая с утра ничего не ела, – опять вступилась за меня Алейна.

– Ладно, принеси кашу, – смилостивилась мать.

Сестренка поспешила исполнить поручение, а я решила попытаться ещё раз достучаться до матери. Для чего наступила на свою гордость и просительно протянула.