Сирота Кос, был вооружен чем-то очень странным, такое чувство, что он просто вырвал из своей матери какой-то внутренний орган, которым и орудовал в бою, не прекращая при этом рыдать. Правда рыдание то продлилось не долго. В отличии от полноценного Великого Полукровка ничего не смог противопоставить Эдварду.

— Знаешь, дракон, мне просто интересно, — начала говорить Салем. — Сколько вообще детей и беременных женщин погибнет в этой истории?

— Больше чем мне хотелось бы, — Жон не стал уточнять, хотя знал точное число, и понимал, что солидная часть умерших была убита руками его воплощения. — И я не хочу говорить об этом, Королева.

— Могу тебя понять, — Салем кивнула и не стала настаивать. Хватит и уже прозвучавших слов.

Небольшая шпилька, что имеет шансы встать клином между драконом и его наивно-сопливым окружением. Шансы там, правда, не велики, Салем не сомневалась в способности дракона подобрать нужные слова и все объяснить и просто не говорить лишнее. Но бессмертная ведьма могла позволить себе долгую игру, даже если она не уверена, что будет доводить эту игру до конца.

Выигрышная ситуация, как ни посмотри. Станет дракон её союзником, хорошо, а если он убьёт её, то тоже неплохо, она наконец-то обретет покой. Салем так и не решила, чего именно она хочет больше, а потому решила просто провести рискованную игру, в которой даже условный «проигрыш» полностью устроит Королеву Гримм.

— Победа над Сиротой нам интересна тем, что это был ещё один момент, о котором Эдвард не знал, не подумал, и в котором он сам, образно говоря, выстрелил себе в колено, — продолжал Жон.

— Я не понимаю, — отозвалась Белла, в голосе которой и правда сквозило явно слышимое непонимание.

— Видишь ли в чем дело, дочь, Сирота не был обычным Полукровкой, если вообще им был. Слишком уж сильно это существо было связано с человеком, когда-то убившем Кос, с Германом. Пока эта связь была, несчастного Германа постоянно терзали кошмары, его разум был затуманен и слаб, а со смертью Сироты, Герман хоть и не восстановился, но давление на его разум серьезно ослабло. После убийства Сироты, первый охотник стал куда более опасным противником.

— Его тоже этот парень в итоге прирежет? — с ухмылкой спросил Роман.

— Хочешь поговорить со мной об этом? — Жон посмотрел на Торчвика крайне выразительно, так что тот даже сбледнул.

— Пожалуй воздержусь, — немного нервно ответил вор.

— Но к этому мы ещё вернемся, — уже не в первый раз Жон отложил в сторону тему, которую сам же и затронул. — Сейчас главное, что с победой над Сиротой Кос, Эдвард в достаточной мере расшатал Кошмар Охотника, чтобы перед ним явилось черное марево, на которое Кошмар был завязан. Быстро выдохнув в сторону этой мерзости столб огня, он уничтожил Кошмар, услышав на прощание насмешливый шепот Амигдалы. Она вообще любила потешаться над этим парнем.

— Любила? — не поняла Белла.

— Эдвард потом вернулся туда и ему даже удалось убить Амигдалу, вот только в Ярнаме было полно проекций этой Великой, что-то вроде клонов твоей мамы, и после «смерти» Амигдалы эти проекции никуда не делись и продолжали мешаться, в том числе и весьма активно, — Жон хмыкнул, будто считал это чем-то действительно забавным. — Но конкретно в тот момент Эдвард победил, и был даже горд собой, вернувшись в окрестности Часовни Идона. И каких-либо причин откладывать поход в Бюргенверт больше не было.

— Неужели, после всего этого дерьма, мы, наконец-то, возвращаемся к изначальной цели? — буркнул Меркурий, за что тут же получил пинок от своей напарницы, Эмеральд. В отличии от парня, она боялась лишний раз подавать голос в этой ситуации.

— Думаю ты не удивишься, если я скажу, что за запертыми воротами Эдварда ждала не парадная ковровая дорожка, а крайне неприятное местечко, Запретный Лес, — Жон, все ещё в приподнятом настроении, после упоминания Амигдалы, усмехнулся. — Сам лесок не большой, но тропинок в нем много, и не все они вели в университет. Да и сам лесок был вполне себе обитаем. Были там и обезумевшие жители окрестностей Ярнама, что нападали на всё, что видят, а также весьма примечательное трио, Тени Ярнам.

Три человеческие фигуры, плотно завернутые в черные плащи. Вот что представляли из себя Тени Ярнама. На первый взгляд ничего особенного, пока зрителям не показали кусочек боя Эдварда с этой троицей. Никто из этой троицы не был обычным человеком.

— Про сами Тени сложно что либо сказать, на момент встречи Эдвард вообще ничего не знал о Тенях, но уже в Бюргенверте ему удалось найти записи некоего Кэрилла, ученика, что мог слышать Великих, улавливать частички Истины, и даже пытался перевести это на человеческий язык, — пояснил Жон. — Одна из этих записей, гласила следующее: «слуги вынашивающей Дитя Крови Королевы, которые жаждут её крови с небольшой надеждой на месть». Кстати, именно из-за того, что Мерго назван в этой записи «Дитём Крови», я предполагаю, что он ребенок Идона, Великого ответственного за кровь.

— В смысле? — не поняла Вайсс. — Слуги королевы жаждут крови своей госпожи?

— Ещё и надежда на месть, — нахмурилась Блейк. — С учетом того, как умерла королева… не собственные ли слуги убили её?

— Тебе правда интересно? — с постным лицом спросил Жон.

— Нет, — Блейк даже не думала над своим ответом.

— И да, Джин, лучше им не видеть… учеников Виллема, — Жон запнулся, подбирая слова, но на Реликвию Знаний смотрел строго.

— Ты рассказал об этом дочери, — как бы невзначай отозвалась Джин.

Не то чтобы она очень сильно хотела шокировать зрителей внешним видом существ, которых дракон столь мягко назвал учениками. Вот только это тоже был важный этап того воспитания, что он дал своей дочери.

— Не гневи бога, Джин, — указал на неё пальцем Жон.

— Ты не бог, — попыталась возразить ему Реликвия Знаний.

— Ты готова поставить на это деньги? — Жон выгнул бровь. Если Джин видела как он завершил превращение через свой аналог Джаггернаут Драйва, который Нора обозвала Пробуждением, то в его возможности стать богом она сомневаться не должна была.

— Нет у меня денег, — буркнула Джин. — Давай так, я не буду показывать их, но саму ситуацию озвучим.

— Без подробностей, — отрезал Жон. — И моё терпение не бесконечно.

— Жон, пожалуйста, — попросила сына Сильвия.

— Нет, мама, — в этот раз Жон не стал уступать родне. — Ты просто не понимаешь о чём просишь. Пока не понимаешь.

О чем он говорит, стало понятно сразу же.

— Ну и, кстати, о Бюргенверте, — вся весёлось исчезла из голоса Жона. — Можно сказать, что на этом везение Эдварда закончилось. Учеников в университете не осталось. Виллем не успокоился на вырезании глаз у несчастных, которых его ученики могли поймать. И следуя своему озарению, он начал выращивать глаза прямо внутри своих учеников, особенно хорошо они росли на поверхности мозга…

— Это… — даже видя на экране лишь Жона и Беллу, Сильвия всё равно содрогнулась.

— У этого было даже поэтичное название, сад глаз, — хмыкнул Жон. — А вам это будет напоминанием, не надо спорить о вещах, в которых не разбираетесь, но о которых вас предупреждали.

Сильвия уже собиралась ответить сыну, но была перебита Блейк.

— Зачем вообще, во имя Братьев, ты говоришь с ней об этом?

Отвечать Жон не стал, всё и так скоро будет понятно.

— И как минимум один раз у Виллема всё получилось, он имплантировал в мозг одной из своих учениц, Ром, дополнительные глаза и пуповину Полукровки. Полноценной Великой Ром не стала, но довольно сильный Сородич из неё вышел, — Жон взял небольшую паузу, внимательно смотря на дочь, как будто раздумывая, что ещё стоит сказать. — Эдвард полностью зачистил университет, убив уже беспомощного Виллема и всех жертв экспериментов безумного старика, в том числе и Ром. И это, Белла, ещё один урок.

— Слишком много уроков за один раз, — обронил Озпин.

— Согласен, — Жон кивнул.