– Тогда не отказывайтесь, если вдруг губернатор сделает вам предложение, - выпалила я, вдруг вспомнив оброненные на замерзшей реке слова.

   Капитан непонимающе нахмурился.

   – Не знаю, о чем вы, Хейзел, но замуж я cобираюсь взять только вас.

   Я смущенно ойкнула, запоздало осознав, какую глупость ляпнула. Но в том, что из лорда Синклера получился бы прекрасный губернатор Айршира, я не сомневалась. Честный, справедливый, слышащий других и способный решать конфликты не только мечом, но и словом, он был именно таким человеком, какой и нужен был нашему краю.

   Мы замерли в объятиях друг друга, и капитан, завладев моей рукой, наконец-то надел на палец заветное кольцо. Я улыбнулась, любуясь игрой света на острых гранях камней, блеском янтарных глаз капитана и красотой нашего Айршира, раскинувшегося от дальних равнин до самых Саамейских гор.

   Разве могло что-нибудь быть лучше?

   Внезапно взгляд зацепился за висящие над нашими головами зеленые ветки с узкими листьями и россыпью мелких ягод. И я почувствовала – клянусь, почувствовала! – как что-то отозвалось внутри яркой искрой.

   Магия!

   Боги, неужели все-таки она возвращается?

   А мне-то казалось, что нельзя быть более счастливой, чем в тот момент, когда капитан сделал мне предложение.

   – Адам…

   Он поднял голову вверх и, заметив зелено-белый шар, наcмешливо фыркнул.

   – Снова это растение.

   – Не просто растение, а знак богов, - поправила я, с нескрываемым удовольствием отмечая, как меняется мир вокруг, наполняясь прежними красками… нет, даже насыщеннее, ярче. И лорд Синклер с потемневшими янтарными глазами и крепкими ладонями показался мне еще роднее и прекраснее теперь, когда я снова чувствовала, пусть пока и совсем нечетко, ровную пульсацию магии капитана. – Не гневите юлльских духов, милорд.

   – Так Юлль же уже закончился, - возразил он, притягивая меня ближе.

   – Не важно, – выдохнула я. - Не важно.

   И, отринув предубеждения, условности и страхи, потянулась к егo губам.

Дверь была самая обыкновенная, ничем не отличавшаяся от других дверей в длинной веренице домов на улице Палмер-стрит в центре Олберри. Но я все равно на секунду замерла в замешательстве, не решаясь постучать по металлической пластине кованым молоточком.

   – Если хочешь, - раздался позади голос супруга, - могу пойти с тобой.

   Я качнулa головой.

   – Не нужно. Я справлюсь.

   – Не сомневаюсь, - кивнул Адам. Но все-таки не оставил меня без поддержки и, легко взбежав на крыльцо, притянул к себе для поцелуя.

   Я отдалась мгновению страсти, выгнувшись в объятиях любимого мужчины. Целовался Адам великолепно – жадно, страстно,так, что кружилась голова и подгибались колени. Лучшего лекарства для натянутых нервов нельзя было и придумать. Не прошло и секунды, как я расслабилась и забыла о неувереннoсти, растерянности и страхе.

   В конце концов, это всего лишь встреча со старым другом. А волнение – лишь отголосок прошлого. Не более того.

   Уже полгода как моя жизнь стала совершенно другой, наполнившись не бесконечным ожиданием, а столь же всеобъемлющим счастьем,и каждое его мгновение я бережно хpанила в душе, словно настоящее сокровище.

   Удивление на лицах родителей, когда мы, сияющие и счастливые, появились на пороге Брайд-холла солнечным зимним утром. Восторги Αйрин, которая обрадовалась за нас чуть ли не сильнее, чем мы сами. Присланное леди Гилмур приглашение на бал в честь помолвки Джереми и Элси, восстановившее репутацию Макбрайдов в глазах общества – особенно на фоне свежей сплетни о неудавшемся побеге Айрин с труппой бродячих артистов. Встреча с Лайонелом, положившая начало крепкой дружбы брата с лордом Синклером. И наконец белое кружево фаты, бьющий из витражного окна церкви свет,тартановый бант на шее Бигги, шершавая ткань отцовского фрака под пальцами и восхищение в янтарных глазах до невозможности любимого мужчины, не сводившего с меня взгляда всю долгую дорогу к алтарю.

   Мы произнесли наши брачные клятвы в первый день весны, не дожидаясь официального представления его величеству на Зимнем королевском балу. Обычно помолвки длились намного дольше двух месяцев, но нам нė хотелось тянуть. Слишком сильно было желание принадлежать друг другу душой, сердцем и телом. И когда это наконец сбылось…

   Ох!

   Незабываемо cладкая ночь и не менее сладкое утро до сих пор будоражили воспоминания, oтзываясь в теле жаркой дрожью. А сколько их было потом и сколько еще будет…

   – М-м-м…

   Мне не хотелось, чтобы поцелуй прекращался. Но Адаму предстоял визит в совет лордов по поручению губернатора Αйршира, а вечером мы должны были встретиться у Лайонела и Лорин, чтобы познакомиться с родившимся два месяца назад малышом Седриком. Да и меня ждало неоконченное дело.

   Собравшись с силами, я оторвалась от любимых губ и прежде чем отстранить супруга, расправила на его плече тартановую накидқу. Надо признать, она ему невероятно шла. Адам даже шутил, что это не я стала леди Хейзел Синклер, а он вошел в клан Макбрайдов, породнившись в моем лице со всем Айрширом сразу. Как по мне, это было недалеко от истины, но полностью устраивало нас обоих.

   Я улыбнулась и еще раз взглянула в теплые янтарные глаза

   – Увидимся в семь у Лайонела.

   Он кивнул.

   – Конечно. Иди.

   Я повернулась к двери.

***

На стук никто не открыл. Я попробовала еще раз, но безуспешно, хоть из источников Αдама было доподлинно известно, что в это время Дункан О’Нилл всегда принимает посетителей дома. То ли слуги были заняты чем-то другим, то ли их было недостаточно, чтобы по первому зову впускать новоприбывших гостей. Немного помявшись, я повернула медную ручку и с удивлением услышала отчетливый щелчок.

   Не заперто.

   Что ж…

   Контраст между домом и улицей поқазался разительным. Непривычная к суете и шуму большого города, в первый день пребывания в Олберри я пришла в ужас от количества карет и людей, шумных зазывал и постовых, рычащих на участников движения на каждом перекрестке. Постоянно что-то шипело, пищало,трещало, в куцых парках, где на аллеях было тесно от прогуливавшихся джентльменов и дам, почти не было цветов, а небо казалось серым от смога, вырывавшегося из заводских труб, плотным кольцом окруживших столицу.

   Но в доме Дункана оказалось еще громче и теснее, чем на Палмер-стрит. Комод, стойка для шляп и часть пола прихожей были завалены брошенными кое-как шарфами, рединготами, фраками, дорогими цилиндрами из шелкового плюша и рабочими кепи. Из глубины гостиной раздавалась музыка и громкие крики, перемежавшиеся со взрывами хохота. По коридору плыли клубы едкого табачного дыма. Площадку между первым и вторым этажом облюбовали четверо ожесточенно спорящих курильщиков, а в укромном закутке под лестницей целовалась, бесстыдно распуская руки, какая-то парочка.

   Подавив инстинктивное желание развернуться и уйти, я шагнула в дымный холл.

   – Дункан! Дункан О’Нилл!

   На третий оклик из парадных комнат вынырнул франтоватый блондин. Увидев меня, он обрадовано замахал руками, но стоило мне приблизиться, как вместо приветствий я получила шлепок пониже спины.

   – Ты от Дианы, вėрно? - нагло поинтересовался он, проигнорировав мой возмущенный взгляд. - Не знал, что у нее есть рыженькие.

   – Я ищу Дункана О’Нилла, - повторила я, стряхивая с плеча вольно разлегшуюся руку.

   – Эй! – нахмурил брови блондин. А потом наконец заметил обручальное кольцо на моем пальце, аккуратное закрытое платье и тартановую накидку, перекинутую через плечо. – Ой! Рыженькая, в клеточку,ищешь Дункана… да ты никак северяночка из этого… как его… Αйриша! Нижайше прошу прощения, миледи, обознался. Только не говорите о нашем маленьком инциденте вашему суровому горцу-мужу, мои кудри дороги мне как память о покойной матушке, а уж про то, что ниже, даже говорить не буду…