Из подгорной тьмы одна за другой на дневной свет выходили странные изломанные фигуры извечных людских врагов. Темное, оскверненное племя фоморов, закрывая глаза ладонями, щурясь и корчась от солнечных лучей и блеска горных вершин, покидало свое внезапно переставшее быть тайным убежище.

— Черт бы меня побрал, у них доспехи хэрсиров Граббе! — воскликнул Ёррин. — Я убью их всех!!! Барук кхаза-а-а-ад!

Через какое-то мгновенье в одной руке легендарного вождя семьи Сверкеров уже сверкал боевой тяжелый топор, в другой — расположился короткий и массивный фальчион, какой подгорники использовали для сражений в стесненных пространствах туннелей. Усталости и растерянности как не бывало: Ёррин вошел в раж, и ломился к пещере через глубокие сугробы подобно дикому вепрю, расшвыривая снег во все стороны.

— Господи, Владыка Света и Огня, сила спасения моего, Ты осенил главу мою в день битвы… — слова сами срывались с губ Аркана, когда он тянул из-за спины клеймор и с гудением рассекая воздух клинком, бежал следом за кхазадом. — Не предай меня, Господи, в руки грешникам и нечестивцам! Замыслили против меня, не оставь меня, чтобы им никогда не возвыситься…

Зазвенела тетива эльфийского лука, и Рем кожей почувствовал как близко-близко от его головы прошли стрелы — одна за другой, обогнали, и нашли свои цели, внося опустошения в ряды неприятеля.

— Кхазад ай-мену! — выкрикнул Ёррин, прежде чем сорваться в боевое безумие.

Его натиск был страшен. Ослепшие от дневного света уродцы падали как снопы колосьев под серпом жнеца, скошенные ударами гномской секиры. Однако их было много, слишком много — одной ярости оказалось недостаточно против двух или трех десятков темных тварей. Многие из них представляли собой матерых, опытных воинов, вооруженных и снаряженных добытыми в боях с подгорными бойцами трофеями. К тому же — фоморские организмы обладали удивительной способностью к адаптации, так что спустя короткое время они пришли в себя и начали действовать.

Узловатые пальцы крепко сжимали рукояти клинков, усиленные скверной мускулы напрягались, из раззявленных пастей раздавались истошные вопли: фоморы нашли причину своих страданий на свету, увидели тех, кто виновен в их несчастий!

На кхазада обрушился град ударов: трофейные тесаки со звоном сталкивались с оружием Сверкера, пара выпадов уже достала защищенный кольчугой бок гнома… Но подоспел на помощь Аркан, первым же размашистым, хлестким ударом отсек обе конечности коренастому фомору, пнул его в грудь, раскроил не защищенную шлемом голову темному, выдернул меч и тут же ударил снова — снизу вверх, протыкая подбородок другому уродцу — с клыкастой пастью, обряженному в полный гномский доспех. Враги повалились один на одного кровавой грудой.

— Спиной к спине! — крикнул Рем, увидев, что фоморы пытаются окружить их, растягивая фланги. — Дадим время Эадору!

Буревестник знал, на что способен эльфийский лучник! Если он медлил — значит на это были причины. Например — неудачная траектория полета стрел снизу вверх, или — порывы ветра… Стрельба — наука точная!

Сверкер не стал спорить с Арканом, и теперь два воина, сжимая оружие в руках, прикрывали тыл друг другу и, тяжело дыша, наблюдали настороженно за поредевшим отрядом врагов, которые шаг за шагом приближались к ним, издавая странные горловые звуки и потрясая оружием. Снег, по которому двигались темные твари, был красным от крови их соплеменников, трупы которых валялись тут и там в самых причудливых позах. Явно напуганные значительными потерями, фоморы тем не менее не собирались отступать — это было не в их природе.

— Гра-а-а! — уродец с гипертрофированными ногами и огромной жабьей башкой прыгнул, воздев над головой сразу два гномских клинка.

— Н-на! — излюбленная позиция Аркана — верхняя стойка с мечом, воздетым над головой, та самая «La Poste di Falcone» прекрасно работала и с тяжелым длинным клеймором: удар пришелся навстречу летящему чудищу, острие клинка столкнулось с солнечным сплетением фомора, выбив из него целый фонтан кровавых брызг.

Буревестнику понадобилась вся сила рук, чтобы не выпустить меч, и недюжинная ловкость — он едва успел отклониться и чуть отшагнуть в сторону, чтобы не быть придавленным тушей твари, которая рухнула в снег с вывороченными кишками.

— Р-разгарнак! — выдохнул Ёррин, покосившись на темного. — Силен, с-э-э-эр!

Разговаривать было некогда — целая толпа мелких темных тварей со странными костяными наростами на голове и плечах навалилась со всех сторон, бестолково и яростно размахивая оружием в тщетных попытках причинить какой-либо ущерб занявшим глухую оборону друзьям.

— Эла-а-а! — послышался мелодичный голос эльфа, который давал понять соратникам, что занял подходящую позицию. — Пили-и-и-н!

Воздух наполнился пением стрел и на площадке перед входом в подземелье вдруг стало как-то пустовато. Часть из фоморов была ранена или убита, другая часть вереща и вопя на все лады ринулась обратно, в подгорную тьму, ища там спасения. Все-таки чувство самосохранения было им знакомом… Или темные задумали привести подкрепление?

— Чего стоим? — рявкнул гном. — Нам все равно потом придется иметь с ними дело! Бей-убивай! Барук кхаза-а-ад!

Сверкер и Аркан кинулись в погоню, и ударами клинков внесли опустошение в ряды бегущих, остановившись только в самой арке каменных дверей.

— Творец Всемогущий! — проговорил Рем, пытаясь вытереть тыльной стороной ладони кровь со лба. — Если так нас встретили у порога, то я боюсь представить, что же будет внутри?

— Разгарнак, — сплюнул кровь гном. — Это что-то меняет в наших планах?

— Ровным счетом ничего. Нам нужны эти клинки, — полуторный клеймор снова оказался за спиной Буревестника.

— Тогда нужно сходить за ослами, — житейским тоном проговорил Ёррин. — И зажечь факелы.

Ослики слегка повозмущались, выражая свое негодование рёвом, когда им на глаза надели шоры из плотной кожи, но эльф подошел к ним по очереди, погладил, пошептал что-то в большие мягкие уши, и животинки, казалось, вполне смирились со своей судьбой, только прядали ушами и трясли косматыми гривами. Теперь можно было не бояться, что копытные устроят истерику в мрачных переходах и залах подземной крепости Граббе.

Аркан выполнял роль стражника: стоял с клеймором и факелом в шагах в десяти в глубине пещеры, и караулил, вглядываясь в темноту, пока Ёррин разбирался с запорным механизмом тайных врат Ромсдар-Дума. Оставить их открытыми — значит создать угрозу для людей Царандаля, и для обитателей подземелий. Если сведения владыки Рианнора были верными — подданные царя Ингемара еще сражались, и визит хозяйственных ортодоксов, готовых даже кирпичную кладку разобрать и пристроить в дело, или обычных мародеров, желающих нажиться на чужом горе, стал бы для гномов неприятным сюрпризом. А толпа кровожадных фоморов, вырвавшихся из подгорной тьмы, могла доставить проблем даже вечно настороженным и готовым к схватке жителям приграничья.

Наконец, гном нашел что-то вроде огромного штурвала, вздыхая и бурча полил заржавевшие сочленения механизма маслом, а потом, напрягая мускулы рук и спины, за несколько оборотов перевел его в нужное положение и скомандовал:

— Уф! Теперь можно отпускать лебедку! — сказал он, и тут же побежал исполнять свое собственное приказание.

Однако, едва оказавшись снаружи, Ёррин растерянно остановился посреди учиненного побоища и горестно констатировал:

— Нам ведь придется убрать за собой… Если оставим тут кучу трупов и кровь на снегу — кто угодно сможет понять, что здесь есть проход в горах!

— Чертовы фоморы… Даже после смерти умудряются нагадить! Эадор — вход на тебе. Придется нам с Ёррином поработать могильщиками, — Рем помнил про конспирацию, и, как бы не было отвратительно таскать трупы тварей, вынужден был согласиться с товарищем.

С осликов сняли вьюки, и с такой помощью принялись перетаскивать мертвецов к ближайшей расщелине. Шоры с глаз животинкам не снимали, чтобы не травмировать их нежные души видом фоморских туш. Работа выдалась адова: уродцы были тяжелыми и неудобными да и квартирмейстерская жилка Аркана диктовала необходимость освободить их от доспехов и оружия. Ёррин такой подход одобрял, но по причинам скорее патриотическо-мистического характера, чем из природного скопидомства. Ему претило, что темные твари пользуются оружием подгорников.