Следователь толкнул дверь и сразу оказался в зале. Прихожая не предполагалась планировкой. Зал завершался невысокой, как барная стойка, стеной, за которой виднелась кухня. В кухню можно было пройти и слева, вдоль окон, и справа, где коридор вел в другие комнаты.

               Пантелей Звир и Анна Саакова кувыркались на ковре перед большим телевизором, “домашним кинотеатром “. На креслах и журнальном столике лежали разбросанные вещи. Следователь застал парочку врасплох. Звир с достоинством поднялся. Делая вид, что не торопится, накинул банный халат. Анна халат повесила на крючок у двери. Чтобы до него добраться, надо было голой пройти мимо следователя. Анна натянула блузку и впрыгнула в кресло, поджав ноги.

               Практически сразу за следователем вошли Олег, Оксана и Серафима с Константином. Серафима, увидев сцену, вытолкнула за дверь Константина, сунув тому пачку сигарет.

- Олег, ты, что ли устроил? – первое, что спросил Звир. – Так я тебя уволю!

- Со всех постов? – усмехнулся Олег. Оксана разыгрывала удивление.

- Цель визита? – спросил Звир следователя.

                  Следователь протянул удостоверение.

- Следователь по особо важным делам экономического отдела.

- Вас же расформировывали!!

- Переподчинили, - следователь и Анна Саакова прилипли друг к другу взглядами.

- Почему ко мне домой?

- Пантелей Евстахиевич, куда мне еще следовало приехать для беседы, когда вы всячески уклоняетесь от наших встреч. Вас то нет, то вы на встречах, то на совещании.

- Последний раз мы с вами, по-моему, договорились определенно встретиться в кафе Зимнего сада “Националя”.

- У обвинения в хищении в особо крупных размерах, мошеннических схемах есть свои сроки.

- Что же вы так меня перед людьми! -  Звир прошел на кухню. Положил вещи на  “барную стойку “ и достаточно неторопливо надел трусы, брюки, майку, сорочку, пиджак. Начал натягивать галстук. Олег положил на “барную стойку “  мобильный телефон Пантелея., На экране телефона заглавными буквами было написано: “Зять Гундермана “.

- Я знаю! – Звир стукнул телефоном о столешницу. – Олег, ты меня просто бесишь!

                     Анна, долгое время смотревшая на следователя, будто загипнотизированная, опомнилась и рванула мимо окон на кухню. Следователь остановил Анну, поймав за руку.

- Но до начала беседы я хотел бы узнать, что у вас делает моя жена.

- Берет интервью, естественно. Она же журналистка, ваша жена!

                      Звир вышел в зал уже полностью одетый, лишь без ботинок:             10

- Вот я сейчас открою окно и закричу:  На арендованной мной квартире следователь

Митрохин и его жена госпожа Саакова, наконец, встретились!

- Не паясничайте, вы не на первом этаже! А будь мы на первом, вашим единственным зрителем стала бы пустая заснеженная детская площадка! – следователь отпустил Анну, и она бегала по залу, подбирая вещи, чтобы скрыться на кухне. В отличие от Звира, она не забыла про туфли.

- Вы меня, конечно, извините, что вмешиваюсь, - ядовито сказала обиженная Серафима, - но я привезла мальчика. По документам, он сын вашей сестры. И я оказалась в безумно дурацком положении. Мне не стоило лезть… Мальчик за дверью. Фамилия егопо свидетельству о рождении -  Звир.

- Послушайте, кому какое дело у кого какая фамилия! – взбесился Пантелей Звир. – У журналистки Сааковой девичья фамилия - фамилия отца, кстати, моего экономического оппонента, Гундерман, а мужа – Митрохин. Если у людей такие фамилии, значит, так надо, так удобно! У журналистки Сааковой первый муж, фамилию которого она носит,  оппозиционный политик, а второй – пес власти. Поверьте, разные  бывают метаморфозы!

                                                                11

                   Сидели в “Метрополе “. Константин грыз скорлупу омаров хищными зубами.

- Чего ты хочешь, Костя? – ласково спросил Звир.

- Учиться я хочу!

- Куда тебе учиться! Ты ЕГ не сдашь!.. Я вот для чего собрал семью… В силу сложившихся обстоятельств я планирую создать благотворительный фонд. И председателем станет, - Звир глазами щупал собравшихся, словно монетку бросал, - моя мама – Элла Леонидовна.

                 Элла Леонидовна оторвалась от знака с перечеркнутым мобильным телефоном на стене. Она никак не могла понять, почему по телефону запрещено говорить. “Рядом Правительство “, -  догадалась она. Звиры переглянулись. Они хотели и боялись переезжать в Москву, поскольку это меняло привычный образ жизни.

- Почему не я? – спросил отец.

- Папа, мы тебя и так уважаем!

- А маму не уважаешь?! Она – мать!.. Подставить мать хочешь?

- Папа, что за вздор!.. Никто никого не подставляет.

- У вас тут в Москве все друг друга подставляют!

- Сынок, и что я буду делать? – осторожно спросила мать. – Я не справлюсь.

- Справишься, мама! Учительница со всем справится. Завуч! А что тебе делать, я тебе говорить стану. Ничего сложного, уверяю тебя. Будешь выполнять представительские функции. Вид у тебя почтенный… На пару месяцев педагога по технике речи тебе найму, чтобы провинциальный акцент убрать.

- Я без матери в Волгоград не вернусь! – отрезал отец.

                         Звир его не слышал:

- Благородным делом, мама, будем заниматься. Будем собирать деньги на лечение орфанных заболеваний, помощь сиротам, многодетным матерям, детям из неблагополучных семей, - Звир перевел взгляд с Константина на Оксану с Олегом, делая глазами знак последнему, чтобы то следил, не позволяя напиваться жене. – Первое перечисление в благотворительный фонд, назовем его, скажем, “Детское сердце “, сделает мой банк. Ему не помешает еще один счет. Если детям захотят помочь сердобольные бабушки и дедушки из деревень, у которых нет кредитных карт, которым недоступны электронные платежи, мы возьмем у них наличными.

- Откуда у бабушек и дедушек деньги на детей? – засомневалась Элла Эдуардовна. – Бабушки и дедушки сами ждут помощи от детей.

- И им мы поможем!.. Уникальность нашего фонда будет в том, что мы, в отличие от других подобных благотворительных организаций, попросим перечислять даже рубль, а не сто рублей, как предлагают конкуренты. “Рубль – детям! “ – представляю слоган в СМИ.  Реклама будет тотальной. Я приглашу известнейших артистов, уважаемых людей, космонавтов! Рубль по умолчанию станут включать в чеки больших магазинов, фаст – фудов. “Рубль – детям! “ Каково?

- Мне надо подумать, сынок, - колебалась мама.- Ты чего с братом в мире не живешь? – попыталась она перевести тему разговора. – Вот бы вы друг другу помогали! Ты – банкир, он – депутат.

- Погоди, мать, - остановил подвыпивший отец, Евстахий Николаевич. – Ты мне ответь, Пантелей… От темы не отходи. Какой оклад за это свой фонд матери положишь?.. Ей и одеться надо, и выглядеть…

- Папа, тебя и маму мы не обидим. Я давно вас приглашаю в Москву… Только жить мы будем раздельно.

- Отчего же раздельно?

- Оттого что мы – взрослые люди. Мама и папа, давайте выпьем за вас.

 Как же я вас люблю!

                Звир наклонился к Серафиме, сидевшей по правую руку:

- Сегодня переночует у меня, а завтра отвези Константина назад в интернат.

- Он туда не поедет.

- Он так тебе сказал?.. Костя, ты бы… с тетей Оксаной так на вино не налегал!

- Мы по чуть – чуть…

- В Москве он не выживет. Учиться ему поздно. Я поступаю для его блага.

- Так он тебе племянник или жертва… сын врага.

- Пусть это останется моей тайной. Видишь, я отношусь к нему по-отечески. Когда-то нужно подводить итоги. Нужен наследник. Не волкам же нажитое отдавать!

                                                             12

                 Пантелей Звир и Серафима лежали в постели.