- В Волгоград вам нельзя. Там вас знают. Нельзя с новыми паспортами, с измененными фамилиями и именами жить по старым адреса.

- Верни нам старые паспорта!

- Я – не паспортный стол.

- Мы сами заявим, вернем.

- Куда вы заявите?

- Ты знаешь, куда!

- Погубить хотите?

- Глеб, они нас не погубят, но кровь попортят… Я Олегу скажу, чтобы отвез, куда хотите. Но лучше вам, мои родные, жить при нас, детях. Возраст у вас не тот.

- А часто вы приезжаете?

- Зульфия же за вами смотрит.

- Ну, Зульфия!

- Папа, мама, мы побежали!

- Плохие вы, дети! Плохие!

         Элла Леонидовна вытирала слезы.

         Когда спустились из квартиры к машинам с охраной, Глеб обиженно сказал:

- Действительно: им хорошее предлагаешь, а они не понимают. Я же не плохое предлагал?!

От всего сердца. Не смерти же мы родителям желаем!

- Дорогую операцию ты родителям, Глеб, предлагал. Считай, что сэкономил, - мрачно пошутил Пантелей.

        Глеб дал Пантелею подзатыльник.                                                                                      71

                                                                             69

                  Пантелей  с Серафимой выясняли отношения.

- Я  с тобой больше, Пантелей, спать не буду.

- Что так?

- А ты ко мне лишь спать и приезжаешь. Хочешь секса, женись! Я не требую венчания. Аня с Глебом, твоим братом, повенчались и развелись. Я хочу просто официально расписаться.

- Что это тебе даст?

- Нам даст. Ты будешь приезжать домой и спать со мной, а не только спать. Я хочу быть твоей женой, а не любовницей. Мы уже десять лет встречаемся.

- Ты прямо, как трудовой стаж, считаешь.

- Пантелей, я была замужем. Потом долго жила одна. Детей до тебя у меня не было. Но, поверь, я так долго жила одна, что привыкла жить одна. Я обойдусь без тебя. Тем более, что у меня есть сын.

- Это наш сын. Я оформил его усыновление. Признал.

- Вот и женись. Не нужны мне твои миллионы.

- Многие так говорили.

- Я – не многие. Женись, или уходи. Забудь дорогу к моему дому. Не звони. Не звони.

- Но я имею право с сыном встречаться.

- У Саши есть телефон. Сам с ним договаривайся и встречайся. Мне ты, не женатый на мне, не нужен. Хватит!

- Не любишь меня совсем?

- Люблю! Не в этом дело, - Серафима заплакала.

                                                                         70

            Анна Саакова разговаривала с  Пантелеем:

- Пантелей, если тебе и стоит на ком жениться, то – на мне. Я тебе оптимально подхожу по характеру, возрасту и имущественному статусу. Ты – Дума, я – СМИ. Депутат и журналистка – симбиотическая пара. Иногда я думаю, что ты – это я в юбке. Ты практически всегда поступаешь, как в предлагаемой жизнью ситуации, поступила бы я сама. Чувствую, и наоборот. Что это у тебя за пластырь на лбу?

- Серафима в гневе сигарету мне об лоб потушила.

- Психичка! Зачем ты с ней вообще встречаешься?! Встречи с ней опасны для здоровья и жизни. А эти ее заходы, когда она малолеток, Дениса и Константина, привечала. Неизвестно, что она с ними делала! Константин в тебя стрелял! Чудом не убил. Бросай ее! Завязывай!  И ребенок, что будто бы от тебя, не факт. Результаты генетической экспертизы она могла подделать. Ты знаешь, что в нашей стране. Заплати врачам, или кому, как тебе надо, так и будет, - Анна задумалась: - Единственное: мне нельзя так часто выходить замуж. Неприлично! Это меня и останавливает. Митрохин – не то. Сааков – сидит. Когда я была замужем за твоим братом, я тебя, вместо него, представляла. Бросай Серафиму. Бросай!

- Загалдила: бросай! Надо разобраться. Ты, Аня, смешиваешь одно с другим. Психологию с моралью, дело с досугом. Я – человек дела, и я – неважный любовник…

- Нормальный ты любовник. Для брака не так важно, кто какой любовник. Это тебе Серафима должна была объяснить.

- Я уезжаю в Читу.

- Бред! Чего тебе там делать? Не насмотрелся на кривые улицы? Не натрясся без ночного света по мостовым?

- Я хочу идти от Читы. Скоро выборы.

- В Чите достаточно своих кандидатов. Людей, которых местные знают. Ты рискуешь провалиться. Договорись с лидером фракции идти по федеральному партийному списку.

- У меня не хватает денег.

- У богатых их никогда нет. Пусть Глеб выведет из оборота Кредитного банка. Займи у моего отца. Уверена, речь идет о чем – нибудь смешном.

- Куда – смешном!

- Я не знаю, что ты за депутат, если за пять лет не можешь отбить затраченные деньги.

- К северу от Читы такая природа! Поля грибов. Свежий ветер. Озера прозрачные, как стекло. Летом по ним бродят, сняв туфли. По щиколотку в пощипывающей прохладой воде…

- …Не знаю, что там к северу от Читы. Сама Чита – помойка. Не была, но представляю. Азиаты, китайцы, полукровки.

- Китайцев там много…Читинская область - хороший избирательный округ.

- Чукотка еще лучше. Несколько десятков тысяч избирателей. Дашь всем избирателям по сто долларов, и они твои.

- Сверху отмашка должна быть.

- А по Чите тебе дадут?

        Вошла Маша, дочь Анны от Глеба, удивительно похожая на отца. Печать Звиров ложилась на их детей намертво. В руках  Маша держала портреты деда, Гундермана, и Глеба.

- Тебе чего?

- Мама, можно я портреты дедушки и папы перевешаю?

- Перевесь, куда хочешь.

         Маша замешкалась.

- Еще что – нибудь?

- Можно попить?

- Возьми – попей… Пей у себя… И никогда не вламывайся, когда взрослые разговаривают.

- Маша, ты на золотодобывающей фабрике когда – нибудь была?  В шахтах? – спросил Пантелей.

- Нет.

- А мама?

- Смеешься? Что мне там делать? А, если репортаж редакция пошлет снимать про олигарха.  Владельца  “Полюс – золота “. Мол, снять в реалиях.

        Маша вышла из кухни.

- Во дворе фабрики – золотой песок, - продолжал Пантелей. -  Горы песка.  Сероватый такой песок. Цедишь его меж пальцев, а там крупицы золота на солнце блестят

- Сентиментальщина, Пантелеюшка!  Родился и вырос ты в Волгограде, жил у тетки в Урюпинске, покорил Москву, а теперь собрался ехать умирать на север Читинской области. Какая блажь! Все вы, богатеи, чудаки, сумасшедшие.

- Что делать, если тянет?

- Был ты там что ли?

- Была.

- Представляю, какие там клуши. Все, наверное, в Москву просятся или во Владик?

        Пантелей мечтательно улыбался.

                                                                           71

         В аэропорту Пантелей  с ревнивой завистью приглядывался к обнимавшимися Станиславой и Глебом. Станислава говорила, что готова назвать новорожденную дочь по выбору Глеба, только – не Анной.  Глеб шутил, что здорово жить с персональным менеджером, которая по любви всегда подсунет по дешевке  чей – то заложенный в банк ОФЗ. Оксана провожала Олега.

         Оксана  обняла Пантелея. Станислава пожала ему руку.

         Братья прилетели в Читу. Посетили администрацию края, где встретились с губернатором и представителем Президента по Дальневосточному округу. Сели в машины. Поехали на золотодобывающее предприятие. Директор пригласил в кабинет.  На здании, в коридорах и даже в кабинете директора висели свежие предвыборные портреты Пантелея, а рядом старые содранные плакаты Птуся – Петра Смирнова..

- Бастуют мои рабочие, - сказал директор Звирам.

- Как долго бастуют?

- Торпидно – три года. Цены на золото колеблются. Добыча часто нерентабельна. Они не понимают. Полагают, раз золото добывают, зарплата должна быть высокой. Зарплата достойная, им мало… Пойдемте, добычу покажу, пока народ собирается.

        Директор вывел во двор. Лежали кучи золотосодержащего песка. Это были отвалы с низкой концентрацией металла. Директор пошутил: