«На полгода?»

Соне показалось, что один глаз ненароком попытался перевести взгляд на календарь.

«Куда дольше. Но сейчас мне нужен ваш совет».

«Я его плохо помню, твоего друга, рассказывай с самого начала».

«Была экскурсия, мы поехали в Выборг, – второпях начала рассказывать Соня, – мест в автобусе почти не было, поэтому пришлось сесть рядом с ним. Мы разговорились, пару раз погуляли, а теперь он зовёт меня к себе»

Соне не хотелось подробно расписывать голосам последние два месяца жизни.

«Он же страшный, ты посмотри на него, какая же он тебе пара! – возмутилась Матушка. – Послушай меня, дорогуша, опытную женщину. Все эти поговорки про милых, про шалаш – полный бред. Ты можешь с ним дружить, переписываться, но такие отношения точно не для тебя. Собралась нас всех в деревню сплавить?»

«Ты прекрасно знаешь, что ты тут ничего не решаешь».

«Зато я прекрасно знаю, как работает внушение, – усмехнулась Матушка, – поверь, даже карты тебе скажут, что это не твой вариант».

«Я ему рассказала… Он знает про карты. Не так много. Он просил погадать ему».

«Я думала, это один из тех секретов, которые уносят в могилу… – задумчиво проговорила Матушка. – Впрочем, это, возможно, к лучшему. Он захочет узнать, что скажут карты про ваше будущее, а там-то всё и вскроется».

«О чем ты?» – Матушка, слабо разбирающаяся даже в масти карт, очень удивила Соню.

«Я отсюда чувствую, с ним что-то не то, как будто его что-то м-м-м обволакивает, что-то вроде защиты. Карты либо не станут с ним говорить, либо специально скажут что-нибудь ужасное. Скажи, что я права, маленький иуда!»

«Они у тебя с собой?» – спросил маленький иуда.

«Да, всегда со мной, в портфеле».

«Доставай».

«Сейчас же урок, ты прекрасно знаешь, что в школе карты запрещены, их у меня просто заберут».

«Не парься, просто достань любую карту из колоды, подержи в руке и убери обратно, никто не заметит».

Соня посмотрела на учительницу. С доски уже исчезли тригонометрические функции. Теперь там были сложные уравнения. Класс активно готовился к сдаче ЕГЭ на следующий год. Все настолько были озабочены оценкой, даже учитель, что совсем не замечали, что происходит вокруг. Соня аккуратно полезла в портфель за колодой карт и спрятала их под партой. Девочка открыла пачку и ногтем подцепила карту из середины колоды. Вытащила. Валет Пик.

Класс померк. Перед глазами появилось небольшое чёрное озеро, посередине которого находился остров. Вокруг стояли высохшие деревья. За лысыми ветками просматривалось небольшая землянка, такая же чёрная и сгнившая, как и все вокруг. Дверь со скрипом отворилась, и из дома вышла фигура в тёмном капюшоне. Неспешно человек пошёл в сторону маленькой пристани. Остановился, снял капюшон. На Соню посмотрело распухшее лицо утопленника. Усмехнувшись, фигура прыгнула в озеро, отчего по прежде гладкой воде пошли гигантские волны. Из волн вырос двенадцатиэтажный дом, над которым горела полная красная луна.

Видение отпустило. Соня пришла в себя и обнаружила, что весь класс пялится на неё с недовольной учительницей во главе. Кто-то ухмылялся.

Соня пробормотала извинения и скрылась за учебником в надежде, что про неё забудут.

«Никто не заметит, говоришь?!»

Голоса молчали.

«Эй, ну и куда вы пропали? Вы эту кашу заварили, теперь сами расхлёбывайте. Что сейчас произошло?»

«Ты немного… Пошумела?»

«Это то, о чем я и говорила. Даже карты против. Не знаю, что ты видела, маленький иуда мне не говорит. Но тебе явно было страшно».

«Что это было?»

«Будущее? Прошлое? Я не до конца понял. Думаю, карты явно дали понять, что согласиться на его предложение – плохая идея»

«Не тратить время на всяких слизняков, вот что сказали карты», – настаивала Матушка.

Разбудила на свою голову, – буркнула Соня.

«Я всё слышала!»

«Я надеялась, что вы мне подскажете, что делать дальше, а вы за старое, только отговариваете. Когда вы наконец уже повзрослеете?»

Голоса замолчали. Тишина давила, на её фоне стал проявляться голос учителя, который объяснял формулы. Матушка наконец ответила ей:

«Ради твоего же блага, девочка. Когда я говорю “нет”, значит, так и надо поступать».

Иногда Соне казалась, что спорить – это то, ради чего она живёт. Всю жизнь она ни с кем не соглашалась ни по одному вопросу, даже будучи ребёнком, спорила со взрослыми. Частенько это плохо кончалось, что дома, что в школе. Но её забавляла эта игра. Сейчас она тоже решила остаться при своем. Завтра её ждала прогулка с одноклассником.

Извилистая дорога шла через дремучий сосновый лес. Казалось, тут никогда не ступала нога человека. Да и дорогой это было назвать сложно. Две тропинки с торчащими с обеих сторон колючими кустами. Деревня была дальше, посреди огромного болота с многозначащим названием Неодолимое. Неизвестно, что заставило людей селиться тут, но поговаривали, что на этих землях находилось языческое капище, ещё до прихода Рюрика на русские земли. Как только они перешли незримую границу леса, налетели тучи и закрыли солнце. Их встречали почерневшие засохшие деревья, стоящие в мутной воде. Дальше показался первый дом. Чёрные, сгнившие стены опасно наклонились, но что-то не давало дому упасть. Несмотря на это, из покосившейся трубы шёл дым. В нём кто-то жил.

– Неужели вы все так живёте?

Миша лишь развёл руки в стороны и промолчал.

– Ты уж извини, но тут жутко, – едва проговорила Соня, – мне тут не нравится.

– Мы почти пришли. Тут домов немного, может сорок, но половина нежилые…

Дальше дорога стала лучше, а луж меньше. За деревьями показались дома, такие же старые, как и первый. Казалось, тут всегда было сыро, и солнце никогда не проникало на эту землю. Перед домом стояла ржавая табличка «Забытое».

– Говорящее название… – прошептала Соня.

– Не думал, что тебя это так напугает. Я-то привык уже.

Справа за невысоким забором в огороде работала женщина. Скрючившись в три погибели, она копала землю и напевала неизвестную песню. Когда ребята прошли мимо, она обернулась и подозрительно на них посмотрела.

– Ты кого это к нам привёл, Мишка?

– Подруга моя, тёть Тонь. Решил показать, – он обвел руками, – наши красоты.

– Тьфу ты, красоты. Иди лучше мамке помоги помидоры рассадить. Не успеете же, лето скоро. Я вас, тунеядцев, снова кормить не собираюсь!

Женщина что-то ещё буркнула и вернулась к работе. С неба упали несколько капель. Начинался дождь.

– Мы почти пришли Сонь, давай поспешим, пока не промокли.

Чем дальше они шли, тем сильнее становился дождь, и тем больше разрастались лужи. Некоторые были настолько велики, что их приходилось обходить по влажной траве. Кроссовки тут же промокли.

Дом Миши был предпоследним в деревне, дальше дорога упиралась в небольшое озеро, наполовину заросшее камышами. Кроме дождя, не было слышно ни звука. Миша распахнул калитку и поспешил открыть перед Соней дверь. В доме сыростью пахло ещё сильнее. Она и раньше замечала этот запах в школе, но не придавала ему значения, а теперь поняла, откуда он был. Соня слегка пригнулась, чтобы не удариться о низкий косяк, и вошла в комнату. По середине дома стояла большая печка, в которой потрескивал огонь. Дальше находилась кухня и две двери, видимо, в спальни.

– Ну вот тут мы и живём. – сообщил Миша.

Соня не спеша прошла в комнату. В дальнем углу стоял стол, на котором было несколько икон, они же висели и над ним. Рядом горело несколько свечек.

– Мама верующая. – сказал Миша, заметив, куда смотрит девушка. – Тут все верующие, мама говорит, без Бога жить страшно.

– Ты тоже? – спросила Соня.

– Я не знаю… Мама учила меня молитвам, мы даже по воскресеньям ходили в церковь, но мне это не слишком интересно. Я скорее агностик. А ты?

– Нет. Я в эту чепуху не верю.

– Зря ты так, милочка, – из прихожей вышла полная невысокая женщина в резиновых сапогах и дождевике, – в нашей деревне без веры сгинуть можно. Чертовщины тут конечно нет, но бережёного Бог бережёт, особенно, если ты читаешь молитвы.