Сиел позади, все еще державшие чудовище за задние лапы, с диковинных ругательств на северном наречии перешли на имперский язык, уже известный Юти. К слову, именно ее они и касались. Юти знала, что люди, доведенные до отчаяния, часто проявляют себя с самой темной стороны, потому не обращала внимания и не обижалась. Она даже поймала себя на мысли, что вовсе не помнит, когда в последний раз обижалась.

Просто знала, торопиться нельзя. Дракон — отображение своего создателя и заложенных в него установок. А сиел, судя по всему, имел не самое большое понимание в воинском искусстве. Он знал, что если на тебя нападают, то стоит защищаться. Если противник отступает, необходимо контратаковать.

Потому с каждым мгновением выпады чудовища становились все более опаснее для крохотной букашки, но вместе с тем и бесшабашнее. Как нельзя нанести сильный удар, прижав к телу щит и не крутанувшись всем корпусом, так невозможно убить опытного противника осторожным атаками.

И в очередной раз вытянув шею, дракон сорвал острыми зубами лишь верхушку травы, ощутив ее горький вкус. Тяжелый смрад дыхания чудовища слегка коснулся девочки, которая с ловкостью куницы прошмыгнула под пастью и с криком, освобождающим ярость и силу удара, скользнула мечом по горлу чудовища.

Теплая кровь мощным потоком хлынула на Одаренную, заставляя съежиться от страха за собственную жизнь. Юти видела, что рана несерьезна. Пройдет уйма времени, прежде чем вся кровь покинет гигантское тело этого грозного ящера. А если несчастное создание теперь закружится в пляске боли, то и вовсе ненароком зашибет ее. Надо поскорее выбираться, прежде чем…

Додумать Юти не успела, ибо произошло нечто еще более странное чем появление дракона — его исчезновение. Громадное чудовище не умерло, не забилось в бешеных конвульсиях, а попросту мгновенно растворилось в воздухе. Вот оно было и тут же истаяло, как нечто недостойное существования. Все произошло так скоро и внезапно, что заставило на мгновение девочку оцепенеть.

Одаренная протерла глаза, взглянула на чистый, словно его только что вытащили из ножен, меч и поняла еще кое-что, крови чудовища тоже не было. Все исчезло, как наваждение, дурной сон. Единственными доказательствами существования дракона остались лишь растерзанные туши овец, лежащие теперь там, где недавно было чрево ужасного создания.

— Я же говорил, надо разрушить структуру, — подошел к ней Горбоносый и позволил неслыханную вольность, похлопал Юти по плечу.

Впрочем, Одаренная не стала заострять на подобном лишнего внимания, все еще отходя от произошедшего.

— В этот раз мы справились одним только чудом, — приблизился тот самый волшебник, который говорил больше других.

— У этого чуда есть имя, — улыбнулся Горбоносый.

Теперь, когда опасность миновала, Сигур преобразился. В глазах заплясали веселые огоньки, морщины более не разрезали лицо острыми линиями, а собрались вокруг глаз и рта, превращая сиел из озабоченного предводителя Вальтага в добродушного дядьку.

— Так как тебя зовут, прекрасная дева? — спросил сиел.

— Пелир Ютинель Керис Райдарская, — без долгих раздумий ответила Одаренная, которая начинала привыкать гордиться своим именем.

— Первый раз встречаю южанку по крови, в чьих жилах живет дух настоящей северянки. Я Сигур Синезубый, это Надар Граан Дерт Арайн, он тоже южанин, Ригги Безумец, Гарлаш Варратан…

Горбоносый по очереди представил Юти всех сиел, которые подходили к Одаренной с самым изможденным видом. Но вместе с этим каждый из суровых сиел счастливо улыбался, будто им удалось пережить чудовищное кораблекрушение и выбраться на берег. Будто и не они совсем недавно костерили Одаренную самыми последними словами. Юти кивнула каждому, а после убрала меч в ножны.

— Почему Синезубый? — спросила Одаренная. — Твои зубы крепкие, а когда ты говоришь, то не хочется отвернуться от смрада.

— В детстве я очень любил чернику. Оттого всегда ходил с синими зубами, — улыбнулся Сигур, демонстрируя несправедливость своего прозвища. — Теперь терпеть ее не могу, но меня все равно зовут Синезубый.

— В твоем отряде люди со всей Империи, если судить по именам.

— В Вальтаг пускают каждого сиел, у кого нет дома и кто нуждается в помощи, — ответил Горбоносый. — Так мы становимся сильнее. И раз уже зашел разговор, позволь пригласить тебя, великая воительница и твоего спутника в наши владения.

Юти подняла голову и фыркнула, удивленная увиденным. Ей оставалось лишь догадываться, каких сил Фромвику стоило остаться на месте. Пусть и безопасном. Но он до сих пор ждал их.

— С нами еще один человек. И он не то, чтобы не сиел, а даже не Одаренный. А ваши правила…

— Не правила, а лишь рекомендации, — вновь улыбнулся Сигур. — В редких, я бы сказал, исключительных случаях, как этот, ими можно пренебречь.

— Тогда надо собираться. Одна ваша лошадь мертва, у второй сломана нога, но ее можно вылечить.

Вместо ответа Сигур кивнул, но тут же пошел отдавать необходимые распоряжения. А к Юти в этот момент подошел Ерикан.

— Ты обладаешь удивительной способностью быстро обзаводиться новыми друзьями, — усмехнулся тот.

— А ты — недоброжелателями, — в тон ему ответила Юти. — Хотя, тут нечему удивляться, всему виной твой язык… учитель.

Последнее слово она добавила, чтобы ее речь не казалось такой уж резкой. Впрочем, наставник сегодня не собирался воспитывать ученицу. Он лишь поднял руку и указал на груду безобразных овечьих туш.

— Скажи своим новым друзьям, что это нужно взять с собой.

— Едва ли кто-то станет есть подобное, — поморщилась Юти. — Да и зачем этот мусор. Волки или другие хищники обглодают все до костей за пару дней.

— Ты юна, потому чересчур самонадеянна. Ты считаешь, что уже знаешь многое и можешь судить о природе всего, что происходит в твоей жизни. Вспомни дом в Конструкте у площади Трех Воителей.

Юти стиснула зубы, как и каждый раз, когда Ерикан мокал лицом ее в грязь. Или, как он называл это — учил.

— Что я сказал тебе, когда ты впервые увидела этот дом?

— Ты попросил меня сказать, что я вижу, — ответила, набычившись Юти.

Она не понимала, как у наставника получается каждый раз проворачивать подобное. Только что Одаренная совершила неслыханное — убила дракона, пусть и не вполне самостоятельно, подружилась с вальтагцами, которые пригласили всех путников в их земли, стала подлинной героиней дня. Но Ерикан вновь сделал ее несмышленой девчонкой, напоминая о старом невыученном уроке.

— И что ты сказала? — не унимался наставник.

— Что этот дом белый.

— Верно. А после мы обошли его. И оказалось…

— Что белая только одна из стен. Его хозяин сумасшедший имперский капитан на пенсии, который выкрасил каждую стену в свой цвет.

— Это к делу не относится, — ухмыльнулся учитель. — Что было потом?

— Мы вернулись обратно и ты вновь спросил, что я вижу.

— А теперь вспомни свой ответ, — лукаво, но вместе твердо сказал Ерикан. И своим вопросом будто пригвоздил Юти.

— Что стена с той стороны, с которой я смотрю на нее, белая.

— И это был верный ответ. Потому что ты проявила терпение и наблюдательность и смогла рассмотреть всю картину мира целиком. Прояви себя и здесь, даже если пока не видишь для чего все это. Прояви мудрость и попроси забрать останки этих несчастных животных. Возможно, очень скоро ты поймешь, для чего они могут пригодиться.

— Но ты мне не подскажешь, ведь так? — сверлила глазами Юти Ерикана.

— Это было бы слишком легко. Видишь ли, Ютинель, я отношусь к редкому виду людей, который получают истинное удовольствие, когда их ученики растут день ото дня. Если я буду объяснять тебе все подряд, то этого не произойдет. Подумай сама.

Юти устало вздохнула, мысленно обратившись к Аншаре с одним лишь вопросом: «За что ей такие испытания?». Неужели нельзя было подобрать учителя чуть более сговорчивого и терпеливого, который бы не издевался над ней и больше помогал. Как и всегда, когда дело касалось вопросов сложных и не требующих однозначного ответа, богиня осталась нема к мольбам девочки.