Кто-то из стражников вошел внутрь здания, а кто-то просто спрятался от ливня под козырек над крыльцом. Все они с любопытством взирали на Леобена, подходящего к ступеням, и негромко переговаривались.

– Ну и дылда, – сквозь шум дождя донеслось до Лео. – Что ее сюда принесло?

– Что вообще здесь может понадобиться бабе?

– Не заявлять же пришла. Одета так бедно, явно у нее нечего красть, – слышал юноша язвительные реплики стражников, которыми еще несколько минут назад так восхищался.

– Может, решила на хозяина пожаловаться? Так толку в этом!

– Длинная и плоская, как шпала на дальних путях, – ехидно заметил один из них, с усмешкой взглянув на грудь Лео под прилипшей к ней мешковатой хламидой.

– Эй, девица, тебе чего тут надо? Это не для девочек место.

– Я не девица, – возразил Лео, бросив на говорившего смущенный взгляд исподлобья, и поднялся по лестнице. Услышав его тихий и приятный тенор, стражники переглянулись, какой-то миг помолчали и вдруг грохнули смехом все сразу.

– Ну, раз не девица, то входи, конечно, – гогоча, сказал один из стражей и посторонился, пропуская Леобена внутрь. – А мы-то уж обрадовались, красавица такая к нам сама явилась.

Весь красный от стыда и горечи, юноша прошел внутрь арки. Вот уж никак не ожидал он такого недружелюбного приема. Он всегда считал, что на новобранца должны смотреть с одобрением и солидарностью, ведь он тоже собирается примкнуть к рядам защитников горожан.

Помимо насмешек, которыми вдоволь осыпали его на входе, что-то еще не давало покоя Леобену. Кажется, взгляды стражников. И дело было не в том, что они осматривали его нахально и неприветливо. Их глаза были странными. Войдя в здание и встретив новую порцию обидных шуток, полетевших от стражей, находившихся внутри, Лео наконец понял, в чем дело. Он вспомнил рассказ странника, что гостил у них когда-то. Тот рассказывал про механические глаза. За дорожной суетой и волнением перед наймом на работу юноша совсем про них забыл, а теперь увидел сам, что у каждого из стражей один глаз отличается от второго по цвету и слегка как будто светится зеленым, и на глаз этот надето что-то вроде маски.

Избегая на улице смотреть им в глаза, он не видел их лица, зато теперь рискнул взглянуть повнимательней и понял, что на зеленых глазах – не маски. Часть лица вместе с глазом у каждого стражника была искусственная. Железная вставка закрывала бровь и тянулась до уха, которое тоже было сделано из металла. На какой-то момент Леобену стало страшно, что его ждет та же самая участь: его собственный глаз вынут и заменят этим жутким зеленым устройством, в которое даже смотреть страшно! Не только красивая серебристая кольчуга ожидает новобранца. Ему модифицируют некоторые части тела. Что видят стражники своим искусственным глазом? Такое же множество цветов? Такие же красивые закаты? Лео слышал, что механическое око может останавливать момент, чтобы потом посмотреть его еще раз. Стоило ли это лишения собственного глаза? Настоящего, живого, голубого, как чистое небо в редкие солнечные дни?

Лео уже несколько раз подумал о том, что стоило повернуть обратно, как только полился дождь, но дома его ждала больная подруга, а негостеприимный дядя Дин явно не горел желанием предоставлять им кров, по крайней мере, за просто так. Лео очень нужна была работа.

***

Лео медленно спустился с крыльца, сквозь тяжкий груз мыслей едва слыша, как за его спиной переговариваются и посмеиваются стражники. Дождь уже закончился, словно он залил юношу перед самым Управлением стражи лишь для того, чтобы сделать пакость, а теперь спокойно умыл руки. В воздухе снова висел серый туман.

Работу Леобен не получил. Начальник стражи, развалившийся за широким выщербленным столом и глядевший на юношу снизу вверх так, что казалось, будто даже сидя он выше его на голову, усмехнулся в жидкие рыжие усы и высокомерно произнес:

– Неужели ты считаешь, что мы возьмем на самую ответственную работу в городе какого-то проходимца с улицы? Просто вот так забредшего в нашу дверь? – он постучал пухлыми пальцами правой руки по столу, на котором стояла печатная машинка и аккуратными стопками были разложены листы бумаги: чистые и исписанные. Лео взглянул на его вторую руку и понял, что левая кисть искусно выполнена из какого-то металла. – Да еще такой сомнительной и неприглядной наружности.

– Чего это в моей наружности такого неприглядного? – с вызовом спросил Лео, уже чувствуя, что все дальнейшие разговоры и пререкания это просто сотрясение воздуха. Начальник все для себя решил. Но юноша не сдавался. – Я, между прочим, очень высокий и могу выглядеть грозно!

Главный страж закашлялся, по-видимому, прикрывая этим смех, однако смеяться в открытую ему, наверное, не пристало даже при неудачливом новобранце.

– И я сильный, я тренировался специально, – продолжал Леобен. – Вы же можете меня испытать! Вы не пожалеете, если возьмете меня на службу, я мечтаю об этом с детства!

– Милый мой мальчик, – неожиданно мягко заговорил вдруг начальник стражи, подавляя вздох. – Мало быть высоким и иметь крепкие кулаки для того, чтобы стать стражем этого города. Даже больше скажу, это вообще не обязательно. Тут нужно кое-что другое. Нечто в характере. И, увы, я вижу, что ты не справишься с этой работой. По крайней мере, пока.

Пораженный внезапной сменой его настроения, Лео на какие-то доли секунды потерял дар речи, затем опомнился и нерешительно сказал:

– Если вы говорите, пока, значит, для меня еще не все потеряно? Но что мне нужно сделать?

Рыжеусый задумался, поправив поочередно обе бумажные стопки, хотя они и без того лежали идеально ровно. Юноша в это время разглядывал красивую печатную машинку с медным корпусом и круглыми клавишами. У себя дома он никогда не видел такое приспособление для письма. Кажется, таких не было даже в их крошечном связном отделении, куда письма и газеты из города доставляли в почтовых вагонах некоторых поездов. Обычно газеты всегда были просроченными на несколько дней.

– Детская мечта, значит? – Лео кивнул. – И в город, небось, только приехал?

– Да, вчера.

– Так я и думал, – удовлетворенно сказал начальник стражи. – Так вот ты поживи тут какое-то время, пообвыкни. Понаблюдай за тем, что творится на улицах. Может быть, сам изменишь свое мнение. Иногда мечтам лучше оставаться в детстве, а не сбываться.

Еще не понимая до конца, к чему клонит страж, Лео спросил:

– То есть, если я через какое-то время приду к вам, уже изучив город и его повадки, вы меня возьмете?

– Ну, ты поживи, поизучай, – повторил, кивая, главный страж и снова нетерпеливо постучал по столу кончиками пальцев. – Я-то ничего обещать не стану. Очень уж почетная наша работа, желающих много. А ты слишком молод. И уж прости, дружочек, но больно на девочку похож. Я еще со своего места слышал, как ребята гоготали, все дивился, в чем дело. Но ты не волнуйся. Потрешься тут на улицах, быстро забуреешь. Тогда и приходи, если нелегкая в противную сторону не занесет.

– В какую сторону? – не понял Леобен.

– В ту самую, от которой мы как раз и охраняем город, – усмехнулся рыжеусый страж.

– Да как вы могли такое подумать!.. – Лео хотел было возмутиться, но начальник стражи замахал руками.

– Ох, не зарекайся. И топай уже давай отсюда, думаешь, у меня дел других, кроме разговоров с тобой, нету? – скривившись, нетерпеливо сказал он. – Что я так с тобой разболтался, в самом деле?

Лео попрощался и направился к выходу. Несмотря на некоторое раздражение, начальник стражи обошелся с ним довольно миролюбиво, и у Леобена осталась надежда, что не все потеряно и что просто следует попытать счастья в другой раз. Правда, теперь ему необходимо было искать какую-то другую работу, и дядя Дин вряд ли ему с этим поможет.

Миновав глумливых стражников, что по-прежнему толпились на крыльце, он остановился недалеко от Управления стражи и оглядел площадь. Булыжник, которым она была вымощена, блестел после дождя. В центре площади находился небольшой фонтан с каменной кладкой, а сама она была окружена приземистыми зданиями, похожими на дом дяди Дина. Они теснились и словно подпирали друг друга, и среди них лишь выделялась узкая четырехугольная часовая башня, высотой заметно превосходящая даже здание Управления. Лео поднял глаза на часы. Часовая стрелка приближалась к девяти. Одно из зданий, что прижималось к самому Управлению, было с узкими зарешеченными окошками, и Леобен подумал, что именно так представлял себе тюрьму. В некоторых домах первые этажи занимали лавчонки и заведения, оказывающие разнообразные услуги горожанам. Там была цирюльня, часовая мастерская и даже какая-то забегаловка. Возможно, туда ходили столоваться стражники.