Начинается драка. В это время на крыльце появляется  О л ь г а  В а с и л ь е в н а.

О л ь г а  В а с и л ь е в н а. Эй, петухи! Вы что, другого места для своих дуэлей не нашли?!

Р и т а (поражена). А ты откуда про дуэль знаешь?

О л ь г а  В а с и л ь е в н а. Кому же знать, как не мне? Только я так считаю: это раньше смертью правоту доказывали. А ты жизнью докажи! Оно хоть и медленней, зато вернее. Так что давайте по домам. Считайте, дуэль ваша на кулаках мною отменяется. Как отсталая от времени, понятно?

З а н а в е с.

Тот же сквер неподалеку от школы. День. На скамье сидит  С т а с и к, углубившийся в чтение газеты. Входят  Р и т а  и  В и к т о р.

Р и т а. Стасик, что случилось? Почему в школе не был?

С т а с и к. Заметили мое отсутствие?

В и к т о р. Между прочим, Анна Степановна тоже тобой интересовалась.

С т а с и к. Ясненько… Специально из-за меня приходила?

Р и т а. Она всю неделю приходит, пока Нина Сергеевна в больнице. Где ты был?

С т а с и к (не отвечая). А вы почему так поздно?

Р и т а. В библиотеку заходили.

С т а с и к (живо). Газету почитать?

Р и т а (с недоумением). Какую газету?

С т а с и к. А я вот, когда в школу шел, прочел газетку на заборе. Большое удовольствие получил.

В и к т о р (выжидающе). Ну, давай дальше…

С т а с и к. Раздобыл номерочек. В киосках расхватали, пришлось аж в редакцию ехать. Вот, полюбуйтесь.

В и к т о р. Газета как газета.

Р и т а. Это «Комсомольская смена»?

С т а с и к. Угадала. За сегодняшнее красное число.

В и к т о р. Не тяни жилы. Выкладывай, что там.

С т а с и к. Могу. (Разворачивает газету.) Вот. Статейка. Вернее, письмо в редакцию. Называется «Прав ли десятый «Б»?»

В и к т о р. Какой десятый «Б»?

С т а с и к. Наш родимый. Доходит? Сначала тут коротко, но довольно правдиво описывается, как десятый «Б» энской московской школы отправился на экскурсию в Бородино. Это можно пропустить. А вот дальше начинается…

Р и т а. Ты читай, а не рассказывай!

С т а с и к (читает). «После обеда весь класс отдыхал у костра, а двое ребят забрались на огромный стог сена, стоявший неподалеку. Тут их друг — третий, оказавшийся лишним, — по имени Станислав П., решил над ними подшутить. Он выхватил из костра головешку и полез с нею на стог. Шутка удалась на славу — от неловкого движения головешка упала в сено, и весь стог сгорел дотла. Товарищи Станислава по достоинству оценили его милую проказу — она обошлась им в пятьсот рублей. Да-да, они сами, добровольно собрали эти деньги, чтоб возместить убытки совхозу. Иначе их пришлось бы уплатить учительнице, организовавшей выезд. Или же самому Станиславу, если б он признался, что поджег сено. Но в том-то и дело, что у Станислава не хватило духу сознаться в своей выходке. Он трусливо спрятался за спины товарищей, как напроказивший дошкольник…»

В и к т о р. Так и написано?

С т а с и к. Черным по белому. Дальше — еще хлеще. (Читает.) «Этот семнадцатилетний парень наверняка считает себя мужчиной. Но когда классный руководитель после пожара выдала расписку, что заплатит за сгоревшее сено, он это принял как должное, даже не задумавшись над тем, чего это будет стоить учительнице, отдающей все силы тому, чтобы воспитать из него честного человека. А когда один из его друзей, которому надоело затянувшееся разбирательство «дела о поджоге», взял вину на себя, то Станислав и это принял как само собой разумеющееся. Он предоставил расплачиваться учительнице, другу, классу — кому угодно, лишь бы не отвечать самому. Так вот, я хочу спросить — прав ли десятый «Б», который покрывает этого великовозрастного шутника? Права ли учительница, которая наверняка знает о подлинном виновнике пожара и молчит, надеясь, что он когда-нибудь, в едва обозримом будущем, сам признается в этом? Доволен ли весь класс таким результатом этого дела? Какие уроки извлекли из него ребята? Главное же — какие выводы теперь сделает сам Станислав? Будет и впредь продолжать свои дорогостоящие клоунские выходки, в твердой уверенности, что товарищи всегда поспешат ему на выручку? Или же поймет, как надеется его учительница, что пришла наконец пора самому отвечать за свои поступки? Может быть, тогда и поступки его станут иными? Хотелось бы узнать, что думают об этом десятиклассники из других школ».

Р и т а. Все?

С т а с и к. Все. Подписано — «Н. Иноземцев».

Р и т а. Псевдоним, наверно?

С т а с и к. Ясно. Настоящую фамилию в редакции не сказали, запрещается.

Входит  Г а л я  с газетой в руке.

Г а л я. Читали?

Р и т а. Читали.

С т а с и к (с подозрением). А ты где газету взяла?

Г а л я. Соседи выписывают. Что ж теперь будет?

С т а с и к. То самое, чего гражданин Иноземцев добивался. Ох, узнать бы, кто прячется за этой красивой фамилией…

В и к т о р. И лучше, что не узнаешь. Не отяготишь свое положение преднамеренным убийством.

Р и т а (держа газету). Ребята, а ведь письмо кто-то из наших написал…

В и к т о р. С чего ты взяла?

Р и т а. Со знанием дела написано. Про Стасика никто же больше не знал. И знакомые слова, даже фразы попадаются…

С т а с и к. Точно! Они мне тоже все время слух тревожили… Теперь я знаю, кто этот Иноземцев!

В и к т о р. Да брось ты! Какой из тебя комиссар Мэгре!

С т а с и к. Знаю! Это один из нас четверых!

Г а л я (умоляюще). Нет!

С т а с и к (непреклонно). Даже из троих! Надеюсь, вы не заподозрите, что я написал донос на самого себя?

Г а л я. Стасик, не нужно!

В и к т о р. Правда, ведь доказать ты все равно не сможешь…

С т а с и к. Смогу. Но если этот человек сам сейчас сознается…

В и к т о р. Что тогда? Ну что ты ему сделаешь?

С т а с и к. Считаю до трех. (Считает с большими интервалами.) Раз. Два. Три.

Молчание.

(Резко повернувшись к Гале.) Ты письмо написала! Ты!

Г а л я (с изумлением). Я?!

С т а с и к. Кто меня клоуном называл? Кто сказал — после выезда больше материала будет? Кто говорил, чтоб на журфак попасть, нужно иметь напечатанные работы? Вот она, твоя работа, можешь гордиться — разоблачила поджигателя! Такое разоблачение за дюжину статей тебе зачтется. Для комплекта можешь еще сатиру на Виктора приложить!

Г а л я. На Виктора?

С т а с и к. Ту самую, в «боевом листке»! Эх, Воробьева, а еще в друзья-приятели набивалась…

Г а л я (Рите). Ты тоже на меня думаешь?

Р и т а. Докажи, что это не ты, — я только рада буду.

Г а л я. Даже если это… (Смолкает.)

Р и т а. Что — если?

Г а л я. Ничего. Не обязана я доказывать. Кто обвиняет — пусть сам докажет.

С т а с и к. Грамотная! Видно, не в первый раз…

В и к т о р (мягко). Зачем ты это сделала, Воробьева? Может, просто по неосторожности рассказала в редакции, а там за тебя написали?

Галя молчит.

Глупо молчать… Ведь и без твоего признания мы теперь всё знаем.

Г а л я. Ты очень хочешь, чтобы я призналась? Скажи — очень?

В и к т о р. Как твой одноклассник, я имею право требовать этого.

Г а л я. Ты требуешь?

В и к т о р. Да, требую!

Г а л я. Ладно же. Я это письмо написала… Я.

Р и т а (с выдохом). Фу-у, даже не верится!

В и к т о р (Гале). Зачем ты это сделала?

Г а л я (глядя ему в глаза). Чтобы разбудить в Станиславе П. человека. Мужество в нем разбудить! Способность отвечать за свои поступки. Правильно?