– И тогда вы решили обратиться к нам. К Биоинституту.
– Я хорошо знаю Илью. И знаю, что у него иной взгляд на мир. То, что для нас с вами – безумие и невероятность, для него – лишь скопление фактов. Которые нужно правильно интерпретировать. Потому я и обратился к нему за помощью.
– Почему вы попросили прислать именно женщину?
– Да это из-за проверяющего, – отмахнулся Иннокентий. – Тот, что прибыл в прошлый раз здорово нервировал народ своим хамством и безалаберностью… Строго говоря эта молодёжь, которую сейчас берут на службу странная какая-то. Никакого уважения к старшим. Ведут себя как малолетние гопники из подворотни. Хамят, кричат, запугивают… Что это за отношение такое? Понимаю, что ты прибыл для расследования какого-то важного дела – но веди себя прилично! Нет – надо орать на всех и пальцы гнуть…
– К сожалению, такое встречается – вздохнула Елена, вспомнив свои злоключения с приданным под её руководство молодым стажером, который большую часть времени пытался затащить её в постель. – Таких молодых учат быть суровыми и безжалостными, не давать слабины и всё такое… Но так уж вышло, что понятие «суровость» у каждого своё. Не всегда правильное. Но таких жизнь быстро учит.
– Очень надеюсь,– вздохнул Иннокентий. – Но всё равно, ситуация очень странная. Когда вы намерены приступить к работе?
– Я? Да могу прямо сейчас. Но мне нужно уточнить…
В дверь застучали.
– Товарищ Иннокентий! Это ОЧЕНЬ срочно!
– Да, клянусь топором – срочно!
– Заходите!
В кабинет ввалились Серафим и Валентина.
– Короче такие дела – нашли мы Костю. Но он счас немного в нирване.
– По научному говоря – пребывает в состоянии, именуемом фантастами «анабиоз». Фактически – живой труп.
– Нажрался спирта, как свинья и вырубился. Причем, перед тем как уйти в «спячку» начал писать завещание, – всплеснула руками Валентина.
– Чего начал писать?! – Иннокентий похлопал глазами.
– Завещание, – пояснил Серафим. – Документ такой, в котором он излагает свою последнюю волю… правда, что кому завещает, написать не успел – спирт-батюшка его уложил, как Поддубный – балерину. В общем, мы с ребятами его унесли в медкабинет и положили под капельницу.
– Поставьте ему пару капельниц с физраствором и глюкозой, – встряла Елена. – И немного витамина С.
Серафим скользнул по ней каким-то колючим, пристальным взглядом, и улыбнулся.
Без шапки и мехового воротника он выглядел весьма необычно – спокойное лицо, высокий лоб, длинные светлые волосы и какой-то задумчивый взгляд. Даже когда он смотрел на кого-то, то казалось, что он смотрит не на человека, а на что-то внутри него.
– Ну, это совсем ни в какие ворота не лезет, – фыркнул Иннокентий, с труджом сдерживая улыбку. – Товарищ Сиротина – я всё же хотел бы узнать, почему увидев вас, мой работник пошёл на такое вопиющее нарушение дисциплины. На всякий случай. А то мало ли что… Если при виде вас мои работники начнут массово в запой убегать…
– Давайте сделаем так… когда вашего человека приведут в порядок, то вы сходите к нему и поговорите. При этом вы ему объясните, что мне совершенно плевать на его биографию и наши прошлые разногласия. Если ваш человек согласится рассказать, что и как – то согласится.
– А…
– Прошу вас, товарищ старший инженер – не заставляйте меня быть доносчицей. Тем более что это не имеет никакого отношения к тому, что здесь творится…
– Силы небесные! Ну, ты, девица, умеешь быть интересной – тут ничего не скажешь! – проговорила, потрясённо, Валентина.
– Ну что делать? – Елена повернулась к Иннокентию. – Мне понадобится комната для размещения моего оборудования и проживания. Желательно, чтобы не было никаких соседей ни сверху, ни снизу. Поймите меня правильно – работа, которую я делаю, не всем нравится – уже бывали прецеденты, когда мне подкидывали гранаты или ещё что. Учитывая сколько у вас тут взрывчатки…
– Я понял, – кивнул Иннокентий. – Что ещё?
– Независимая электрическая линия. Мои приборы снабжены специальными генераторами, но это исключительно аварийный запас. Мне нужно подключиться к вашим генераторам, что бы ток поступал независимо от общего электропитания.
– Хорошо, но учитывайте, что у нас тут часто напряжение прыгает – эти морозы и «ледяная морось» тот ещё вызов работе электрика.
– У меня в оборудовании стабилизаторы напряжения. На этот счёт не переживайте.
– Ого! Целый стабилизатор. Надо будет заказать такие для работы, – уважительно проговорил Иннокентий. – Ну, то что вы просите – никакая не проблема. Валентина – выдели товарищу старшему лейтенанту комнату на пятом этаже – «угловую». Там как раз сейчас никого нет – ребята там, на «выезде» – вернутся только через месяц. И Водяному передай, что я попросил там воду подключить. Кочерга пусть с электричеством наладит дело.
– Хорошо сделаю.
– И ещё, я бы хотела осмотреть тела погибших. Прямо сейчас.
Иннокентий поморщился, а в глазах Валентины мелькнул какой-то жуткий испуг, который она, впрочем, подавила.
Что бы ни случилось с погибшими – это явно напугало обитателей поселения.
– Ну, что-ж… тогда думаю, вам действительно стоит с этим не затягивать,– вздохнул Иннокентий. – Серафим, найди Боброва и попроси у него ключи от того помещения, что мы переделали в морг.
– Есть, товарищ главный инженер, – кивнул Серафим и тут же выскочил за дверь.
– У вас есть какие-то инструменты для осмотра?
– Да, есть, – Елена подняла свою сумку. – Пойдёмте?
– Смотрю, мы с вами сработаемся, – проговорил Иннокентий с тщательно скрытым ободрением – Я тоже считаю, что чем быстрее примешься за работу, тем быстрее её завершишь…
…У Елены создалось впечатление, что если бы с ней не было Иннокентия, то главный врач поселения её бы и на порог не пустил, не говоря о том, что бы выдать ключи. Судя по тому взгляду, которым он её опалил – ему явно было не по себе от того, что его выводы и экспертизы не только не приняты во внимание, но и перепроверяются.
Елена его могла понять – никому не нравится подобное. Но ведь надо и понимать, что иногда бывают ситуации, когда необходимо перепроверять результаты экспертиз. И то, что их перепроверкой занимается женщина – это не значит, что экспертиза будет неправильной.
Кстати, сам медпункт был «на высоте» – ярко освещённый, с кварцевыми лампами, для дополнительного обеззараживания. Пол тут был выкрашен белой краской на несколько раз и – судя по приятному (конечно для специалистов) – запаху хлорки, мылся как минимум три раза в день.
На стенах висело множество плакатов, в доступной форме разъясняющих, что такое обморожение и как с ним бороться, не говоря о прочем – необходимости поддерживать чистоту и следить за прививками.
Так же тут была куча растений в кадках – даже столь необычное для Арктики растение как алое и золотой ус».
В общем, было видно, что главный врач поселения свою работу делал не на «отвалите», а от души. Старательно и тщательно.
Кстати, пара пациентов у него была – причем, явно не местные – мужчина и молодой парень с характерными для жителей Крайнего Севера чертами. Да и одежда у них тоже была явно «самобытного производства» – суконные рубашки и штаны, расшитые какими-то узорами и картинками.
Увидев Елену, оба уставились на неё с явным восхищением.
Елена и сама знала, что она очень красивая – стройная, высокая блондинка, с пухлыми губами и очаровательными глазами. Многие её знакомые часто сравнивали её с эльфийкой или феей.
– Держите, – Иннокентий протянул Елене ключи. – Думаю сейчас можно пройтись до морга, пока снегопад стих. Обычно у нас тут снег может валить неделю или даже две, но к счастью так бывает очень редко.
В дверях возник высокий мужчина, в чёрной кожаной куртке, подбитой изнутри мехом, и в ватных штанах.
– Это Павел Кирьянов, один из тех, кто принимал участие в спасательной экспедиции. Нас там много ездило, человек десять, просто сейчас все, кроме Павла, заняты. Павел, это старший лейтенант Елена Сиротина – КГБ. Прибыла чтобы провести расследование того жуткого случая с ребятами из экспедиции «пустотелых».