Падение Палмареса не явилось, тем пс менее, концом негритянской освободительной войны. Восстания и мятежи продолжали вспыхивать одно за другим. За 388 лет существования в Бразилии рабства (1500–1888 гг.) произошло более 100 крупных восстаний негров. Отдельные стычки и бунты происходили постоянно.
Своеобразие освободительных битв негров и индейцев заключалось в том, что они сражались изолированно друг от друга. Общей чертой была борьба против угнетения и эксплуатации. Но поскольку наиболее богатыми и влиятельными рабовладельцами являлись лица, тесно связанные с короной и местной колониальной администрацией, постольку выступления рабов — индейцев и негров — объективно были направлены против португальских колонизаторов, т. е. несли в себе антиколониальный заряд.
В более осознанном и оформленном виде антиколониальные настроения и первоначальное чувство национальной общности развивались среди метисного и белого бразильского населения, и прежде всего среди новых поколений людей, родившихся уже на территории самой колонии. Креольское население (в Бразилии его представители именовались по-разному — «inascatcs», «mazombos») в XVII–XVIII вв. уже достаточно явно противостояло новым иммигрантам из метрополии («reinéis»).
Особенно сильно развились антипортугальские настроения в середине XVII в. в связи с борьбой населения северо-восточных районов колонии против вторжения голландских и французских оккупантов. Лиссабон фактически отстранился от военной защиты своей колонии. Население Бразилии (включая креолов — колонистов, плантаторов, горожан, рабов-негров и часть индейцев) было вынуждено оказать сопротивление иностранному нашествию. Вторжение франко-голландских войск справедливо рассматривалось бразильцами как наглое посягательство на их свободу и территорию. В обстановке войны с интервентами зародились первые ростки национального самосознания и патриотизма. В результате стихийно возникшего национального единения враг был разгромлен. И, хотя колониальные узы с Португалией не были разорваны, произошел существенный психологический сдвиг, началось формирование бразильской нации.
В «Очерках истории Бразилии» в связи с этим справедливо подчеркивается: «Освободительная война населения Бразилии против голландских завоевателей имела большое значение в процессе исторического развития страны. Впервые население колонии выступило как самостоятельная политическая и вооруженная сила, объединенная общим стремлением изгнать завоевателей. Герои освободительной войны — местный уроженец европейского происхождения Виэйра, негр Энрике Диас и индеец Камарау — символизировали это объединение. Политика Португалии, которая долгое время стояла в стороне от борьбы колонистов за освобождение страны, и необходимость временной организации самостоятельного управления способствовали зарождению пока еще нечеткой идеи о возможности независимого существования…»{14}.
В восстании 1684 г., вспыхнувшем в капитании Мараньян под руководством бразильского купца и плантатора Мануэля Бекмана, антипортугальские настроения проявились с еще большей силой. Восставшие жители свергли власть королевского наместника, разгромили склады португальской торговой монополии и организовали свое правительство — Генеральную хунту из пяти человек. Была создана национальная гвардия, смещены с постов королевские чиновники и даже провозглашена республика. Лишь через год с лишним португальские экспедиционные войска смогли подавить восстание. Сам Мануэль Бекман и его соратник Жоржи Сампайо были казнены. Другие участники восстания арестованы. Антиколониальное восстание 1684 г., вошедшее в историю под названием «бунт Бекмана», явилось первой прямой атакой против колониальных властей.
Такой же характер носила вооруженная борьба против королевской власти в провинции Пернамбуку (1710–1715 гг.), ио и оно было потоплено в крови.
В 1716 г. вспыхнуло новое еще более крупное антипортугальское восстание. Против королевской администрации выступили жители провинции Минас-Жераис, потребовавшие отмены колониальных регламентаций на добычу драгоценных камней. Население фактически отказалось повиноваться правительственным чиновникам. После нескольких лет волнений в 1720 г. жители поселка Вилла-Рика во главе с Филиппе дус Сантус захватили власть в свои руки и удерживали ее в течение целого месяца. Однако королевские войска и на этот раз жестоко подавили антиколониальное выступление. Вождь патриотов был казнен.
Однако, несмотря на неудачи, борьба бразильцев против колониального гнета не прекращалась.
Ее наиболее ярким выражением стал заговор 1789 г. в Мипас-Жераисе, во главе которого стояли прапорщик Жоакин Жозе да Силва Шавьер (известный по прозвищу «Тирадентис») и выдающийся поэт-демократ Томас Антонио Гонзага. Это движение, вошедшее в историю Бразилии под названием «Ипконфиденсиа в Минас-Жераисе» (inconfidéncia — буквально «измена»), несмотря на свой локальный характер и поражение, приобрело огромное политическое значение. Тирадептис был сторонником решительного разрыва с метрополией путем вооруженного освободительного восстания и провозглашения независимого бразильского государства{15}.
План восстания был раскрыт властями, а участники заговора арестованы. К суду было привлечено свыше тридцати человек. Всю вину взял на себя Тирадептис. По приказу королевских властей выдающийся герой был четвертован, но неудача инконфидентов не дала португальцам ожидаемого эффекта. Борьба за независимость продолжалась.
Спустя несколько лет, в 1797 г. в поселке Барра (провинция Баиа) масонская ложа «Рыцари света» стала готовить новое восстание. Члены ложи проповедовали идеи французской революции и тайно готовились к мятежу с целью установить республику «на всем бразильском континенте». В заговоре участвовали солдаты, офицеры, торговцы, священники, рабы, городские рабочие, чиновники, представители почти всех социальных слоев. Этот заговор был также жестоко подавлен, а его руководители Жао де Деус, Лука Даитас, Мануэл Фаустино и другие казнены{16}.
Несмотря на то, что борьба за национальную и государственную независимость не превратилась. в общенародную войну, как это было в соседних колониях, а ограничивалась локальными заговорами, опа свидетельствовала о нарастании кризиса колониальной администрации, созревании политических предпосылок отделения Бразилии.
Бразилия добилась свободы не в результате концентрированного удара, а в ходе постепенного противоборства с властью метрополии. Отдельные заговоры и восстания против португальских угнетателей чередовались с затяжными позиционными ситуациями равновесия и даже затухания борьбы. Многое решил естественный ход событий, и, в частности, очень важное значение для Бразилии имело то, что происходило далеко за океаном, в Европе.
Дело в том, что в начале 1808 г. португальский королевский двор, спасаясь от войск Наполеона, бежал из Лиссабона в колонию. Регент Жоао VI еще до прибытия в Бразилию издал указ об открытии ее портов для торговли с другими странами. Вскоре был издан указ о защите местной промышленности, учрежден Банк Бразилии, открыта типография, школа артиллерии и фортификации, облегчена каботажная торговля, началось городское строительство и т. д.
Это, конечно, не означало, что противоречия между Лиссабоном и колонией вообще изжили себя. Скорее наоборот, они обострились, по уже на новой почве. Конфликтная ситуация, создавшаяся в начале XIX в., временно «рассосалась», что предопределило более замедленный ход освободительного движения в Бразилии по сравнению с другими латиноамериканскими странами.
Лишь в марте 1817 г. произошло крупное вооруженное восстание бразильцев за свою независимость. В провинции Пернамбуку вспыхнула подлинно народная революция. Ее лозунгами были: «Да здравствует независимость! Да здравствует Родина! Смерть мореплавателям!» (так называли в народе португальцев. — Б. К.).
Революционная Хунта города Ресифи во главе с торговцами Домингос Теотониа Жоржи и Домингос Жозе Мартинсом, священником Жоао Рибейро Пессоа де Мелу Монтенегру провозгласила создание независимой республики, которая просуществовала 76 дней. Мелкобуржуазные революционеры издали декреты об отмене титулов знати, все бразильцы объявлялись равными перед законом, прекращалась выплата королевского налога, были отменены всевозможные монополии, особые льготы и подати, провозглашена свобода слова, печати. Более 1 тыс. рабов были освобождены из неволи и включены в состав республиканского войска. В соседних с Пернамбуку капитаниях — Параиба, Риу-Гранди-ду-Норти, Сеара — также были провозглашены республики. По словам русского консула в Рио-де-Жанейро Лангсдорфа, наступил «критический для двора момент».
