Вскоре — 23 марта 1964 г. — после предварительных консультаций была опубликована предварительная программа Народного фронта. Впервые после 1935 г. прогрессивные и демократические силы вновь готовы были объединиться для совместной борьбы. Правда, речь шла еще лишь об образовании Народного фронта, но условия для его создания были наиболее благоприятными. Политическая ситуация в стране в связи с этим сразу же резко обострилась. Подъем рабочего, крестьянского и массового антиимпериалистического движения ознаменовал общий кризис представительной демократии, неспособность националистической буржуазии сдержать рост классовой борьбы. Внутренняя реакция, империализм США, правые силы в армии и государственном аппарате, верхушка католической церкви, политические противники трабалистов из стана правобуржуазных партий не на шутку встревожились. Угроза народной революции обеспокоила также значительные слои городской мелкой буржуазии, интеллигенции. Все правые силы пришли в движение, требуя немедленного восстановления утерянной социальной стабильности.
«Нью-Йорк таймс» в редакционной статье от 1 апреля 1964 г. писала: «Политическая ситуация близка к хаосу… Тактика Гуларта направлена влево, в некоторых пунктах — слишком далеко влево, в стране возможен экономический кризис и даже гражданская война». По утверждению газеты, президент Ж. Гуларт намеревался 1 мая «разогнать конгресс и объявить об установлении синдикалистского социалистического режима». Это был явный призыв к открытому выступлению реакции.
Однако левые силы недооценили угрозу государственного переворота. Окрыленные своими успехами, они впали в явную переоценку сил демократии. По их мнению, «народное движение в стране сейчас настолько сильно, что реакция не в силах сдержать демократическое движение. Попытка реакционных сил совершить государственный переворот привела бы к гражданской войне, исход которой был бы только один — победа народа»{153}.
27 марта 1964 г. ЦК БКП принял решение о том, что, если не будет немедленно создано новое правительство, которое положит конец политике соглашательства, «пролетариат сам возьмет в свои руки исполнительную власть»{154}.
Такая установка была преждевременной, вызвав тревогу многих деятелей националистического движения. Реакция подняла бешеную антикоммунистическую кампанию, используя ее как ширму для прикрытия своих приготовлений к мятежу. Левацкие установки, как справедливо отметил пленум ЦК БКП в мае 1965 г., «дали возможность реакционерам обмануть широкие слои населения и запугать их». Тем самым был создан психологический климат для наступления контрреволюции.
31 марта 1964 г. в Бразилии был совершен государственный переворот. Двадцатилетний период буржуазной демократии вновь сменился авторитарным режимом. В стране была установлена военная диктатура.
Глава VI
ВОЕННАЯ ДИКТАТУРА
Переворот 1 апреля 1964 г.
1 апреля 1964 г. останется навсегда одним из самых трагических дней в истории Бразилии. Переворот формально имел своей целью, как неоднократно утверждали его руководители, упорядочить политическое положение и спасти страну от угрозы анархии. В тайном циркуляре, разосланном накануне переворота воинским частям, начальник генерального штаба генерал Умберто де Аленкар Кастсло Бранко призвал армию не допустить «подчинения нации коммунизму Москвы»{155}.
Подготовка к свержению буржуазно-националистического правительства Ж. Гуларта началась примерно за год до переворота.
В специальном издании для дипломатического корпуса и высшего руководства «Корреспонденсиа конфиденсиал» еще в августе 1963 г. отмечалось: «Военные признают, что процесс реформ может быть улучшен и активизирован лишь путем установления нового механизма управления сверху — вниз на основе правительственных декретов-законов, исключая тормозящее влияние демократической болтовни в конгрессе»{156}.
Перед лицом укрепления единства левых сил высшее армейское командование приняло решение немедленно осуществить переворот и поставить заслон на пути революционного подъема. 23 марта 1964 г. состоялось секретное совещание ряда старших генералов с представителями крупной буржуазии и лидерами гражданской оппозиции, на котором было принято решение отстранить Ж. Гуларта от власти. Эти планы получили полное одобрение и поддержку монополий США, которые уже давно надеялись с помощью переворота укрепить свои позиции в Бразилии.
Тактический расчет внутренней и внешней реакции строился на том, чтобы неожиданным ударом осуществить верхушечный государственный переворот и вместе с тем не допустить развязывания затяжной гражданской войны. Главная роль отводилась армии. Традиционное объяснение, которое генералы использовали для обмана солдат, сводилось к утверждениям о том, что страна ввергнута в политический хаос и только армия может спасти Бразилию от анархии. Первоначально переворот намечался на вторую половину апреля, однако события заставили заговорщиков поспешить.
На рассвете 31 марта 1964 г. губернатор штата Минас-Жераис Магальясс Пинто, генералы Моурао Фильо и К. Л. Гуэдес по тревоге подняли 4 тыс. солдат гарнизона и 18 тыс. полицейских, начав вооруженный мятеж против центрального правительства. Военная полиция установила контроль на железнодорожных разъездах, вокзалах, шоссейных дорогах, бензоколонках и т. д. Все частные автомобили и автобусы были реквизированы, стратегические пункты взяты под контроль военных.
В поддержку мятежа сразу же выступил губернатор штата Сан-Паулу Адемар де Баррос, по приказу которого в городе было введено чрезвычайное положение. В штате Пернамбуку против правительства выступили части 4-й армии. Губернатор Рио-де-Жанейро Карлос Ласерда отдал приказ арестовать левых профсоюзных лидеров, собравшихся на экстренное заседание для выработки решения об отношении к мятежу. В ночь с 31 марта на 1 апреля мятеж поддержал командующий 2-й армией (Сан-Паулу) генерал Круэл.
Для президента Ж. Гуларта известие о начале мятежа означало конец его политической карьеры. С растерянным лицом, запутавшийся в политической игре, он отказывался верить, что все проиграно. Еще день-другой он пытался сопротивляться, но все его действия были вялыми и скорее напоминали желание хоть как-то прикрыть свое бессилие, чем решительную борьбу. В ночь на 2 апреля он бежал в Уругвай, куда заблаговременно отправил свою семью и перевел деньги в банк.
Некоторое время казалось, что речь идет лишь о личной судьбе президента, который показал полную неспособность опереться на поддержку народа и предпочел позорно бежать. Но на самом деле проблема была куда серьезнее, ибо решалось будущее всей нации, а вовсе не одного человека, хотя бы и занимающего высший административный пост. В чем же заключались причины быстрой победы реакции?
В конце 50-х — начале 60-х годов Бразилия вступила в полосу острого финансового и политического кризиса, вызванного засильем иностранного империализма, сохранением латифундизма и относительной слабостью местного капитализма. Противоречия между отсталой аграрной системой и потребностями развивающегося капитализма в земледелии, между латифундизмом и процессом индустриализации, между потребностями развития общественного производства и гнетом иностранного капитала в совокупности с обострением классовых и политических противоречий с каждым днем усугубляли кризисное состояние. Чем дальше страна погружалась в болото кризиса (экономического, социально-политического и идеологического), тем возможнее становилась революционная альтернатива.
В такой ситуации наиболее реакционные слои крупной буржуазии и связанная с ними верхушка генералитета видели выход в переходе от первоначального этапа госкапиталистического развития к построению государственно-монополистического общества по образцу Западной Европы и США. Для реализации этого пути надо было прежде всего найти более гибкие контакты с иностранным капиталом, подавить националистическое движение и классовую борьбу с целью укрепления утерянной социальной стабильности. Установление авторитарного режима должно было обеспечить ускоренный процесс модернизации бразильского капитализма на путях государственно-монополистических преобразований и интеграции с североамериканским капиталом. Для начала было важно всячески стимулировать инициативу бразильского частного капитала, укрепить позиции местных монополий, которым государство должно было оказать всемерную поддержку. Таким образом, в основе переворота 1964 г. лежала объективная потребность дальнейшего развития бразильского капитализма как системы. Эта потребность была реализована специфическим образом — при помощи военного режима. Страх перед революцией «снизу» заставил бразильскую буржуазию отказаться от представительной демократии. Армейская верхушка, тесно связанная с крупным капиталом, довольно чутко ощущала это, лишь дожидаясь удобного момента для выступления.
