– Правда?

Она просияла улыбкой.

– Кривда! Иди сюда, – она встала, подошла к нему и тепло обняла. – Можешь вести себя так с другими, но, пожалуйста – только не со мной. Боже, мы же не дети.

Роман помолчал с минуту и потом добавил:

– Спасибо.

– Брось – было бы за что.

Он был рад. Рад, что она его так отдёрнула. И правда – кто его знает, к чему бы привело в итоге такое его отношение. Роман снова понял, что Аня – не такая, как все люди и женщины. Она родной с ним человек и не по паспорту или прописке.

Что самое интересное – она действительно оказалась права (хоть он и считал её наивной). Роман теперь постоянно ждал худшего. Правда, в одной детали она ошиблась – он боялся не самого срыва беременности, а скорее того, что может произойти потом. Муж был рад этому разговору и теперь чаще общался на разные темы с Аней – какие-то из них были серьёзные, какие-то не очень. Но он словно бы заново открыл для себя собственную жену. Однако, несмотря на это, ему всё равно не так уж редко приходилось себе напоминать о том, что он не истукан, не стоит бояться и отстраняться, прежде, чем случится что-то плохое. Это приходилось делать совсем не так уж и редко.

Однако большого смысла надеяться на лучшее и в этот раз не было. Через четыре дня после УЗИ, которое Роман делал Ане, она потеряла сознание и её привезли в больницу. Она снова потеряла малыша. Роман приехал к ней как раз вовремя, чтобы выслушать заключение врача.

Преждевременное угасание функции яичников. Ранняя стадия.

Он знал, что именно это означает. Шансы забеременеть сильно снижаются, а выносить здоровый плод и родить ребёнка тоже скатываются вниз.

Когда доктор и Роман подробно объяснили это Ане, она выглядела, словно её молния ударила – совершенно поражённой.

– Это, ведь, только со старухами происходит. Я же… мне и тридцати ещё нет.

– Милая – это и есть преждевременное угасание.

– Какое ещё преждевременное?! У нас в семье о таком и не слышали! У всех женщин было по три ребёнка, а то и больше!..

– Это не всегда обусловлено генами, – подхватил врач. – Похоже, что все ваши неудачные попытки выносить и родить ребёнка за довольно короткий срок сыграли на вашем здоровье.

– Как?!

– Вы не давали себе продыху – на репродуктивную систему была оказана слишком большая нагрузка. И все ваши выкидыши тоже не пошли на пользу.

– То есть вы говорите – я настолько сильно хотела ребёнка, что теперь не могу его родить?!

– Нет, не совсем.

Роман был в курсе про это «не совсем», но когда он услышал диагноз, то даже немного успокоился – подумал, что может теперь Аня, наконец, прекратит считать себя исключительно инкубатором для детей и решит пожить для себя… и для него тоже. Однако то «не совсем». Роман знал, что это плохая мысль и эгоистичная, но чёрт, ему бы хотелось обойтись без этого «не совсем». Порой терять надежду очень опасно, но бывает давать её ещё хуже. Надежда – опасная штука. Надежда может свести человека с ума.

– При преждевременном угасании функции яичников шансы забеременеть и родить ребёнка невысоки, но всё же есть. Помогают гормональная терапия, искусственное оплодотворение…

– Нет – я не хочу детей из пробирки!

– Это совсем не то, что вы говорите – просто врачи сделают всё, чтобы обеспечить зачатие практически наверняка…

– Мне всё равно – я не хочу так! Это не естественно!

Роман впервые видел Аню такой – взволнованной, напуганной и даже злой. Он знал, что это из-за нового выкидыша, болезни, которая влияет на гормоны и её поведение, но ему всё равно было странно и неприятно от такого поведения жены. Но муж быстро подавил это в себе, вспомнив те слова о помощи. Даже если ему неприятно поведение Ани, она его жена. Любимая и единственная. А потому он просто подошёл к её койке, сел рядом и молча обнял её.

Если бы Роман делал ставки, то, скорее всего, поставил бы на то, что она заплачет у него на плече. Но нет – она просто тихо обняла его в ответ и крепко прижала к себе.

На самом деле Аня вполне осознавала, что и как говорит. Но как она ещё могла реагировать на то, что у неё – здоровой деревенской девки, нормально не работают яичники?! Боже, она вспомнила все нежелательные подростковые беременности, о которых только слышала – по телевизору, в интернете или в сплетнях. Она подумала о каждом брошенном ребёнке во всех детских домах. Обо всех абортах, совершаемых в мире в эту минуту. О китайцах, которым законом запрещено заводить второго ребёнка, но у них он всё равно как-то появляется. И все те дети есть в мире, а её, хотя бы единственный сын, не может появиться на свет уже четвёртый раз подряд?! Мало того – ей заявили, что все её попытки родить этого сына в короткий срок сделали только хуже! Как же ей ещё себя чувствовать, как не паршиво?!

Но Ане было нужно то объятие от мужа. Он этим хотя бы ненадолго её отвлёк. Она поняла, что злобой всё равно ничего не решить – в такие дни ничего другого не остаётся, кроме как, больше не делать ничего серьёзного, дождаться заката, а потом вскоре лечь спать и надеяться на новый день.

– Хорошо… что ж, стадия угасания у вас ранняя – вы ещё даже можете пробовать забеременеть естественным путём. Но гормоны всё же принимать нужно.

– Да, конечно, – уже куда мягче ответила Аня.

– Я составлю вам рекомендации и вас, скорее всего, скоро выпишут. Но добавлю – раньше вам следовало делать больший перерыв между беременностями, а теперь, напротив, рекомендую вам поспешить.

Врач понял, что он в палате лишний ещё когда они обнялись и поспешил уйти.

– Ты… – «прости меня», хотела было сказать Аня.

– Даже не думай, – но Роман оборвал её.

Супруги ещё несколько минут так и сидели обнявшись, пока Аня наконец тихо не заплакала.

Роман уже не мог слышать её плачь. Для него он означал только одно – ещё одну потерю.

Через несколько недель после выписки из больницы у Ани наступило подходящее время для зачатия. Она сразу позвонила Роману и сообщила об этом – чтобы он сегодня не слишком утомлялся, пришёл домой пораньше и по возможности держал себя в прохладе – это было лучше для спермы.

– Как романтично, – не сдержавшись съязвил он.

После этого звонка у него не только пропало желание возвращаться домой или спать с (вроде как) любимой женой, но и вообще не было охоты что-либо делать. Он еле дожил день на работе, по дороге домой специально поехал окружным путём, а заодно не стал объезжать пару пробок. Перед смертью, конечно, не надышишься, но всё равно ему было это нужно.

Роман хотел бы вообще сегодня не приходить домой, но не мог придумать подходящего повода, который бы перевесил желание Ани иметь детей. Да и, кажется, никто бы не смог придумать такой повод. В итоге от этого не спрятаться. Раз судьба сдала ему такие карты, он должен попытаться разыграть их под себя.

Роман хотел, чтобы жена прекратила свои навязчивые попытки завести ребёнка? Вот оно – её преждевременное угасание функции яичников как раз оно и есть. На сколько организму Ани ещё хватит пороху? На одну, может, на две беременности, а после – всё. Сама природа скажет ей: «нет». Она, конечно, будет страдать, но уж в чём–чём, а в этом он не виноват ни с какой стороны. Вероятно, жена снова предложит мужу усыновить ребёнка и он на это согласится. Раз она его хочет – пусть будет так…

Здесь он поймал себя на мысли, что рассуждает об этом, как о планах завести собаку. А это тоже был неверный путь. Но раз такой расклад – ребёнка она продавит в их семью так, или иначе.

«Может, я слишком сильно сопротивляюсь? Или слишком многого хочу? Может, пусть оно всё идёт как идёт, а там посмотрим? Эх, ну ладно…»

Роман решил, что пусть будет, как будет – ни планов, ни надежд. Он прогнётся под её желание завести ребёнка. А там – видно будет.