Роман делал УЗИ Ане. За окном стоял ясный день. Было начало весны, и в воздухе стоял тот самый, воспетый поэтами, свежий запах начала настоящей жизни нового года после зимней спячки. Он хотел открыть окно – дыхание весны полезен всем, а беременным тем более, но она чуть не закатила истерику:

– Ты что?! Я же заболеть могу! Что тогда будет с малышом?! Родиться с больными лёгкими и потом ходить по всей стране собирать ему деньги на лечение, как те дурёхи, что курят во время беременности?!

Роман не стал с ней спорить. Что толку – она же беременна. Хотя он-то знал – это скорее поза. Когда речь заходила о детях – всё остальное у Ани не просто уходило на задний план, а решительно вылетало в трубу. В последнее время она даже начала становиться грубой и по поводу, и без повода. Нормальное состояние для беременной, но ведь и это терпеть бесконечно нельзя, и беременность не всегда может извинить поведение матери в глазах мужа.

Аня уже прошуршала Роману все мозги о приметах, старинных обычаях, снадобьях альтернативной медицины, гомеопатии, снятии порчи и прочим псевдонаучным бредом, который только больше злил мужа оттого, что он был гинекологом.

Из-за таких повёрнутостей мужчина любит женщину всё меньше и меньше. Роман он не задумывался об этом. Хотя, возможно, и стоило. Когда он гнал от себя подобные мысли, то в голову вкрадывались другие:

«Ты не хочешь видеть всю картину. Не хочешь взглянуть на это трезво. В итоге всё будет, как всегда. Если ты до сих пор этого не понял – то вы с ней действительно подходящая пара дураков».

Но здесь Роман говорил сам себе, что всё уже сделано, решено, и он себя просто накручивает. Так бывает у всех пар. Это нормально. Просто надо взять себя в руки, стиснуть зубы, набраться терпения и пережить один день. Потом всё пойдёт проще. До следующего раза. А потом опять по новому кругу.

Не совсем так он себе представлял круги жизни и брака, но мятежная юность, которая у него прошла вполне спокойно, была давно позади, и в свои тридцать пять он научился просто плыть по течению. Утешал себя хотя бы тем, что он плывёт, а другие тем временем тонут. От этого становилось легче жить дальше, но за этим чувством приходил гнилой укор врача, который должен помогать всем и вся.

В последнее время Роман что-то слишком часто и о многом задумывался. Он боялся, что за подобным пойдёт кризис среднего возраста, а сейчас, когда Аня была тяжела – его семья нуждалась в этом в последнюю очередь.

Даже сейчас элементарная процедура из-за всей этой мешанины в голове давалась ему с трудом. Вообще-то, даже подобные вещи врачу проводить с членом своей семьи не вполне этично, но, как ни крути, а именно он был ведущим специалистом в родильном отделении, который прямо сейчас мог бы провести УЗИ. А сделать его было необходимо: слово беременной жены – это закон. Остальные врачи были либо на приёме, либо их не было в отделении, либо они были женщинами.

Хорошо, когда твой отец – заведует родильным отделением. Вопросов тебе не задают, а если и задают, то потом жалеют, даже когда ты ничего для этого не делаешь. Они просто бояться потерять прибыльное место, да ещё в частной клинике. Но надо сказать, что несмотря на относительную молодость для врача – Роман и правда был хорошим специалистом. Даже в институте и интернатуре его гоняли – будь здоров. Да он и сам себе не давал поблажек. Ну, может быть, только по латыни ему поставили пятёрку скорее за глаза, чем за знания.

Как-никак, а врачу быть плохим специалистом себе дороже начиная от оплаты и престижа клиники, в которой он работает, и заканчивая родственниками, что от отчаяния о злости из-за потери любимого человека могут тебя убить.

Правда, Романа всегда удивляла эта Анина избирательность – она без проблем могла выносить женщину-стоматолога, ортопеда, педиатра, хирурга, но никак не гинеколога. Мужу казалось, что это в ней играет деревенское воспитание. Мол, подобными процедурами с женщиной может заниматься только мужчина. А, может, она боялась, что женщина просто позавидует ей и нашлёт на неё наговор. Мужикам-то, зачем завидовать беременной – всё равно у них подобного совершить не выйдет. Хотя здесь бы справилась и простая практикантка, но нет – когда дело касалось её беременности, то Аня доверяла только мужским рукам, только мужским навыкам и только мужскому слову.

– Ну как? Всё хорошо? Где он? Я хочу увидеть.

– Погоди, никак не могу найти плод.

– Рома – это же негатив.

– Что?

– Ты говоришь о нём, как о чём-то неважном. Это же твой сын.

– Ань, ты на третьем месяце. Пол у ребёнка ещё не сформирован.

– Рома – мысль материальна! Я точно знаю, что будет малыш. Сын. И тебе нужно верить.

Это был очередной закольцованный спор. И Роман не знал, что ответить. Сказать «да», и она решит, что ты принял её точку зрения не искренне, а только для того, чтобы прекратить всё это. Сказать «нет» и потом она начнёт во всём винить тебя, потому что у тебя не было веры и желания. Промолчать, и она решит, что муж считает жену просто глупым ребёнком, которого следует игнорировать. Роман поступил проще.

– Нам понемногу нужно заканчивать. У тебя ведь режим, не забыла.

– Да… ты прав.

– Лежи спокойно, не двигайся и не разговаривай. Я попытаюсь поскорее его найти.

– Его, – быстренько проговорила она и чуть хихикнула, а после прикрыла рот ладонью.

Роман понял, почему ей это понравилось. Аня подумала, что он с ней всё же добровольно согласился и признал в плоде своего будущего сына. Правда, сказав «его» он всё равно в мыслях имел в виду «плод». Но не подал виду, и сам улыбнулся ей слегка. Пусть спор решится таким простым и красивым образом. Роману нравились подобные ситуации – как они решаются сами собой. И чем больше таких было, тем сильнее он любил её и уверялся в правильности своего брака.

Аня лежала спокойно, как ей и было велено. Роман, более или менее прочистив голову, принялся искать не то сына, не то дочь. Он был бы рад любому ребёнку. А как была бы рада она.

Процедура УЗИ не самая сложная. Но неопытный человек на мониторе, само собой, может спутать плод с печенью матери. В конце концов, Роман нашёл в своей жене своего будущего ребёнка.

– Вот он.

Аня выгнула шею совершенно неестественно, пытаясь разглядеть на экране ребёнка, при этом стараясь не двигать туловищем, чтобы картинка не сбилась.

– Как он? – легко пролепетала она, чтобы не сбивать показания, но в её голосе была буря чувств. – С ним всё в порядке?

– Погоди… наведу получше. А, вот он.

Роман осмотрел плод, но засмотрелся и только после трёх минут поймал себя на этом. Отец загляделся на своего сына (пёс с тем, что у ребёнка пока нет пола) и только потом вспомнил об Ане. Она смотрела на него таким испытующим взглядом, что ему стало боязно за неё и ребёнка. Жена даже покраснела. На таком сроке волнение легко может привести к потере.

– Всё в порядке. В порядке, – затараторил он, может, скорее ради ребёнка, чем ради неё самой.

Она молчала.

Он взял паузу, чтобы собраться.

– Говорю же тебе – всё хорошо.

Она молчала.

– Да всё в порядке… – и только теперь он понял. – Можешь говорить. Я уже закончил.

– Правда, всё в порядке? – выпалила она, что чайник, из которого пошёл пар.

– Да, конечно. – Роман выключил аппарат. – Никаких аномалий, расположен он правильно, затемнений в тельце тоже нет. И двигается.

– А почему не было сердцебиения? Не билось ведь сердце…

– Брось, ты же не хуже меня знаешь, что ещё рано. У него пока не… – он хотел сказать «нет сердца», но вовремя себя осадил, – сформировалось сердце. Всего-то третий месяц, только начало третьего.

– Да… да. Ты прав. Ты всегда прав.

– Не всегда, но в этом прав.

– Ты сделал запись?

– Да, как всегда.