Роман и сам был доволен. Он сразу понял, что такое сердобольное поведение жены – признак хороших новостей. Так и оказалось. За ужином она всё рассказала мужу, и он снова почувствовал себя в тёплом лоне семьи. Роман уже почти отвык от этого чувства и всю вину за то, что он внушил ей мысль о новой попытке забеременеть, как рукой сняло.

Он тоже сдал анализы, для верности. Всё было чин чином, о чём он тоже рассказал Ане. Теперь им оставалось лишь дождаться подходящего времени, чтобы вновь попытаться, но эта ночь у них была той ночью простой любви мужа и жены. В этот раз и сама Аня вспомнила о радостях секса без цели завести детей или снять напряжение друг у друга.

Но вот подошла овуляция, и оба успешно отработали свои роли. Аня перед этим повторно прочла несколько статей за авторством многодетных матерей и докторов с советами для зачатия и даже читала разные форумы с приметами. Она купила пару носочков, примерила штаны для беременных, в которых ходила ранее, прогулялась по парку и довольно долго искала там коляску с младенцем и даже поставила свечку в церкви. Обо всём этом она чуть позже рассказала Роману. Он не особенно высоко оценил её старания – скорее видел в них напрасную трату времени, но чем бы дитя не тешилось. Вряд ли подобные глупости бы навредили ребёнку. В этом был их плюс, да и самовнушение для разбитой недавно Ани было нелишним.

«Подумаешь, ей ведь ребёнка вынашивать, а не мне».

Первый же тест показал положительный результат. Она сразу записалась на приём в клинику для первичного осмотра и консультации. Сказали ей мало – срок ещё практически никакой, но все показатели были в пределах нормы. Ей посоветовали не напрягаться, хорошо есть и гулять. Было начало тёплого лета, так что прогулки сам Бог прописал.

На третьем месяце беременности она с Романом отправились в парк на шашлыки. Было начало осени, но чисто бабье лето. Рядом с их беседкой играли дети. Муж, как и положено, жарил мясо, а Аня, порезав овощи, хлеб и, сообразив простенькие салаты, разомлела на солнышке и нежном ветерке. У неё впервые за долгое время всё было хорошо, и она решила отдаться этому чувству. Аня легла на одеяле у пруда животом вверх, закрыла глаза и уже задремала, как вдруг над ней нависла тень. Потом на неё что-то словно обрушилось… и прямо на живот. Почти сразу она почувствовала сильную боль и мокроту между ног.

Это был ребёнок. Самый крупный из тех, что играли рядом в бадминтон. Ветер дул как раз в ту сторону, где лежала Аня. Дети постепенно подбирались к ней всё ближе, и вот после сильной подачи один из них принялся бежать назад, пытаясь отбить падающий воланчик. Как водиться всем детям, он не видел и не помнил, что за ним спит человек. Да и всё равно не мог увидеть – она же была у него за спиной. Он оступился о тело Ани и всем весом рухнул ей прямо на живот. Весил он больше пятидесяти килограммов – многовато для двенадцати лет. Родители хорошо его откормили. Масса, помноженная на ускорение, равняется вызову скорой.

Роман не заметил этих детей, пока не стало поздно. У него была одна большая головешка, которая только и делала, что горела, тлеть не хотела ни в какую, и её приходилось постоянно поливать водой.

Когда он услышал Анин крик, то ему словно заехали по лбу. Роман бросился к ней, увидел, что на ней лежит мальчик, прикинул, что произошло и еле-еле смог побороть в себе вполне осознанное, не аффективное желание вернуться к столу, схватить нож для разделки мяса и вспороть парню брюхо или выпустить всю кровь через горло. Если бы Роман принимал тестостерон или стероиды, то точно бы сделал, как хотелось ему тогда. Вместо этого он схватил мальчика за грудки и отбросил его в сторону так далеко, резко и сильно, что у него потом ещё три дня болели предплечья. Парень шмякнулся у самого берега и скатился в воду, а потом принялся рыдать – обычная защитная реакция у детей.

Тут подбежали родители мальчика, а за ними подтянулись и простые прохожие. Отец мальчика думал, что придётся драться, но сам Роман этого не хотел. К чему сейчас выяснять отношения?! Мать мальчика помогла сыну выбраться из пруда, а потом вызвала скорую. Его отец всё это время стоял рядом, уверенный в том, что Роман сейчас пойдёт в разнос. Да и самому отцу парня захотелось намять Роману бока – к чему было так отбрасывать простого ребёнка? Его ребёнка. Но в глубине души побаивался первым начинать драку.

Роман приказал Ане лежать спокойно, не двигаться и не вставать. К ним подошла мать мальчика:

– Боже… умоляю, простите. Как вы?

– Уйдите, – не смотря на неё, отчеканил Роман.

– Я вызвала скорую прямо сюда. Они сказали, что подъедут с носилками…

Теперь Роман, с налитыми кровью глазами, мотнув в её сторону головой, глубоким басом, прокричал ей:

– Уйдите!

Он уже был почти готов броситься на мать мальчишки, лишь бы выплеснуть свою злость.

– Нет, не надо… – приостановила его Аня. Она обхватила его руками, сильно, и прижала ближе к себе.

Так они и сидели на земле, пока не подбежали санитары. Ближайшая машина скорой была совсем рядом с парком.

Их обоих отвезли в больницу. Ребёнка спасти не удалось.

Аню оставили в палате для дальнейшего наблюдения, но Роман не смог заставить себя побыть с ней в эту ночь.

«Другой ребёнок помешал рождению моего ребёнка! Что за грёбаная шутка?!»

Только это и крутилось у него в голове. Но он не мог позволить этому продолжаться долго. Роман нашёл ближайший бар и там напился вдрызг. Что угодно устраивало его, лишь бы вымыть из памяти сегодняшний день. И у него это неплохо получилось.

Муж, конечно, пришёл к Ане в палату, но только через день. Потому что в день попойки он, как в фильме, очнулся в подворотне, не помня, как туда попал, во рту у него было, как в пепельнице, одежда грязная, штанины заблёванные и голова словно налита свинцом. Самое удивительное, что ни деньги, ни телефон у него не украли. Видимо, ему просто повезло… только не в том, в чём должно было. Но в таком виде он не хотел показываться Ане. Дело было даже не столько в потере собственного лица, а скорее не хотел, чтобы она видела, как он убивается. Это бы её только больше расстроило – она и так винит себя в том, что не может выносить ребёнка для их семьи.

Роман кое-как приполз домой, принял ванну – не душ, а полноценную ванну, с целью сцедить с себя всё, что пережил за последние сутки, выпил крепкого чаю и позвонил в клинику, чтобы взять отгул, который ему предоставили без лишних вопросов. И не потому, что он сын начальника, а поскольку уже знали об их с Аней потере.

Остаток дня Роман плевал в потолок – смотрел телевизор, пытался читать, но мысли всё продолжали крутиться вокруг одной фразы: «Какой смысл?»

«Это уже третья беременность. И ничего не входит. Словно весь чёртов мир против наших детей! Если так пойдёт и дальше, то однажды погибнут и ребёнок и она…»

Когда он произнёс это у себя в голове, сердце Романа ёкнуло и подползло прямо к глотке. Кажется, ему вообще не особо были нужны дети. Конечно, они как таковые ему нравились. Да и счётчик биологических часов он тоже чувствовал. Сначала отдалённо, в день, когда умерла его бабушка, а потом вскоре и дедушка. Но куда сильнее он услышал отсчёт, когда от рака умер его дядя, который едва дожил до шестидесяти. Вкупе это всё навязчивее напоминало Роману, что сам он далеко не вечен. Одно время ему и вправду казалось, что дети – это относительный эквивалент собственного бессмертия. Но это было эгоистичной мыслью. А если заводить детей только с подобными целями, то радости и счастья тебе самому или им не удастся испытать.

Роман всё же заставил себя придти к Ане в палату следующим утром – ему уже не выносимо было видеть её на больничной койке.

– Привет. Ну как ты?

– Привет! – она прямо вся просияла. – Где ты был?

– Извини, я… мне нужно было проветрить голову.

Аня подумала, что он расстроен из-за потери ребёнка. На самом деле он был расстроен из-за того, что она расстроена из-за потери ребёнка. Но когда Роман увидел её радость при этой встрече, то муж уже было подумал, будто жена, наконец, перестала так серьёзно воспринимать их планы относительно детей. Он уже был уверен – она скажет, что им лучше пока взять перерыв с этим, но…