Аня всё глубже и глубже погружалась в себя, ничего там не находя. Она включала телевизор, но не смотрела. Ставила музыку, но будто не слышала её. Потом перешла на книги, но иной раз смотрела на одну страницу минут по десять. Нет, читала она хорошо – она просто не могла заставить себя сосредоточиться и продолжать чтение. В какой-то момент она отвлекалась на собственные мысли и так в них и блуждала сидя за столом.

Роман хотел увезти её куда-нибудь – в какое-то вдохновенное место, или может отправиться в кругосветное путешествие, взяв большой кредит, или на худой конец просто свезти Аню на родину в деревню – может, ей хоть местные знакомые и родственники помогут выбраться из этой ямы. Но потом он приходил к мысли, что вдохновение она пропустит мимо себя, в кругосветке так же будет безвыездно сидеть в номерах, словно в воду опущенная, а на родине вообще могла спиться.

Он не вполне понимал – как можно быть настолько зацикленной на элементарной идее размножения. На одном этом ведь жизнь не кончается. Ладно, месяц, ну два месяца – но она была такой уже больше полугода.

В итоге даже интимная жизнь у них сначала скатилась в анальному сексу, потом к оральному, потом порнофильмам и петтингу и в конце Аня вообще от всего отказалась. Она перестала следить за собой, одевалась в мешковатую поношенную одежду, в которой только ремонт делать, прекратила краситься и начала полнеть на полуфабрикатах и безвыездной домашней жизни. У Ани не было ни толики желания, а Роман не мог себе позволить взять её силой. Это, во-первых, был не мужской поступок, а во-вторых – вряд ли бы он получил от этого удовольствие, ведь вышло бы всё равно, что с бревном.

В итоге всё факторы в совокупности привели к тому, что Роман, сто раз на дню коря себя, но всё-таки зарегистрировался в одном приложении для знакомств.

Вскоре он нашёл там Кристину. Девчонка двадцати одного года, чертовски смазливая, с сочными формами (особенно грудь), всегда при параде. Так было на фото. Роман, конечно, и сам искал для себя исключительно несерьёзные встречи. У неё в профиле об этом было написано, но между строк – не прямым текстом. Первые пару дней он лишь заходил на её страничку и спрашивал себя: «что ты там ищешь?!», «чего ты ждёшь от этого?!» «глупо… дурак, дурак».

Однако желание жить настоящей жизнью, получать от неё хоть что-то и как-то для него было лучше, чем Анино зазеркалье. В итоге он написал Кристине, предложил встретиться в хорошем отеле, но она отказалась от этого и позвала Романа к себе на квартиру. Его это и удивило и одновременно спустило на землю.

Дом, в котором была её квартира, оказался довольно зажиточный. Встретила Кристина его очень славно – открыла дверь практически в неглиже, с раскраской на лице впору для похода в клуб. Роман даже удивился тому, что видит такое женское тело. Аня, конечно, была недурна собой, но тело Кристины давало много очков вперёд, и она точно знала, как нужно себя подать в самом лучшем виде. Она была очень обходительна с ним. Предложила выпить и перекусить, но Роман отказался. Тогда она провела его в спальню, попутно лаская, целуя и раздевая себя и его.

Квартира её была хорошо обставлена, а кровать представляла собой скорее траходром, чем место для отдыха. На стенах были откровенные картины, красное шёлковое постельное бельё и жалюзи – опущены, но едва приоткрытые, чтобы закатное солнце немного подсветило комнату.

Роман задумался – на что она живёт, и этот вопрос быстро привёл к вполне однозначному ответу: «за счёт меня, и других, таких как я». Его это немного остудило. Не станет ли такая женщина потом портить ему кровь и вертеть, как куклой? Будут ли закидоны, типа: если не приедешь ко мне сейчас же, я заявлюсь к тебе на работу и устрою сцену; если ты не бросишь жену, я отправлю ей наше с тобой видео, которое я втайне сняла на скрытую камеру. Но Кристина была очень обходительна и при этом настойчива в желании получить конечный результат. Роман не нашёл сил отказаться от всего и просто взял её, а она покорно отдалась.

Он сделал это трижды – с перерывами в час с небольшим и они после второго раза вместе приняли ванну, но такого Роман не выдавал ни разу в своей жизни. Не то, чтобы Аня в лучшие времена не внушала ему подобного желания, скорее дело было в сроке воздержания от жёсткой и страстной поёбки. Не любви и даже не просто секса, а именно поёбки – тупой, бессмысленной, развратной и долгой, не преследующей никаких целей размножения или удовлетворения желаний партнёра. Элементарное действие ради самого действия.

Роман был выжат, как лимон, а вот Кристина, казалось, только как следует раскочегарилась.

«Ей бы в порно сниматься», подумал он. А потом пришла и другая мысль: «А может она уже».

Они немного поговорили за заказом из ресторана, который принесли на дом. Оплатил его Роман. После такой поёбки у него не особо работал мозг – он начал рассказывать про Аню и потерянных детей, про её депрессию. После возвращения домой он начал проклинать себя за этот разговор, потому что он словно бы оправдывался перед собой, перед Кристиной и перед Аней. А оправдываться он ненавидел – для него это было самым явным признаком слабости. Однако Кристина отнеслась к его рассказу более, чем равнодушно. После секса она изменилась – в постели подчинялась, была покорна, удовлетворяла его, как только могла. Будто ей был больше важен его процесс, чем её. А вот в разговоре тет-а-тет была холодной и жёсткой. Глаза её стреляли сарказмом и наплевательством. Она всех ставила ниже себя. Всё как по Фрейду: в жизни жёсткая и властная; в сексе мягкая и податливая. В разговоре про нерождённых детей она даже заявила: «Видно, она просто не способна на это». Не предположила, а именно сделала вывод – словно из них двоих она была дипломированным врачом. В простой жизни Кристина была оторви и брось.

Он опять подумал о том, что она просто профессиональная проститутка. В общем-то, был прав на её счёт – когда Роман собрался уходить, Кристина положила перед ним несколько счетов на не такую уж малую сумму и молча посмотрела на него. Это были документы о покупках в рассрочку и пару счетов за коммунальные услуги. Когда он делал перевод на счёта через интернет-банк, то чувствовал себя, пожалуй, ещё более паршиво, чем во время секса с ней. Тогда у него просто не было мыслей – разум вырубился от желания, а тело было занято другим.

Они простились, он вернулся домой, сказав Ане, что долго гулял после работы и зашёл в ресторан, чтобы ей не пришлось готовить. Она была всё такой же отрешённой и от этого чувство вины Романа быстро начало испаряться. Перед сном он вообще почти забыл, что было у него с Кристиной. Роман не решился написать ей, а она не писала ему. Но именно поэтому, с его точки зрения, всё проходило просто идеально, с учётом всех обстоятельств.

Просто каждый мужчина мечтает о шлюхе. Не каждую секунду, не каждый день и даже не каждую неделю, но если у него в яйцах ещё хоть что-то есть, то временами его посещает желание отжарить кого-нибудь таким извращённым способом, что ни одна религия мира не приняла бы его в свои райские кущи, как бы упорно, искренне и самозабвенно он не каялся всеми возможными способами. Точно так же, как и практически у каждой женщины временами возникает желание, чтобы её оттрахали бы до такой степени, что следующие пару дней ей было бы невозможно сидеть.

Жизнь продолжалась всё в том же духе – Аня так и была в глубокой депрессии, а Роман, не видя, как можно ей помочь, время от времени ходил к Кристине. Он уже порядком потратился на неё – получал на работе он не мало, но и миллионером далеко не был. Будь Аня в себе, то даже с её привычкой не лезть в бюджет мужа у неё появились бы вопросы. Однако в её разбитом состоянии она, пожалуй, и не решилась бы что-то предпринять по этому поводу, даже если им отключили свет и воду за неуплату.

Сам Роман тоже чувствовал себя паршиво – он любил Аню и как жену и как человека, вот только теперь от неё не осталось ни того ни другого. В итоге они оба были жалкими – она зациклилась на идее завести ребёнка, а он на идее полноценной жизни. Но если кто-то и получал от этой ситуации хоть что-то, то это была Кристина.