– Да успокойся уже! – Прикрикнула старшая. – Или тебя по щекам?

– Не надо по щекам. – Твёрдо ответила Ира.

– Ну, и хорошо. Жеребёнок как?

– Нормально. Титьку сосёт. Как бы его назвать?

– Может, Юрой? Как первого Гагарина. Тьфу ты! Как первого космонавта. Он же первый.

– Так ведь был уже один жеребёнок, – возразила Ирина.

– Не, там не щитово. – Ольга хлебнула настойки иван-чая и откинулась к стенке. – Это первый, рождённый в неволе. Изначально прирученный. То ещё достижение, но всё же...

– Тогда сразу назвать Гагариным. Всё-таки Юра – это имя, и когда-нибудь будет использовано. А фамилия Гагарин – вряд ли.

– Пусть так. Гагарин – так Гагарин.

***

В очередной раз Михаил пришёл в себя под завывание желудка. Организм напоминал, что неделю не жрамши.

– О... Гы... Кхм... Оля!.. – Наконец справился с пробкой в горле, и добавил: – Ира!

Обе снова сидели на кухне, занимаясь чем-то по хозяйству. А может, не хотели мешать ему разговорами. Но переборка между помещениями немного не доходила до потолка и звуки прекрасно гуляли туда и сюда.

– Чего тебе? – Жёсткий окрик старшей.

– Эээ... Поесть бы... – Потом прислушался к организму: – А лучше пожрать.

– Шуткуешь? – Ольга уже появилась в дверях. – Значит, выздоравливаешь. Ира, помоги ему сесть, а я пока подогрею.

И ушла. Пока женщина гремела посудой на кухне, он попытался устроиться за придвинутым к дивану столом.

– Нет... Так трудно очень. Ира, стул поставь, пожалуйста.

Переполз и расслабленно вытер испарину, откинувшись на спинку. Как раз пришла Ольга и девушки в четыре руки пододвинули стол вплотную к груди мужчины. Оголодавший хмуро посмотрел на выданную ему порцию: в бульоне плавали несколько жёлтых пятнышек жира, ещё в глубине угадывались пара кусочков картошки.

– Аааа... Мясца бы.

– Сам должен понимать, что сейчас нельзя. – Жёстко отрезала Ольга.

Ирина только развела руками. Впрочем, Михаил и сам вспомнил многократно встречавшиеся предупреждения: после голодовки пища должна быть легкоусвояемой. Куриный бульон подошёл бы лучше, но уж что имеем... А имеем копчёное мясо бизона. Или всё-таки зубра? Да какая разница? Говядина, короче.

Величина порции тоже не представляла чего-то грандиозного, и мужчина быстро расправился с ней, несмотря на слабость. Приятная тяжесть в животе растянула губы в глупой улыбке:

– Спасибо.

– Подожди спасибкать. Чай ещё. Ира, принеси.

– Угу.

Вскоре перед ним появилась кружка с отваром. Он настороженно принухался:

– Эт чего это?

– Иван-чай и мята.

– Ты не гони, мать. Тут ещё что-то. Вроде ёлкой пахнет.

Ольга кивнула:

– Хвоя для витаминов. И тысячелистник ещё. Он... Короче, он должен помогать при ранениях, как я поняла из справочника. Противовоспалительное, кровоостанавливающее.

Михаил поморщился, дзюргая горький отвар.

– Воды простой дайте, смыть эту гадость.

– Сначала выпей.

Вздохнув тяжко, тот приступил к самоистязанию. От горячего варева снова выступил пот. Наконец, оставив только одёнки, Михаил расслабился.

– Может, я обратно в кровать?

– Так иди, – удивилась старшая жена. – А, ну да. Ира, помоги стол отодвинуть.

Всё так же молчавшая девушка взялась за столешницу. Оставив быстро заснувшего пациента, ушли на кухню.

– Ты чего молчишь-то?

Ольга быстро разлила остатки супа по чашкам. В отличие от больного, им достались и куски мяса, и свежевыкопанный молодой картофель, и куча других овощей.

– Да так. Грустно что-то стало.

– Это ты брось. Еды пока хватает. К зиме дрова бы ещё подготовить. Но пока и этих хватит. А потом по снегу спиленные деревья притащим. И на охоту сходим. Мишка ведь выздоравливает. Сама видишь, что рана лучше стала.

– Угу... Тоскливо. Там мама...

Девушка неожиданно заревела в голос и прижалась к старшей подруге.

– Тише, тише... А впрочем, поплачь.

Услышав странные интонации, девушка подняла взгляд на Ольгу. Та сидела, запрокинув полные слёз глаза. Но влага всё-таки прорвала плотину и покатилась по щекам.

– Прости, – спохватилась Ирина. – Я тут разнылась, а у тебя там сын остался.

Ольга только кивнула, вытирая слёзы.

– Он... Он справится. Взрослый почти. А я просто расслабилась. – Она грустно улыбнулась. – Всё это время некогда было, а тут – дел почти нет, вот и растеклась, квашня. А потому – в огород!

Ольга припечатала ладонями по коленям и поднялась.

– Впрочем, сначала посуду помоем.

Мытьё посуды в каменном веке – занятие долгое и в чём-то даже опасное. Сначала надо разогреть воду почти до кипятка. Это обязательное условие. Иначе не отмыть. Жидкость для мытья посуды на днях закончилась – даже бутылку отмыли так, что запаха не осталось. Выкидывать не стали – пластик ещё годами служить будет. А проблему с мытьём Ольга решила древним, как говно мамонтов, способом – чем горячее вода, тем легче мыть. Только в детстве приходилось тряпку руками держать, а сейчас щётка с длинной ручкой есть. Непонятно, почему тогда никто не додумался намотать тряпку на палку? Странно и непонятно. Приходилось руки распаривать до красного цвета и противных складок, как у шарпея. И ведь был же пример – корыта для мытья обуви стояли возле каждого дома, а к ним в комплект подобная палка с тряпкой. В грязную воду никто не лез руками, а в горячую – изволь испортить ручки. Это не считая того, что можно обжечься о печку или обвариться кипятком.

– Так чего из-за трёх тарелок мучиться? – Заныла Ирина, вспомнив, сколько трудностей предстоит. – Может, вечером сразу всё вымоем?

– Пожалуй... – Согласилась Ольга. – Вот только засохнет ведь. А впрочем, можно замочить.

– Сейчас воды принесу! – Подорвалась Ира. – Тёпленькой, из-под солнышка.

– Ну, давай, давай... Лентяйка. – Усмехнулась Ольга в опустевший дверной проём.

***

Для натурального хозяйства, к которому переходило семейство, важно и за огородом следить, и скотину кормить. Происходи всё в современном мире, девушки просто разделились бы: одна – в огород, другая – на выпас. Но каждая боялась оставаться в одиночестве против всего мира. Ходили строго парой. Поэтому приходилось выкручиваться. В первый день пасли лошадь и косили траву. Часть ранее заготовленного и уже подсохшего сена тащили на волокушах домой. На второй день лошадь оставалась под крышей сарайки и кормилась вчерашними заготовками, а девушки шли пропалывать грядки и собирать урожай.

Вот и сегодня они подбросили сена коняжке и отправились к скале. Вытащили инструмент из специально построенного шалашика – чтобы поутру росой не мочило. Оглядели поле деятельности. Не всё ещё выросло. Например, капуста с морковкой ещё не готова. А вот помидоры, перцы, огурцы, кабачки – они быстро тянулись и вызревали на ярком летнем солнце. После тяжёлой мясной диеты девушки ежедневно наслаждались салатами. Вызывал опасение только один вопрос: как хранить? С одной стороны такое количество посадок позволяло есть только с грядки, без гипотетического магазина. Кустов росло так много, что Ольга даже выбрала несколько с самыми красивыми, крупными и аккуратными плодами – на семена. Теперь с них ничего не срывали – выбранные помидоры, огурцы и прочее зрели «на корню». Для чего их даже оградили от полива, потому что в последней стадии созревания полив наоборот – вреден. Потом полузавядшие плоды будут высушены, а семена вышелушены.

С другой стороны, отсутствие соли вызывало сомнение, что удастся зимой поесть консервированные помидоры или огурцы. Некоторые рецепты можно попробовать совсем без соли. Например, сварить кабачковую икру и томат-пасту. Пастеризованные и закатанные в банки продукты должны долго прожить. Капуста тоже может закваситься без проблем. Кое-что, как зелень и перцы с ягодами, можно засушить. Но для огурцов ни Ольга, ни Ирина подобных рецептов не знали. Впрочем, огурцы – сплошная вода, с ними можно не мучиться. Ягод тоже ещё не было. За ними девушки хотели сходить на днях – на кустах как раз только сухие малина и жимолость остались.