Как и во многих других врасценских танцах, танец ускорялся по мере продвижения, пока финальная фигура не заставила их кружиться парами вокруг сцепленных рук, причем так быстро, что весь остальной мир померк. Рен вышла запыхавшаяся, с головокружением и смехом, как и все остальные — включая Серрадо. Он попытался поддержать ее, но, учитывая, что он раскачивался, как человек, выпивший слишком много вина с добавлением ажа, это ему не очень помогло. Что только усилило смех обоих.

"Спасибо, — сказала она, набрав достаточно воздуха, чтобы произнести слова. "Это было…"

Она запнулась, не в силах придумать, что должна сказать Сетерин Альта. Серрадо спас ее, сказав: "Очень приятно. Такими и должны быть танцы. Но не говорите Альте Парме, что я это сказал".

Он мог быть и другим человеком: улыбался, смеялся, забывался настолько, что впадал в гортанные тона родного акцента. На нем все еще была форма сокольничего, но теперь она выглядела как костюм — и под ней виднелся друг Леато, человек, которого приняли в поместье Трементис, несмотря на разницу в рождении и звании.

Его и его брата. Она наблюдала, как тень вины оседает на его лице, словно облако, заслоняющее солнце. Рен вспомнила, как впервые рассмеялась после смерти матери… что-то, сказанное Тесс, но подробностей не помнила. Осталось только чувство вины, что она могла так легкомысленно смеяться, когда Иврины Ленской не было на свете.

Она так привыкла видеть в Серрадо угрозу своему маскараду, что сочувствие ударило ее, как удар под ребра. Конечно, он был мрачен. Его брат погиб, и даже гексаграмма капитана не могла принести ему справедливости, которую он искал. Его семья была разбита, и никакие желания не могли сделать ее снова целой.

Словно поняв, что показал слишком много, Серрадо закрыл глаза. "Я оставлю тебя на вечер, Альта", — сказал он, его голос и манера поведения снова стали спокойными, как у Надежрана. Поклон, и он исчез.

"Уф! Это было немного забавно, не так ли?" Тесс, спотыкаясь, поднялась на ноги, прикрываясь маской. Затем, вспомнив, где они находятся, она опустила глаза и сдержала улыбку. "Надеюсь, Альту не оскорбили. Насколько я понимаю, это местный обычай".

"Очень энергичный", — сказала Рената, используя свою одышку, чтобы скрыть все неуместное. "Ты можешь наслаждаться, Тесс, если будешь держаться поближе к музыкантам. Я найду тебя, если мне что-нибудь понадобится".

Оставив Тесс наедине с собой, Рената вскоре погрузилась в вихрь праздника. Костюмы на площади Чартерхауса были в основном лигантийской и сетеринской тематики — различные Нумины и связанные с ними планеты, фигуры из истории и легенд, — но, к своему удивлению, за час она насчитала не менее шести Воронов, четырех мужчин и двух женщин, в большинстве своем молодых Клинков Дельты, считавших очень смелым принять облик разбойника, презирающего их род. Четверо из них танцевали с ней, последней была Оксана Рывчек.

"Какая удача, что река так близко, — сказала она, придвигаясь ближе к Ренате, чтобы не задеть локтями проходящего мимо гусайского султана. Достаточно близко, чтобы ее интимный шепот был слышен за шумом. "После всех этих танцев мне нужно выпить прохладной воды".

Рената протянула для поцелуя правую руку — ту, что представляла чистый Восточный канал, а не загрязненный Западный. "Госпожа Рывчек. Отдаю должное вашей оригинальности; три рука до вас пытались заставить меня отдать перчатку".

"Ах, но разве у меня ее уже нет?" Слова Рывчек были теплыми на фоне сетки, покрывавшей пальцы Ренаты. "По-моему, это только спортивно — оставить альту ее скромности".

Рывчек танцевала с такой же уверенностью, как Леато или капитан Серрадо, и с гораздо большей энергией. После затяжной серии поворотов, завершившейся неторопливым променадом, она сказала: "Кстати, о спорте: я наблюдала за вами в Палаэстре. Леато легко с тобой справляется. В следующий раз, когда ты будешь там, я дам тебе настоящий урок владения клинком".

"Спасибо, госпожа Рывчек", — сказала Рената, надеясь, что не пожалеет о том, что приняла это предложение. Судя по тому, как Рывчек подмигнула ей перед тем, как скрыться в толпе, двусмысленность была намеренной.

Она делает это специально. Но от этого она не стала менее эффективной.

Рената огляделась по сторонам, размышляя, стоит ли ей подниматься по ступеням Чартерхауса, чтобы осмотреть площадь. У нее возникла мысль поискать Меззана Индестора и попытаться спровоцировать его на то, чтобы он что-нибудь рассказал. После "Дружелюбного сокола" она дважды встречалась с Идушей, но ничего полезного из этого не вышло, хотя Рен холодно предположил, что любовник Идуши хранит опасные секреты. Вместо этого Идуша хотела завербовать Арензу в Стаднем Андуске, утверждая, что ее таланты там оценят по достоинству. На последней встрече женщина прямо призналась, что они собираются кое-что украсть — селитру, которую Рената с таким трудом добывала для Квиентиса, — и что перед тем, как двинуться в путь, им нужно руководство Узора.

Рен не возражала против того, чтобы помочь им. Соляная селитра сослужила Ренате добрую службу, а если она поможет Арензе, то тем лучше. Но она не хотела вмешиваться в их дела, не имея гарантий, что это не помешает деятельности Меззана.

Это заставило ее задуматься о том, не собирается ли Меттор подставить Андуске для осуществления задуманного им плана. Их лидер, Кошар Андреек, в прошлом году опубликовал памфлет, в котором осуждал Зиемеце, лидеров шести уцелевших кланов, за то, что они склонили колено перед Синкератом. Метторе было бы нетрудно убедить всех в том, что Андреек отказался от слов в пользу более решительных мер.

Но у нее не было никаких рычагов, чтобы заставить Меззана говорить, кроме угрозы раскрыть его тайную связь. А на это Рен не хватало отчаяния.

Решив, что лучше поискать Леато и Джуну и немного развлечься, Рен повернулась к лестнице — и на этот раз оказалась лицом к лицу с Деросси Варго.

Она чуть не проглотила язык. Распахнутый плащ Варго из тонкого шелка цвета индиго был утяжелен крошечными струйными бусинками, которые позвякивали друг о друга при каждом вдохе. Паутинистая вышивка спускалась до обнаженной груди, на золотистой коже мерцали черные и синие бриллианты, запутавшиеся в паутине, как роса в тени. Такие же бриллианты переливались в его распущенных темных волосах и сверкали в уголках подведенных углем глаз. Тонкая вуаль, едва ли можно было назвать маской, драпировалась на нижней части лица и ничуть не скрывала ухмылки человека, прекрасно понимающего, насколько вызывающе он выглядит.

Рукой, в которой не было ничего, кроме золотой пыли, он поднес перчатку Ренаты к губам. "Благословение на падение тирана, — произнес он. "Пусть воды Дежеры обновят всех нас".

Если бы ей предложили сделать ставку на костюм Варго, Рената поставила бы на самого Кайуса Рекса. Она предполагала, что Варго захочет ассоциировать себя с кем-то могущественным, и знала, что он достаточно циничен, чтобы переодеться в кого-то одновременно могущественного и презираемого. Вместо этого он решил замаскироваться под одну из трех куртизанок, которые, согласно легенде, с помощью венерической болезни свалили неубиваемого тирана.

Это был дерзкий жест презрения к городской элите… но в противовес ему он открыто приглашал свое тело, одновременно провокационное и издевательское.

Ухмылка Варго стала еще глубже. Он взял ее за руку, прижав ее к своей обнаженной груди. "Я слышал, что ранее был замечен Дримвивер. Не значит ли это, что зима наступила слишком поздно, чтобы река замерзла? Гораздо лучше слышать, как она несется, затаив дыхание. Не хотите ли потанцевать?"

Рената с трудом подбирала слова. Лучшее, что она смогла придумать, — это "Веди за собой".

Находясь среди танцующих, она решила не отвлекаться на его наряд. Но напряжение, которое она увидела в его глазах в тот день, когда передавала грамоту, отражалось в каждом его движении, накаляя воздух между ними и заставляя ее пульс учащенно биться.