Она видела множество его версий, поставленных по-разному, от кровавого ужаса до сексуального фарса. Версия Чартерхауса, по ее мнению, была бы более спокойной. "Конечно, вы имеете в виду нечто большее, чем мое историческое образование".

"Там будет весь "Синкуэрат" с обычной толпой прихлебателей". Варго откинулся в кресле и усмехнулся. "Включая Меттора Индестора, который будет в особенно скверном настроении, поскольку в этом году ему придется делить кубок с врасценским киралом, я полагаю. Кто знает, что он может сказать?"

Рената сжала пальцы на карточке. Еще одна доза. Именно это сказал Меттор своему наемнику в ту ночь, когда Рен ворвалась в его кабинет. Яд? Может ли он планировать убийство главы клана Кирали? Нет, ведь кубок они будут пить вместе… но, может быть, кто-то другой на этом мероприятии.

Она провела большим пальцем по каллиграфически выведенным буквам и сказала: "Если ничего другого нет, то я полагаю, что это преимущество — быть замеченным на таком мероприятии. Спасибо".

"Все что угодно для моего любимого адвоката". Варго поднялся и поклонился. "Не беспокойтесь, Тесс, я сам разберусь".

Даунгейт, Старый остров: Киприлун 17

Улицы Надежры, от Верхнего берега до Нижнего, были наполнены шумом, цветом и движением. Артисты и торговцы заполонили узкие переулки и мосты, и даже по более широким пролетам двух островных мостов литеры двигались медленнее улиток, прокладывая себе путь сквозь толпы людей одним с трудом отвоеванным шагом. Сегодня шкиперам не придется отдыхать, переправляя пассажиров туда-сюда по двум каналам реки, но завтра они устроят свой праздник, тратя монеты, которые сыпались в их карманы.

В такую ночь Рената могла не тратиться на портшез и просто идти на север. Тесс шла рядом, прикрывая подол и спину, пока они пересекали Закатный мост и пробирались сквозь толпы людей на Старом острове. Рената держала капюшон и плащ поближе, не желая рисковать испортить свой костюм до того, как они достигнут более элитных районов вокруг Чартерхауса.

Констебли из Вигила контролировали переулки, ведущие к этому району, не давая разгуляться разбойникам, чтобы богатые люди могли наслаждаться Ночью колоколов в большей безопасности и комфорте. Рената легко миновала их и оказалась в более свободном воздухе площади, где остановилась, чтобы с удивлением посмотреть на окружающие ее чудеса.

Над фасадом театра Агнаше висел огромный белый занавес, за которым танцевали темные силуэты кукол-теней, разыгрывая комическую сцену. Чуть дальше труппа акробатов строила невероятно высокую башню, метатели которой подбрасывали в воздух миниатюрную женщину, чтобы она балансировала на вершине остальных. Музыка доносилась из временной раковины, установленной напротив ступеней Чартерхауса, и танцоры кружились в головокружительном великолепии по мостовой, с ревом выплескивая в воздух огромный шлейф пламени. Смесь запахов была головокружительной: жарящееся мясо, пролитое вино, всевозможные духи, маскирующие пот тел внизу. Над всем этим висели нити разноцветных нуминатских огней, заливавших все вокруг теплым светом.

Речная крыса в сердце Рен сплюнула при виде такого количества наручников, проматывающих свои богатства за защитным кордоном ястребов. Но теперь она была одной из них — или, по крайней мере, притворялась таковой, — и речная крыса или нет, она не могла остановить свое сердце от радости при виде окружающей ее красоты.

Она приостановилась, чтобы пропустить огромную куклу-мечтателя, с семью кукловодами для хвостовых перьев птицы. Когда кукла прошла, перед ней возникла знакомая фигура в сапфировых одеждах.

Глаза капитана Серрадо сузились, когда он узнал ее призматическую маску. Стуча сапогами по камням, он двинулся к ней. "Альта Рената. Вы пришли одна?"

"Как видите". Она расстегнула горловину плаща и позволила Тесс снять тяжелую ткань, обнажив свой костюм.

Лазурный плащ, который она надела на Осеннюю Глорию, отдал свою жизнь этой ночи: Тесс разорвала ткань спереди и сзади на полоски, которые развевались при каждом ее движении, а лиф струился по ее фигуре, как вода. Еще больше полосок свисало с рукавов: правый — дюжина оттенков синего и зеленого, левый — выцветший до серого. Эта ткань еще не раз будет использована для пошива одежды, но Тесс сияла от гордости, когда поняла, что может использовать свои обрывки для создания потоков воды, не потратив при этом ни одного сантира.

"Дежера?" спросил Серрадо, даже когда Тесс заменила плащ драпировкой из туманно-серебристой органзы, которая, как туман, опустилась на плечи Ренаты. "Я ожидал чего-то большего, Сетерин".

"В ночь, когда Надежра празднует свое освобождение от чужеземного тирана? Мне показалось более уместным воздать почести городу — и новому уставу Трементиса". Рената развела руки в стороны, демонстрируя ленты ткани. "Но если вы не настолько лишены воображения, что не смогли придумать другого костюма, кроме "капитана бдительности", я полагаю, что вы на службе".

"Я бы не стал утверждать, что у Альты есть творческий дар". Его тон был мягким, но она не могла не задаться вопросом, не прозвучал ли в этих словах упрек. "В дни праздников все офицеры Вигила должны быть на виду, независимо от того, дежурим мы или нет". Он сдвинулся с места, когда проходящая мимо толпа, следуя за парой ходулистов, грозила захлестнуть их, защищая Ренату от посторонних глаз.

Из толпы внезапно послышался ропот. Рената, надеясь спастись от Серрадо, посмотрела в ту сторону — и ахнула.

В воздухе над площадью парил настоящий Видящий Сны и, опустившись, рассматривал своего кукольного собрата. В разноцветном нуминатском свете его радужная оболочка переливалась всеми цветами радуги: обычные голубой, зеленый и фиолетовый оттенки переходили в более теплые огненные тона.

"Что это?" Серрадо повернулся в направлении ее взгляда, его правая рука инстинктивно потянулась к мечу. Он опустил ее, заметив птицу, приземлившуюся на голову куклы. Волшебница снов несколько раз поклевала разноцветные бумажные перья, затем вырвала пучок и улетела.

Рен повернулась вместе с толпой, чтобы проследить за ее полетом, и с удивлением увидела, как по лицу Грей Серрадо медленно расползается непринужденная улыбка.

Она слегка померкла, когда он поймал ее взгляд. "Первый в этом сезоне Видящий сны", — сказал он. "Ты знаешь, что это значит?"

Рен пришлось проглотить ответ, который хотело дать ее врасценское сердце. Конечно, знаю.

Музыканты уже играли мелодию, старую, как Дежера, а люди вокруг них разбивались на пары, образуя большой круг, подобного которому не было ни на танцах Сетерин, ни на танцах Лиганти. Серрадо принял их молчание за неуверенность и протянул руку. "По традиции мы танцуем сейчас, чтобы приветствовать сезон разлива реки. Не волнуйтесь — я покажу вам, как это делается". Он с вызовом вскинул бровь, ожидая, что сетеринская альта отвернется от врасценских обычаев.

Но проблема была не в этом. Проблема заключалась в том, что, притворившись, будто знает танцы, которых никогда не исполняла, она теперь должна была притворяться, что не знает танца, который любила с тех пор, как была достаточно взрослой, чтобы кататься на руках у своей матери.

Один из акробатов уже свалил Тесс с ног, оставив Рен и Серрадо одних без партнера. Она положила свою руку на его. "Как же река могла не присоединиться в такой момент?"

Это был танец, рассчитанный на всех, от детей до стариков и немощных, так что действия были несложными: круг, переходящий в смех, когда он менял направление, заставляя всех сталкиваться плечами со своими соседями, а затем снова, когда круг прекращался. Серрадо держался, когда Рен была придавлена к нему несколькими соседями-танцорами, которые, видимо, не знали, как считать до восьми. Но все это было очень весело, и как только он поднял ее на ноги, она отскочила в центр вместе с другими женщинами, а затем, кружась, вернулась к своему партнеру в клубке голубых лент.