И оба они улыбались друг другу, словно в салоне только что взошло солнце.

"Дочь Летилии?" сказал Леато, высвобождая руку Ренаты, прежде чем это прикосновение стало неловким. "Я думал, она нас ненавидит".

Донайя подавила порыв укорить его. Это прозвучало бы так, будто она защищает Ренату, а этого ей хотелось меньше всего.

Девушка улыбнулась коротко и с сожалением. "Может быть, я и унаследовала ее нос, но я старалась не унаследовать все остальное".

"Вы имеете в виду, не ее характер? Я буду благодарить Катуса". Леато поморщился. "Прости, я не должен оскорблять твою мать…"

"Оскорбления не принимаются", — сухо сказала Рената. "Я уверена, что истории, которые ты знаешь о ней, ужасны, и не без оснований".

Под ними было течение реки, и они неслись вперед; Донайя должна была остановить их, пока они не ушли слишком далеко. Когда Леато спросил, что привело Ренату в город, Донайя набросилась на него, кляня светскую грацию. "Она просто…"

Но Рената заговорила с ней, гладкая, как шелк. "Я надеялась встретиться с твоими дедом и отцом. Глупо с моей стороны, правда; поскольку матушка не выходила на связь, я не знала, что они оба скончались, пока не приехала. А теперь я понимаю, что ее больше нет в реестре, так что между нами нет никакой связи — я просто чужак, вторгшийся в дом".

"О, вовсе нет!" Леато повернулся к матери за подтверждением.

Впервые Донайя почувствовала благодарность к Ренате. Леато никогда не знал Летилию, он даже не родился, когда она сбежала. Он слышал все эти истории, но, несомненно, по крайней мере, некоторые из них он считал преувеличением. Если бы Рената прямо сказала о примирении, он, вероятно, поддержал бы ее.

"Мы тронуты вашим визитом, — сказала Донайя, учтиво кивнув девушке. "Жаль только, что у остальных не было возможности познакомиться с вами".

"Ваш визит?" Леато насмешливо хмыкнул. "Нет, это не может быть все. Ты же моя двоюродная сестра, в конце концов — о, не по закону, я знаю. Но кровь здесь имеет большое значение".

"Мы надежранцы, Леато, а не врасценцы", — с упреком сказала Донайя, чтобы Рената не подумала, что их полностью поглотили дельта-пути.

Он продолжал, словно не слыша ее. " Моя давно потерянная кузина появляется из-за моря, приветствует нас несколько минут, а потом исчезает? Неприемлемо. Джуна даже не знакома с тобой — она моя младшая сестра. Почему бы тебе не пожить у нас несколько дней?"

Донайя не смогла сдержать приглушенного звука, вырвавшегося у нее. Как бы он ни старался не обращать на них внимания, Леато знал о финансовых проблемах дома Трементис. Гость в доме — последнее, что они могли себе позволить.

Но Рената возразила, слегка покачав головой. "Нет, нет, я не могу так навязываться. Однако я пробуду в Надежре некоторое время. Возможно, вы дадите мне возможность показать, что я не моя мать".

Несомненно, это была подготовка к примирению. Но хотя Рената была старше и держалась более уверенно, что-то в ее опущенном взгляде напомнило Донайе Джуну. Она легко могла представить себе, как Джуна разыскивает Летилию в Сетерисе с той же несбыточной мечтой.

Если дом Трементис сможет позволить себе морской переход, а они не смогут. И если бы Донайя позволила ей поехать, чего она не сделала бы. Но если такая невозможная ситуация случится… Она вздрогнула при мысли о том, что Летилия полностью отвергнет Джуну, отнесется к ней с такой холодной враждебностью, что вообще откажется видеть девушку.

Поэтому Донайя сказала как можно теплее: "Конечно, мы знаем, что ты не твоя мать. И ты не должна нести бремя ее прошлого". Она позволила улыбке расколоть маску. "Я уверена, что, судя по пляшущим на бровях моего сына мурашкам, он хотел бы узнать о вас больше, и я полагаю, что Джуна чувствовала бы то же самое".

"Спасибо", — сказала Рената, сделав реверанс. "Но не сейчас, я думаю. Приношу свои извинения, Алтан Леато". Ее слова заглушили его протест, прежде чем он успел его высказать, причем с безупречной формальностью. "Моя служанка намерена подогнать мне новое платье сегодня днем, и она заколотит меня булавками, если я опоздаю".

Это было настолько непохоже на Летилию, насколько это вообще возможно. Не заботой об одежде — Летилия была такой же, только с меньшим вкусом, — а изящным уходом, подчиняясь желанию Донайи выпроводить ее из дома.

Однако Леато все же удалось задать еще один вопрос. "Где мы можем с вами связаться?"

"На острове Пришта, улица Брелкоя, номер четыре", — сказала Рената. Донайя поджала губы. Для пребывания в течение нескольких недель, даже месяца или двух, вполне хватило бы гостиницы. Аренда дома свидетельствовала о том, что девушка собиралась остаться здесь надолго.

Но об этом мы поговорим позже. Донайя потянулась к звонку. "Колбрин проводит вас".

"Нет необходимости", — сказал Леато, протягивая Ренате руку. Когда она посмотрела на Донайю и не взяла ее, Леато сказал: "Мама, ты же не откажешь мне в нескольких минутах сплетен с моей новой кузиной?"

Это был Леато, который всегда просил прощения, а не разрешения. Но минутная улыбка Ренаты молчаливо обещала не поощрять его. Покорно кивнув Донайе, она приняла его сопровождение из комнаты.

Как только они ушли, Донайя позвонила Колбрину. "Я буду в своем кабинете. Прошу больше не отвлекать меня, если только не случится наводнение или пожар".

Колбрин поблагодарил ее, когда она поднялась наверх. Когда она вошла в комнату, Тефтель проснулся, поскуливая, зевнул и посмотрел на нее с надеждой, но тут же успокоился, поняв, что угощения не предвидится.

В комнате было прохладнее, чем когда она ее покидала, и темнее. Она подумала об изящных манерах и изысканной одежде Альты Ренаты. Конечно, дочь Летилии будет одета в такие новые вещи, которые еще не успели дойти из Сетериса в Надежру. Конечно, у нее будет достаточно богатства, чтобы снять дом в Вестбридже для себя одной и ни о чем не думать. Разве Джанко не говорил, что Летилия, уезжая, забирает с собой удачу дома Тренментис?

В порыве гнева Донайя разожгла очаг, и будь он проклят. Как только его тепло разлилось по кабинету, она вернулась к своему столу. Она снова зарылась пальцами ног под собаку, мысленно составляя свое послание, пока точила перо и наполняла чернильницу.

Дом Трементис, может, и погряз по уши в долгах и тонет, но у него все еще есть права, предоставленные ему хартией об облагораживании. И Донайя не была такой дурой, чтобы клюнуть на крючок, не осмотрев его со всех сторон.

Склонив голову, Донайя начала писать письмо командору Серселу из Вигила.

Верхний и Нижний берег: Суйлун 1

Рената ожидала, что Леато Трементис проводит ее до парадной двери, но он проводил ее до самых ступеней и не отпускал ее руку, даже когда они остановились. "Надеюсь, ты не очень обиделась на матушкину сдержанность", — сказал он. Ветерок взъерошил его выгоревшие волосы и донес до ее носа аромат карамели и миндаля. Богатый аромат, соответствующий его одежде и карете, а также тонким линиям золотой краски на ресницах. "С тех пор как мой отец и ваша мать были детьми, в роду Трементисов было обрезано много мертвых ветвей. Теперь остались только мама, Джуна и я. Она становится защитницей".

"Я нисколько не обижаюсь", — сказала Рената, улыбаясь ему. "Я не настолько глупа, чтобы ожидать, что меня примут с распростертыми объятиями. И я готова быть терпеливой".

Подул резкий ветер, и она вздрогнула. Леато встал между ней и ветром. "Ты думаешь, что в Надежре теплее, чем в Сетерисе, не так ли?" — сказал он с сочувствием. "Это все вода. Снега здесь почти не бывает, но зимы такие сырые, что холод пробирает до костей".