Вот вам и лидерство. Каким бы мирским он ни казался, Аркадия Боунс все равно видела мир глазами ребенка, находила в нем детские страхи.

И с силой выплескивала детское разочарование. Грей захромал назад, когда внезапная боль пронзила его голень. Аркадия сдвинулась на булыжниках, готовая ударить его еще раз. "Не знаю, зачем я трачу силы на то, чтобы отчитывать старого пердуна с дерьмом между ушами. Возвращайся к своим людям и оставь мой узел в покое. Мы сами о себе позаботимся".

Они это заслужили, с горечью подумал Грей. Если бы он был в их возрасте, он бы тоже себя пинал. Тот, кто так хорошо организовал беспризорников, заслуживал большего, чем его недоверие. Но все же… "И ты, мой Гаммер, хочешь, чтобы я поверил, будто ночной призрак вылез из сказок, чтобы охотиться на детей Надежры?"

"Это не настоящий Гаммер Линдворм", — усмехнулась Аркадия под ехидные смешки своей банды. "Но как еще назвать старую каргу, которая забирает детей, съедает их и выплевывает обратно в пустоту? Она этим занимается уже много лет, но раньше забирала только одного из нас раз в месяц-два. А те, что возвращались, были просто разбиты вдребезги и видели кошмары".

Годы? Чувство вины сжало сердце Грея. Он не знал. Один раз в месяц или два — Бдение не заметило бы. Беспризорники пропадали в Надежре постоянно. От болезней, от утопления в реке, от нападения на них злоумышленников. "Что изменилось?"

Ее костлявое плечо дернулось. "Не знаю. Сиесса исчезла в конце Колбрилуна. Первая Меральни в Симилуне объявилась и сказала, что не может уснуть. И она не смогла. Сошла с ума и умерла под Цапекном на той же неделе. С тех пор мы знаем более тридцати человек. Большинство из них не вернулись. Так что же нам делать?"

Ей ответил нестройный хор. "Не ходи один; не бей в одиночку; не спи в одиночку; не будь в одиночку героем-говнюком. Если увидишь что-то странное, скажи Аркадии".

Аркадия одобрительно кивнула, уперлась кулаками в бедра и сказала Грею: "Я не знаю, что ты можешь сделать такого, чего не можем мы, но я устала слушать о тебе доклады".

"Я могу расследовать это без риска быть похищенным", — сказал Грей, надеясь, что здравый смысл победит ее подозрительность.

"Ха! Наверное, это правда. Лучше ты, чем мы". Она махнула рукой своей банде, и они потекли прочь через слишком узкие щели, чтобы он мог за ними уследить. "Если узнаешь что-нибудь полезное, брось пару сантиров жалким оборванцам на площади Горизонта. Они меня найдут".

И, возможно, вернут себе хотя бы часть этой суммы. Грей ни на секунду не поверил, что Аркадия организовывает детей из милосердия. Но теперь ему было с чем работать.

"А если тебе понадобится меня найти?" — спросил он, прежде чем Аркадия успела ускользнуть за своим узлом.

Она подергала подбородком — жест, который он обычно делал только в форме. "Мы знаем, где гнездятся соколы".

"Вот тебе и маскировка", — пробормотал Грей, одергивая расстегнутый воротник своего пальто с пайетками, когда выходил из переулка.

Выйдя на Костерс-Уок, он осмотрел улицу в поисках Раньери и наконец заметил его рядом с человеком, продававшим подержанную обувь с одеяла, и неподалеку от картежницы, игравшей в карты. Грей прошел мимо торговца без комментариев. На нем не было формы, а женщине надо было есть; если он ее прогонит, она просто пойдет дальше. А по сравнению с похищением какой вред может причинить небольшое мошенничество?

Павлин Раньери был солнечным человеком, родившимся у родителей дочерью, а теперь ставшим сыном. С его шелковистыми каштановыми волосами и тонким подбородком он мог бы сделать прибыльную карьеру на сцене, даже если бы не умел выходить из положения, как из лужи. Вместо этого, по непонятным для Грея причинам, он решил стать ястребом.

В данный момент он стоял, прислонившись к колонне, тоже без формы. "Чему ты научился?" спросил Грей, прислонившись к другой стороне колонны. Он слегка сдвинулся, его вес уравновешивал вес Раньери.

"Не так уж много", — ответил Раньери. "Тесс верна, как никто другой, и она — единственная служанка Альта Ренаты, так что больше поговорить не с кем. Сэр, я не люблю так поступать. Притворяться, что заводишь друзей, только для того, чтобы подглядывать".

Если бы Раньери посоветовался с ним заранее, Грей предупредил бы его, что не стоит использовать свою настоящую семью и их пекарню в качестве прикрытия, как бы удобно это ни было для городского дома Вираудаксов. Трудно отделить профессиональное от личного, когда позволяешь им пересекаться, как Кориллис и Паумиллис во время развязки.

"Принято к сведению. Возможно, мне стоит попросить Кайнето пошарить вокруг и оставить дела Индестора вам?"

Раньери повернулся к нему лицом, ужас и страх боролись в жидких темных глазах, пока он не уловил сардоническое подергивание бровей Грея. "Нет необходимости, сэр. Я бы не пожелал этого никому из нас".

"Хороший человек. Ты нашел что-нибудь, кроме своей совести?"

Бросив взгляд на широкую улицу, Раньери сказал: "Она не из Литтл-Алвида — я имею в виду Тесс. Альта наняла ее, когда их корабль причалил к Ганллеху. Она, похоже, была благодарна за то, что ее отпустили — Тесс, а не Альту, — но это уже Ганллех. Она перегружена работой". Он нахмурился. "В этом есть смысл, если она единственная служанка, но если это так, то она не достаточно перегружена работой. Не для дома такого размера. У них нет поденных рабочих или счетов с местными бакалейщиками. Конечно, Альта Рената в основном питается вне дома — ее почти не бывает дома".

Это подтвердило то, что Грей услышал от нанятых им беспризорников: в дом Ренаты заходили только посыльные. Возможно, Рената еще не полностью обустроила свое хозяйство… но она была в Надежре уже несколько недель. Если бы она планировала остаться, он бы ожидал, что она уже более освоилась.

Или она была просто неумелой. Две недели назад она вернулась домой пешком, волосы растрепаны, служанка помогала ей. Это могло означать бурную ночь, типичную для аристократки, не заботящейся о практических делах.

"А как насчет других контактов среди знати?" — спросил Грей. Любые подозрительные встречи должны были происходить за пределами дома Ренаты, но служанка могла намекнуть.

"Много, но ни один не выглядит так, чтобы она с кем-то сотрудничала". Тогда Раньери рассмеялся. "О, но вы бы видели, как Тесс взорвалась, как петарда, когда появился Индестор. Вы слышали историю, сэр, о том, как Альта Рената потеряла свою перчатку с Руком? Вы никогда не видели, чтобы женщина так расстраивалась из-за пропавшей перчатки! Вы никогда бы не догадались, что у девушки такой язык — он мог бы выжечь воду из западного канала и оставить сухое русло".

"Это было оскорбительное требование", — отрывисто сказал Грей. "А Рук — преступник".

"Нет, не Рук! Меззан Индестор — за то, что был ослом. А его отец — за то, что у него такой никчемный сын, да еще в седьмом поколении. Никакой любви от служанки или госпожи". Раньери усмехнулся. Может, он и ястреб, но он уловил неприязнь Грея к дому, который курировал Вигил.

Грей был менее весел. Похоже, его начальство не использовало Альта Ренату, чтобы получить рычаги влияния на дом Трементис — но это означало, что Донайя зря потратил свое время на это расследование. Время, которое он мог бы потратить на помощь этим детям… или на поиски убийцы Коли.

Тем не менее, он обещал и Серсее, и Донайе, что сделает все возможное. Он заберет беспризорников из ее дома — это будет сделано за счет казны Вигила, — но прежде чем сдаваться, надо было присмотреться к финансам Ренаты. И он не видел особого смысла еще больше отягощать совесть Раньери, заставляя его копаться в делах Тесс.

Грей уже собирался сказать это, как вдруг его внимание привлекло какое-то движение.