Чудесный запах древесины и леса наполнял каждый уголок.

Тут из кухни донеслись громкие звуки – смех, мужские голоса, звяканье посуды. Я почувствовала заманчивый аромат аппетитного завтрака, щекочущий мои ноздри. Мне стало радостно и тепло. Открыв дверь кухни, я поразилась, обнаружив в столь ранний час Глеба и дядю, проворно готовящих завтрак, развлекаясь при этом так, словно это было самое увлекательное занятие в мире. Лично я считаю еду лишь топливом для функционирования организма и, по моему мнению, тратить время на приготовление многочисленных блюд весьма глупо. Но в данный момент от открывшейся передо мной идиллии домашнего уюта я испытала истинное блаженство.

Кухня была залита чистым утренним светом и дивными ароматами. Старинная глиняная посуда, украшенная узорами из странных символов, стояла на полках, являясь свидетелем многолетних семейных традиций. Стол был уставлен разноцветными овощами из огорода за домом, свежеиспечённым хлебом и ароматным чаем из необычно сильно благоухающих трав, собранных в окрестных лесах.

Услышав мои шаги, Глеб и дядя обернулись, сияя улыбками.

– Доброе утро, Полюшка. Долго же ты нежилась в постели! – сказал Игнат,

приветливо улыбаясь. «Полюшка»… Уже очень давно меня так никто не называл. Сразу почувствовала себя маленьким ребёнком, и мне это понравилось! Дядя никогда не называл меня полным именем, считал что «Полина» звучит очень официально, и предпочитал уменьшительно-ласкательные вариации. И себя просил называть просто по имени – Игнат, и ни в коем случае не «дядя».

За столом меня ожидало настоящая пиршество: омлет, ягоды, мед, творог, свежее масло, воздушные оладьи, варенье, свежеиспеченный ароматный хлеб и благоухающий горьковато-пряными травами чай. Я с благодарностью почувствовала, как благодушная атмосфера этого радушного дома проникает в каждую клеточку моего тела, словно тёплые лучики утреннего солнца.

За завтраком я сказала дяде, что мы с Глебом сначала хотим немного прогуляться по лесу, а потом побеседовать с жителями ближайшей деревни, чтобы собрать материал для моего «научного проекта». Я решила не рассказывать никому, кроме Глеба, о своих писательских авантюрах до тех пор, пока моя бумажная книга ни появится на полках в магазинах, чтобы избежать ненужных вопросов и ехидных насмешек. Хватало и подколов Глеба, которые хотя и были довольно добродушными, но иногда здорово меня задевали. "Полина, ты правда пишешь книгу или пытаешься установить новый мировой рекорд по количеству начатых, но недописанных произведений?"

"О, ты опять решила написать книгу… правда? А я уж подумал, что ты просто тренируешь клавишу 'Delete' на клавиатуре."

«Вот мне интересно, получится ли у тебя закончить хоть что-нибудь, или у тебя просто бессрочный абонемент в клуб 'Писатели-добровольцы: Защити наш лес от вырубки'?» и так далее, и тому подобное…

Иногда мне было прям до слёз обидно, но виду я конечно же не подавала, смеясь тем громче, чем сильнее меня задевали насмешки друга. Возможно, иглы сарказма, направленные в меня извне, жалили особенно больно потому, что зачастую я и сама думала подобным образом, а уж мои собственные внутренние шпильки были куда длиннее и острее. Иногда я до самого утра не могла заснуть из-за разбушевавшейся самокритики и оглушительно трещавшей по всем швам самоуверенности:

«Мое резюме писателя теперь состоит только из одного пункта: 'опыт неудачных попыток написания книги в различных жанрах'. Какой издатель не мечтает о подобном авторе?»

«Я могла бы стать рекордсменом книги Гиннеса, если бы у них была категория 'наибольшее количество недописанных романов'."

"Мой профессиональный путь блестящ: от величия до печали, от недописанных романов до титула 'Королевы недостроченного предложения'."

Эти и подобные им мысли яростно нападали на моё стремление стать писателем, пытаясь в клочья разорвать мотивацию, но я пока не сдалась. Я обязательно допишу книгу, во что бы то ни стало! И никому не позволю столкнуть меня с этого пути, а уж тем более – своему собственному второму «я» – жалкой, слабохарактерной, вечно колеблющейся и сомневающейся в себе инфантильной девочке, которой я больше не желаю быть!

Но как бы там ни было, о своих писательских экспериментах я предпочитаю не распространяться.

Из затягивающей черной воронки ядовитых мыслей меня вырвал голос дяди, который звучал на удивление очень тревожно.

– Только далеко в чащу не углубляйтесь. Лучше вообще с тропинки не сходите. Места здесь глухие и дикие, – проговорил Игнат очень серьёзным тоном и нахмурился. – Погуляйте немного неподалёку, а после обеда я провожу вас в деревню. Она довольно далеко, самим вам не добраться.

Мой дядя выглядел очень напряжённым и крайне обеспокоенным. Мне это показалось странным. На мой удивленный вопрос о причине такого беспокойства Игнат только ответил:

– Звери здесь опасные водятся.

Но что-то мне подсказывало, что дядюшка не договаривает.

– Тебя что-то тревожит? Я же вижу! Расскажи нам, что случилось? Мы можем помочь?

– Ладно, вы всё равно от местных узнаете. Языки у них как помело. Буквально несколько дней назад, на прошлой неделе, здесь неподалеку пропали люди…

– Пропали? Кто?

– Где? Что случилось? – засыпали мы Игната вопросами.

– Группа молодых москвичей. С жиру там бесятся, в столице, не хватает им, понимаешь, острых ощущений в их сытой и спокойной жизни. Вот и притащились сюда, сняли домик в деревеньке и ушли на рассвете, якобы в поход в горы. Больше их никто не видел.

Мы с Глебом встревоженно переглянулись и пожали плечами.

– Но мы то не в горы идём, а в лес рядом с домом, исхоженный тобой вдоль и поперек, – попыталась я успокоить дядю.

– Обещаем, далеко в чащу заходить не будем. Я ручаюсь, Полина под моей надёжной защитой, – добавил Глеб.

Я усмехнулась, но потихоньку, чтобы Глеб не заметил. Он очень обидчивый. Да уж, защитничек нашёлся! Но я благоразумно промолчала и согласно кивнула, не желая ранить мужское самолюбие своего приятеля. А про себя подумала: «Это кому ещё кого придётся защищать, если что…». Если что – что? Тревога и смутные опасения поневоле закрались в душу, но я их прогнала и дальше эту мысль развивать не стала. Не хотелось портить настроение в первый же день в этом чудесном месте.

– Хорошо. Возьмите с собой что-нибудь перекусить и обязательно питьевую воду, на всякий случай – побольше, с запасом. И мой компас, – сдался Игнат.

Я выдохнула и принялась с аппетитом уплетать чудесный омлет. Вдруг боковым зрением я заметила, что Глеб, которому передалась тревога Игната, стал грызть ногти на левой руке – так и не смог избавиться от этой гадкой детской привычки, вот уже много лет выводящей меня из себя! Скривившись от отвращения, я легонько пнула его под столом, мимикой давая понять, что он ведет себя неподобающе. Глеб вздрогнул, будто внезапно вынырнул из глубокого омута своих мыслей, и удивленно на меня уставился, искренне не понимая, что же меня так возмутило.

Завтрак мы продолжали в глубоком молчании, каждый был погружен в собственные мысли. Как я и ожидала, здесь творилось что-то жуткое и опасное. Иголки волнующего предчувствия покалывали меня изнутри, сердце колотилось всё быстрее. Интересно, с чем нам придется столкнуться и что именно мы обнаружим?

После завтрака, последовав благоразумному совету Игната, мы положили в наши рюкзаки несколько отварных куриных яиц, бутерброды, огурцы, помидоры и несколько бутылок питьевой воды. Также взяли на всякий случай спички, складной многофункциональный нож, длинную верёвку и дядин компас. Небольшая аптечка со средствами для первой неотложной помощи у меня всегда в рюкзаке на всякий случай. А случаи, как известно, бывают разные…

Мы вышли из домика. И замерли прямо на крылечке, затаив дыхание, поражённые окружающей нас красотой. Домик лесничего располагался обособленно, у подножия высокой горы на опушке огромного густого леса. Утопая в зелени летнего леса, он словно принадлежал самой природе, являлся её неотъемлемой частью. Бревенчатые стены сливались в жарких объятиях с окружающей природой, в полной гармонии с величественными деревьями вокруг. Покрытая тёмно-красной черепицей крыша подчёркивала природную эстетику. Мы решили осмотреться. Задний двор дома выходил к подножию высокой горы. Огромные деревья, исподтишка шепчущие свои старинные секреты, окружали дом, создавая чувство уединения и защищенности. Приглушённый свет летнего солнца, проникавший сквозь листву, рисовал причудливый узор на земле. По тропинке можно было подняться на гору, откуда открывался захватывающий вид на зелёные макушки лесных деревьев и окружающую местность.