А потом внезапно все от нас отошли. Даже Тхаги и Годфред.

Я не успел осознать, что случилось: Афена неожиданно вскрикнула и упала в обморок, прямо на песок. Я рванул к ней, и пока бежал, девушка покрывалась чёрной кожей мутации. Её руки, лицо…

— Афена! — заорал я. — У неё мутация! Чего вы все стоите⁈

Но они продолжали стоять, что Тхаги, что Годфред.

Девушка без движения лежала на земле, как мёртвая. Я подскочил и обхватил её за плечи, быстро нашаривая у неё в кармане значок Хранителя, чтобы хоть как-то замедлить мутацию.

— Ты ничего не сможешь сделать, Тайдер! — выкрикнула Тхаги, даже не пытаясь помочь. — Потому что сейчас с тобой будет то же самое…

Это всё, что я успел от неё услышать. Потом меня накрыли боль и жар, я повалился на бок рядом с девушкой и скорчился, значок выпал у меня из руки, потому что пальцы стали будто деревянные.

Зажмурившись, я почувствовал, как погружаюсь в кокон из тьмы — меня окутывало мягким панцирем, слой за слоем, тягучей и лёгкой плёнкой, как рыболовной сетью, и открыть глаза было невозможно, веки стали тяжёлыми и липкими. Это правда походило на кокон, какие бывают у бабочек. Как же это называлось? Стадия куколки? А потом что будет? Личинка?..

Личинка бога?

Странная мысль крутилась в голове, и сознание внезапно посчитало это выражением забавным. Личинка бога. Ха-ха. Ну кто бы мог подумать?..

Боль и жар прошли, но я всё ещё находился в неподвижности и темноте, а меня окутывали сотни слоёв сетей. Где-то далеко-далеко слышался глухой голос:

— Тайдер! Посмотри на меня! Ты хоть что-то видишь?

Я даже смог открыть глаза, но увидел перед собой лишь космическую темноту.

— Тайдер!

Я моргнул и попытался приподнять руку или хотя бы шевельнуться. Ничего не вышло. Потом кто-то ударил меня по лицу, только прикосновение было холодным и почти незаметным. Но я точно знал, что это был хлёсткий удар — пощечина, какой обычно приводят в чувство.

После второго удара я что-то увидел.

Темнота передо мной треснула, и пробились лучи. Потом я ощутил запахи: свежесть, трава. Потом появились отчётливые звуки: шум ветра и голос.

— Тайдер! Очнись!

Этот голос разбил темноту — она растрескалась и взорвалась осколками. Слепота прошла, и я наконец увидел, что надо мной склонился кириос Кэйнич. Не самое добродушное лицо, конечно, но я был рад его видеть, ведь на мгновение мне показалось, что кокон вокруг меня уже не разрушить.

— Кириос… — прошептал я.

— Наконец-то! — Он обхватил меня за плечи и крепко обнял. — Как же ты напугал нас, ЛасГален!

— Тайдер… я тут, — рядом послышался голос Афены.

Она обрушила на меня сразу кучу информации:

— Мы с тобой получили восьмой яруса мастерства, а наши боги — Солнечный класс! Тайдер! Мы сделали это! Слышишь? Теперь нам с тобой открылись ещё по одному таланту бога. Ещё ты сможешь управлять сразу двумя сотнями душ, а я сниму блок в сознании Тапхара! Тайдер, теперь у нас есть шансы!

— Шансы есть. Правда, в зеркало лучше не смотреть, чувак, — усмехнулись рядом голосом Годфреда. — Прими как дружеский совет.

Я поднял руку, чтобы потереть глаза и убрать пелену, но ощутил под пальцами бугры твёрдой кожи на щеке.

Это было не на всём лице, но на половине точно!

Господи-Боже!..

Я резко сел и ощупал лицо ещё раз. Точно. Половина лица была покрыта толстым слоем мутации… правая щека, висок, скула, кожа вокруг глаза, лоб, бровь…

А потом я увидел Афену и её лицо: часть скулы, ухо и половина лба — всё это тоже покрывала мутация.

Со слезами на глазах девушка обняла меня.

— Ничего, Тайдер… это ничего… мы справились с восьмым рангом и остались в своём уме. Я лишь ненадолго потеряла память. Ты ведь в порядке? Тайдер, ответь что-нибудь. Как ты себя чувствуешь?

Я коротко прокашлялся, убирая хрип в глотке, и ответил:

— Как монстр.

В ответ получил всхлип Афены и мрачную тишину. Один лишь Годфред пробормотал:

— С чувством юмора у него всегда было плохо.

Я покосился на него, ожидая увидеть, что он изменил тело гоблина и стал таким, каким хотел — «умопомрачительным блондином». С силой Солнечного класса он легко мог бы себе такое устроить.

Но Годфред остался таким же.

По моему взгляду он догадался, что я хочу спросить, поэтому ответил сразу:

— А что? Я обожаю зелёный, ты же знаешь. Ничего не хочу менять. Я умопомрачителен в любом виде, согласись? — Он провёл пальцем по ирокезу и улыбнулся.

Я перевёл взгляд на Тхаги.

Богиня, в отличие от Годфреда, решила немного сменить внешность: чёрные волосы морфи-брюнетки стали ещё длиннее и поменяли цвет на голубой, рост стал выше, фигура ещё соблазнительнее.

Я аж рот приоткрыл, увидев, насколько Богиня Смерти красива. Черты её лица стали более тонкими, аристократическими, грудь увеличилась, талия стала тоньше, бёдра — шире и круче. Загляденье.

«Не пялься на неё, чувак, — мысленно одёрнул меня Годфред. — Ты уже с ней спал. С тебя хватит».

Афена ещё пару минут не выпускала меня из своих объятий, а когда мы наконец поднялись и посмотрели на остальных, то стало ясно, что настроение у команды улучшилось.

Снова появилась надежда, почти угасшая.

Мозарт улыбался, Нокто качал головой, будто не мог поверить увиденному, Нари сложила руки в молитвенном жесте, госпожа Сише и её дочь обнимались, чуть не рыдая.

И тут я ощутил на себе пристальный взгляд.

Позади всех стоял Тихирос. Он смотрел на меня своими дьявольскими глазами, а на его лице играла довольная улыбка.

— Теперь ты такой же, как я, коллекционер, — громко и отчётливо произнёс он. — Теперь и ты почувствовал этот вкус.

— Вкус чего? — нахмурился я.

Тот улыбнулся ещё шире.

— Разве ты не понял, с помощью каких душ твой наставник поднял тебе ранг?

— Заткнись, урод, — процедил Кэйнич, давя Тихироса взглядом. — Твоего мнения никто не спрашивал.

— Я спрошу! — Я уставился на Тихироса. — Что это за души? Говори.

— Не время, ЛасГален! — встрял Кэйнич.

— Говори, Тихирос. — Я не сводил взгляда с Опоры Бога Могил и Праха. — Мне надо знать.

Тот перестал улыбаться и направился ко мне, выдыхая ответ вместе с прахом:

— Это человеческие души, маг. Твой наставник кормил тебя душами мёртвых людей. Ты хотел ранг любой ценой. Ну и как тебе такая цена?..

Выдержка помогла мне в тот момент.

На моём лице не дёрнулся ни один мускул.

Тихирос мог мне наврать, но это вряд ли. Это существо было моим слугой, хотело оно этого или нет, поэтому и обманывать не имело права. А значит, недоговаривал тут только один человек — и это был кириос Кэйнич.

Я повернулся к нему с немым вопросом.

— Ты хотел восьмой ранг. Ты его получил, — мрачно ответил Кэйнич.

Он был почти спокоен. Но один момент всё-таки играл роль для всех: если бы он считал, что кормить человеческими душами своего ученика — это нормально, то не умолчал бы об этом.

А он умолчал.

Афена побледнела, как смерть, и зажала рот ладонью. Казалось, её вот-вот вывернет наизнанку приступом рвоты. Во время тренировок, завтраков, обедов и ужинов Афена поглощала эти души вместе со мной, и все это видели.

— Это правда, кириос? — спросил я в лоб. — Это человеческие души?

— Да, — кивнул он.

Кириос не стал оправдываться и ничего пояснять. И так было всё понятно: я просил у него быстрое повышение ранга, и он не нашёл другого выхода, как этот.

После его ответа Афена рванула в сторону ущелья, не переставая зажимать себе рот. Тхаги бросилась за ней.

— Афена! Стой! Это можно пережить! Афена!

Мне и самому хотелось блевануть прямо тут, но я лишь сильнее сжал челюсти и сглотнул горькую слюну. Не знаю, как бы я сам поступил на месте Кэйнича, если на кону стояла жизнь человечества. Возможно, выбрал бы тот же путь.

Но всё же…

— Почему вы не сказали сразу, кириос? Вы не дали мне выбора. Ни мне, ни Афене.