— А ну-ка свалили отсюдова шерсть. И не забыли кислого отдать.
Незадачливые головорезы тут же ретировались. Бледный торговец передал два бутылька с синим зельем Йоне, который держа в руках кислый дурман вдруг воскликнул:
— Метис!
— Один бутылек мне, — сказал спаситель.
Забрав часть дурмана он быстро скрылся в переулке.
Йона и Дарей быстрым шагом пустились прочь из Клоаки. Добравшись до небольшого парка, они уселись на траву и распили оставшийся бутылек на двоих.
— Это же был Метис! Слыхал про него? Лучший боец среди мечников академии за последнее десятилетие. Что он здесь делал интересно? И почему его не было на арене? — прожужжал Йона все уши Дарею.
Тут снова откуда не возьмись появился Метис и разразился тирадой:
— Хочешь узнать почему меня не было на арене? Потому что эти скоты меня не пустили. В Кихшо все за деньги. И отбросам из Клоаки, типа меня, на арене видите ли нет места. По крайней мере, без приплаты или покровителя. А откуда мне взять пятьдесят золотых монет? Может ты подсобишь?
— Да мы сами без гроша, — ответил Йона. — Завтра выступаем в поход.
— Я тоже завтра с отрядом отправляюсь на север. Ничего расквартируемся в Тико. Там тоже арена и бойцы не хуже чем в Кихшо. Уж там я всем покажу.
Дарея постепенно накрыло действие кислого дурмана. Легкая эйфория то сменялась болтливостью, то безудержной энергией, то временным упадком. Вдоволь наговорившись с Йоной и Метисом про обучение в военной академии и вспомнив всем известные шутки, Дарей распрощался со своим другом крепким объятием, пожал руку Метису и отправился через темные улицы Кихшо в гости к своей подруге.
Она нехотя открыла дверь и пригласила Дарея к себе. Раздевшись они улеглись в постель. Подругу все называли Бабочкой. Она пыталась поднять достоинство Дарея массируя его тремя пальцами. Но ничего не выходило. Дарей не обращал на Бабочку никакого внимания. Его слегка мутило, и бросало в дрожь. Эффект Дурмана заканчивался, вся эйфория ушла. Пришел неприятный нервный мандраж. Мысли обратились к завтрашнему походу.
— Ты завтра уходишь, — тихо проговорила ему на ухо Бабочка. — Придется мне искать кого-нибудь другого.
— Что ты сказала? — переспросил Дарей.
— Ты завтра уходишь. Придется мне искать кого-нибудь другого, — повторила Бабочка на сей раз громко.
— Тебе бы найти мужа, завести детей, а не менять любовников каждые три месяца, — упрекнул ее Дарей.
— Пожалуй, Толстяк будет хорошим выбором. Говорят, что твой отец продает ему ферму.
Дарей посмотрел на Бабочку с некоторым отвращением и отвернулся от нее к стенке. Сердце бешено стучало у него в груди. Ему так и не удалось уснуть, до утра он пролежал в прострации с гнетущими мыслями о походе. Странным образом они приходили к нему одна за другой. Оставив Бабочке несколько серебряных монет, он ранним утром собрал все свои вещи и одев неприметную форму двинулся в путь.
На севере столицы большая армия собиралась в поход. Все строи проходили через величественную каменные арку. На ней искусные барельефы воинов и жриц света смешивались с величественными изображениями легендарных полководцев Полуострова, боровшихся со злом.
Первыми из отрядов шли знаменосцы. Они держали черно-белые флаги птиц парящих над солнцем. Одетые в синие парадные доспехи, их голову покрывали яркие золотые шлема. Огромная толпа кричала им вслед призывая удачу.
За ними выдвинулась боевая конница на черных конях и командиры на белых. Все были одеты в бронзовые доспехи, шлема и легкие синие штаны. Командиры подъехав к арке, остановили строй, прочитали напутственные надписи и приказали двигаться дальше.
Затем прошли долгие строи копьеносцев. Они двигались маршевым шагом. Все были одеты в черно-белые нагрудники поверх серебристых кольчуг. В походах им было сложнее всего. Еще и заканчивалась весна, в это время на Полуостров уже приходит влажная жара.
Следующие за копьеносцами мечники были более разнузданы. У каждого отряда была своя собственная форма. Расцветки тоже отличались друг от друга. Чем светлее был оттенок, тем значимее считался отряд. Единственное, что внешне объединяло их — шлем каждого мечника должен был содержать гравировку Полуострова с птицей летящей над солнцем.
В одном из первых отрядов, Дарей заметил Йону. Тот проходя через арку беззастенчиво постучал по голове какому-то легендарному барельефу.
В одном из последних отрядов мечников, Дарей заметил Метиса, идущего в первых рядах. Его отличал от прочих бронзовый шлем. По нему можно было определить командира.
Лучники были еще более разобщены и совсем не держали строя. Их хаотичные ряды синих и черно-белых расцветок быстро пробирались сквозь арку оживленно беседуя. Некоторые из них останавливались и запускали вдаль стрелы на потеху провожающей публике.
Когда пришло время лазутчиков, вся толпа зевак уже разошлась. Дарей, проходя через арку, рассматривал барельефы с воинами света сражающими наповал всякое зло. Странно, он много раз бывал у северных ворот, но никакого внимания на величественную арку не обращал. Сегодня все было по-другому.
Всего в строю было тридцать лазутчиков. Все учились вместе с Дареем. Каждый за стенами начал вскрывать секретный конверт с назначением. Дарей вскрыл свой последним. Место встречи Тико. Все как его и предупреждали. Командующий отрядом лазутчиков — Гриф. Встретиться с ним около общей казармы в первый день лета. Одеваться по возможности неприметно. Так уж у лазутчиков принято.
Глава 7. В Лоне и Лечебке
Старая карта Прибрежья и Островов. Фрагмент. Неизвестный автор. Восстановлено торговой гильдией Четырехречья.
— Эк и высоко же вас занесло. Все сандалии себе стоптал!
Веселый лысоватый торговец с огромным усилием забрался на пригорок. Там его встретил удивленный взгляд безбородого юноши, сидящего за столом открытой кухни, примыкающей к небольшой вилле.
— Так зачем ты тащился через восточный перевал? Пошел бы в гору от озера Благодать, мог бы целый день сэкономить.
— Потише племянник, — вмешался мужчина с бородкой. — Проводи торговца до нашего дома.
— У меня там осел с товаром привязан.
— Да не беспокойся у нас здесь все свои, так что, не украдут.
Юноша повел торговца вниз по склону. Тот шатаясь старался удержать равновесие. Его немного распирало от горного воздуха. Четыре тысячи метров над морем, это не каждому по силам.
Внизу открывался вид на прекраснейший небольшой город.
— Мне не очень нравится, что к нам шастает все больше незнакомцев.
— Не волнуйся Демих, я хорошо знаком с отцом торговца. Мы с ним столько дел прокрутили в Четырехречье. Я неплохо заработал и нанял театральную труппу для моих пьес. Мы выступали даже в народном театре на мысе.
— Какой еще театр? В Четырехречье?
— Ну а где же еще? На самом мысе.
— Мыс помню, а театр нет.
— Странно, его кажется еще семьдесят лет назад построили. Когда же ты последний раз в Четырехречье бывал?
— Я уж и не вспомню. Но театр в Четырехречье. Зачем он в такой дыре? Там и зрителей раз два и обчелся. Да и жителей почти нема.
— Ага, почти полмиллиона.
— Это откуда же столько? Когда заселиться успели?
— Да с самого моего рождения. А ты сам то точно с Четырехречья? Ни с чем не путаешь? Театр не помнишь. Это же когда ты последний раз там бывал?
— Лет сто назад.
— Это же сколько тебе сейчас лет? — удивился мужчина с бородкой.
— Давно сбился со счету. Но точно больше ста.
— Хорошо сохранился. И какое зелье ты пьешь, чтобы старость морочить?
— Налей-ка Лев нам винца!
Мужчина с бородкой налил себе и Демиху белого из Кувшина сказав:
— В горах только белый виноград. И вино все прозрачное. Надеюсь торговец принес нам чего покрасней.
— Ты лучше расскажи Лев, когда новую пьесу играть собираетесь? Чего ты там написал для моих дураков. Им лучше такие комедии, чтоб по-площаднее, да по-сортирнее.
