— Ну у меня и таких найдется в наличии. Могу тебе сейчас зачитать.
— Вот уж нет! Ты мне лучше расскажи про Четырехречье? Ведь вас там грабили пираты все время.
— Сейчас редко грабят. Вокруг города построили стены. И гарнизон какой-никакой, а все таки есть.
— Вот уж молодцы! Как я рад, что наконец с Четырехречья ко мне в город приехали. А то все одни негодяи с Перепутья. То задолжавший всем архитектор прибежит, то одурманенный скульптор заблудится, то изгнанников строителей, разоривших казну, принесет. Так вот и построился мой город — Лоно.
— Значит и я по твоему негодяйка с Перепутья? — спросила вынырнувшая из виллы женщина лет тридцати. В своих тоненьких ручках она держала две глиняные миски. Ее красивые карие глаза испепеляли Демиха. А черные волосы с завитушками спадали на закрытую сарафаном грудь.
— Ты же знаешь голубушка, что я не про тебя.
Женщина поставила на стол две миски и играючи удалилась на виллу подмигнув гостю.
— Какое замечательное жаркое, — сказал Лев.
— У нас здесь отборная скотина.
— На такой-то высоте?
— Главное правильно ее кормить.
— А вот от местного прозрачного вина, проку точно нет. Хотя удивительно, как виноград на такой высоте растет?
— Главное правильно его поливать. А вот вино наоборот легкое и сладкое.
— Только пьешь и не напьешься.
— Так оно и нужно. Какие же могут быть здравые мысли у пьяницы?
Отобедав, Демих отпустил гостя. Его скромная одноэтажная вилла была выстроена недалеко от обрыва. На севере она упиралась в стену большой скалы. За которой впрочем возвышалась еще более массивная громада. Это была гора — Снежинка. Высочайшая из всех вершин. Один известный геометр, который жил в городе Демиха решил ее как-то измерить. Он насчитал двенадцать тысяч метров. Смотря с виллы на юг за чередой менее высоких гор, в ясный день можно было увидеть полоску Бирюзового моря.
В двухстах метрах ниже раскинулся город, который Демих назвал Лоно. На лугах вокруг маленьких каменных ферм паслись стада раскормленной скотины. Для нее Демих вывел специальную формулу своего пойла. Благо после катастрофы, ему самому оно было уже не нужно. Вечная старость как-то пришла сама собой.
Сам город представлял из себя несколько многоуровневых площадок на склоне. Всего было построено около тысячи красивых двухэтажных домов из камня. В каждом жило по две три-семьи. Было несколько трактиров и едален. На средних площадках располагались библиотеки и храмы. С утра до ночи там шли жаркие споры ученых и жрецов. Город Демиха поколениями заселялся отвергнутыми служителями науки и вольнодумцами различных верований. Так что спорить им было с руки.
На самом верхнем уровне начиналась система небольших каналов. Она принимала воду из горного ручья и разделялась на питьевые и канализационные нужды, снабжавшие весь город. На самом верху располагались рынок и круглый театр. Демих скопировал их архитектуру со своих воспоминаний о Верхнем городе.
Его снова захлестнул поток образов из далекого прошлого, после которых Демих впал в раздумья.
Тнак опять не ответил на мое письмо. Уже десять лет не общаемся. А сколько раз, по этих десять лет уже было. Выходит сто. А дальше я снова сбился. Выходит, что гораздо больше. Такой город за сто лет не построишь. Неужели Двести? Хотя если вспомнить тех путников из Благолесья... Уже успели постареть и их правнуки. Так сколько же я сижу в Сверхгорье безвылазно? И про катастрофу спросишь никто и не помнит, когда она была. Все судачат только про каких-то одержимых.
Многие годы назад, Демих научился сбивать поток мыслей, воспоминаний и само упреков с помощью деятельности. Но теперь город построен, скотина пасется, залезть в дебри науки не хватает ума, за звездами удается следить только ночью. Но была еще одна неразгаданная загадка. С первыми днями лета солнце в Сверхгорье стало особенно ярким. На такой высоте, не только приходилось кутаться в тряпки от частых порывов холодного ветра. Но и спасать кожу от коварного дневного светила. Демих выстроил виллу неподалеку от скальной пещеры. Миновав опадающий вход, он аккуратно спустился по скользкой наклонной тропинке и зажег факел. Посередине пещеры огромными валунами был выложен алтарь древних людей. Осветив стены, среди минералов были нарисованы скальные рисунки. Тайну этих древних мифов и пытался разгадать Демих.
Миф о горе Снежинке
Хм… Высокая гора — это точно Снежинка.
Вокруг скопище людей с копьями — это выходит древнее племя, чьи кости я здесь нашел.
Какое-то необычное животное, похоже на Льва. Но откуда здесь Львы?
Горный Як. Но они на меньших высотах. К тому же это хищник.
А вот великан с дубиной, который замахнулся на зверя.
А зверь убежал за подмогой на вершину Снежинки.
Люди побросали копья и трусливо спрятались в пещере.
Один только великан сражается со стаей зверей.
Но перебив их всех он и сам погибает от ран.
Трусишки выходят из пещеры и сжигают останки великана и зверей.
После чего празднуют и танцуют вокруг Снежинки.
«Эх, без вина по-крепче, я чувствую не обойтись,» — сказал Демих вслух, выбрался из пещеры и побрел назад в сторону своей скромной виллы.
Тнак бежал вверх, по узкой горной тропинке, проходящей вдоль обрыва. Вот-вот его настигнут преследователи. Все Сверхгорье было окутано пламенем и едким дымом. Из под скальных пород вырывалась лава. То и дело она взрывалась обжигая руки и лицо. Но раны тут же заживали. Тнак раз в минуту оглядывался назад. Ужасные бойцовские псы с двумя головами снова поймали его след. Их подгоняли злобные головорезы со смертельными ранами. Впереди них бежал разбойник с перерезанным горлом, держащий стяг пиратов. Откуда не возьмись появился Демих:
— Где Алена? — закричал Тнак, взяв старика за грудки.
— Мы отправили всех женщин в Перепутье!
Вдвоем они бросились наутек. Ужасные головорезы были близко. До вершины оставалось совсем чуть-чуть. Но Тнак вдруг почувствовал, что кто-то тащит его вниз. Бойцовский пес ухватил его каждой пастью за каждую пятку. Боли не было, только ужас перед разъяренной стаей. Чудовищный зверь был прямо перед лицом, готовый впиться в кожу и разорвать ее своими острыми зубами. Тнак закрыл глаза. Перед ним появилась Алена. Нежно погладив его щеку она сказала:
— Не вини себя любимый мой. Я так рада, что ты все же стал лекарем.
— Лекаря! Лекаря! Лекаря! Лекаря! — разносился шум по коридору.
Тнак открыл глаза от кошмара.
— Лекаря! Лекаря! Лекаря! Лекаря! — шум приближался все ближе.
Тнак вскочил с кровати и выбежал в коридор. Перед ним предстал взъерошенный мужчина. Судя по засаленной бирюзовой рубахе — моряк.
— Лекаря! Лекаря! Лекаря! — не прекращал он.
— Я лекарь, что случилось? — спросил Тнак.
— На улицу за мной, скорее, там мой брат!
Тнак последовал по длинному коридору за моряком.
Они выскочили во двор Лечебки, трехэтажного каменного здания, стоящего посреди горного плато.
Около ночного костра трясся в припадке мужчина, то закатывая глаза, то кривя набок рот, то насупив брови, он истошным воплем повторял:
— Они меня не отпустят! Они меня не отпустят! Они меня не отпустят! Они меня не отпустят!
Его пытались удержать двое крепких матросов. Но он с легкостью раскидывал их отталкивая ногами.
Можно было подумать, что у больного обычное агрессивное расстройство ума, но был один признак, уже множество раз встречаемый Тнаком. Еле заметная багровая аура исходила от бьющегося в припадке больного. К Тнаку подбежала симпатичная молодая девица с аккуратными русыми волосами, собранными в пучок. Она кратко сообщила ему:
— Опять одержимый!
— Беги за снотворным. Мария, только быстрее, найдешь его в первой кладовой.
Тнак по рыскал по карманам своего серого лекарского балахона. Достав небольшой бутылек с фиолетовым раствором, он крикнул:
