– Меня спросят, каков из себя Посланник Великого Орста. Что скажу?

– Отвернитесь.

Когда мужчины повернулись спиной, Флора достала из рюкзака подаренный фрайями золотой плащ, набросила на себя невесомую золотистую ткань, встала на лавку, закрыв капюшоном лицо, и властно приказала:

– Повернитесь!

Перед высокой фигурой в золотом облачении Касар и Алангиз опустились на колени и склонили головы. Когда несколько мгновений спустя подняли глаза, увидели на скамье Флору в выцветшем сарафане.

– Теперь сможешь описать Посланца Орста?

– Да, Светлейшая Вестница богов! Сколько дней мне молиться?

– Дня три достаточно. В Замке проведём благодарственную церемонию Орсту, если этого не хватит, придумаю что-нибудь ещё.

Касар вышел из часовни, чтобы подготовиться к церемонии.

– Флора, ты Посланница самого Орста? – шёпотом спросил Алангиз.

– Я человек. Только Касару не говори, а то он что-нибудь напутает.

– Я рад, что полюбил человека, а не…

– Нет, Алангиз, я не Вестник богов.

– А золотое облачение?

– Это подарок за дружескую услугу.

Воин Теней удивлённо покачал головой, но ничего не сказал.

Воскрешение виконта Ренельи прошло как по нотам. Слуги Замка, жители окрестных деревень и вассалы ранним утром собрались перед часовней, чтобы с почестями проводить в последний путь своего господина к усыпальнице. В расшитой золотыми узорами мантии шёл священнослужитель Орста, за ним в парадных одеждах четверо охранников несли носилки с телом виконта Ренельи.

Со всех сторон раздавались громкие возгласы, прославляющие доброту, великодушие и мужество усопшего. Люди плакали, но громче всех начальник стражи. Он тёр опухшие глаза и красный нос, шатался из стороны в сторону, рыдал, не дойдя до носилок, споткнулся и упал. Алангиз помог ему подняться.

Цепляясь за носилки, на которых лежал виконт Ренельи, Касар схватил факел и размахивал им так, что полетели искры. Удивлённые непонятным поведением люди, перестав причитать, не сводили глаз с начальника стражи. Опасаясь обжечься, никто не подходил.

А Касар громко причитал:

– Очнись, мой господин! О, Всемогущий Орст, услышь меня, верни нашего добрейшего господина! Спаси! Прояви своё могущество, справедливость и великодушие! Оживи виконта Ренельи Сальве! Оживи!

Слушая громогласные вопли, Флора отметила, что воин очень убедителен, даже плакальщицы пристыжено замолчали. Только голос Касара Доблестного нарушал тишину. Он был или великим актёром, хорошо отрепетировавшим роль, или, что больше походило на правду, хмель из головы не выветрился.

Шедшая позади Флоры пожилая служанка, тихо сказала:

– Взабыль, Исария, за беду стало, Касар сидяхая подле господска тела, разум профурнул.

Её спутница не успела ответить.

Вторя начальнику охраны, звучным и сильным голосом вдруг закричал Алангиз:

– О, Всемогущий Орст! Я верю в твою мудрость и доброту! Яви свою милость! Воскреси нашего господина!

Алангиз внезапно упал на колени, Флора, споткнувшись об его ногу, рухнула рядом. Траурная процессия остановилась – люди увидели, что погребальные носилки окутал густой зелёный дым.

«Ура! Дым без огня! У меня получилось! Всё-таки оживление мёртвых – тяжёлый труд», – поднимаясь с колен, она поспешила к катафалку. Флору чуть не смела толпа испуганных людей, в панике отшатнувшихся от непонятно откуда появившегося густого, резко пахнущего дыма, который вскоре рассеялся.

И тогда все увидели, что на носилках, чихая, кашляя и вытирая обильно текущие по лицу слёзы, сидит виконт Ренельи. Начальник стражи, отшвырнув в сторону факел, схватил руку господина виконта в свои лапищи и закричал ещё громче, чем прежде:

– Люди! Произошло великое Чудо! Великий Орст сжалился над нами! Наш господин жив! Великий Орст вернул нам нашего доброго господина!

Флора подбежала к носилкам, спрятала в мешочек, висящий на поясе, глиняный черепок с остатками дымящегося воска, и радостно воскликнула:

– Всемогущий Орст услышал наши мольбы! Всемогущий Орст вернул нам нашего доброго господина! Слава Добрейшему Орсту!

К носилкам, на которых сидел виконт Ренельи, осторожно подходили вассалы.

Флора и Алангиз смешались с толпой и восторженно кричали:

– Живой! Воскрес!

– Чудо! Живой!

Они повторяли и повторяли на разные лады, пока сначала один человек, чуть слышно, затем другой, уже громче, и вот уже все присутствующие хором выражали свой восторг, прославляя Милостивого Орста.

Вечером Флора и Алангиз поехали в «Сломанную подкову». Стоящему у стойки хозяину, девушка показала серебряную монетку, на лицевой стороне которой еле заметно была нацарапана летящая стрела.

Мужчина взял монету, осмотрел её, затем вернул девушке:

– Фемиарс сказал, что Фадд очень зол. Он уехал в большой спешке.

Алангиз хотел заплатить трактирщику, но тот отказался от денег:

– Друг Фемиарса – мой друг, а друзьям за услуги не платят.

– Не нравится мне, как управляющий Урмиды отнёсся к нашему рукотворному чуду.

– Ошибаешься, Флора, он уехал, так как ему нечего здесь делать.

– Фадд человек умный, предан Урмиде и служил не за деньги. Скорее всего, догадался, что его провели. Мы правильно сделали, отправив Фемиарса следить за ним. А теперь едем в Замок. Там праздник! Мы его заслужили.

В последующие дни жители окрестных деревень только и говорили о том, как в Замке Шатор Всемогущий Орст явил своё великодушие, воскресив виконта Ренельи Сальве. Различные подробности этой истории кардинально разнились. Вскоре нельзя было понять, что же там произошло на самом деле.

Флора устала, казалось, день никогда не закончится. Поверив, что Великий Орст явил чудо и воскресил их господина, вассалы виконта Ренельи, походили на буйно помешанных, их радостные крики и возгласы оглушали. Она предпочла бы отдохнуть, но осталась: ничто не должно поставить под сомнение воскрешение виконта.

Когда Флора споткнулась, подошёл Алангиз.

– Тебе нужно отдохнуть. Идём, провожу в твою комнату, – девушка с благодарностью кивнула.

На первом этаже Замка анфилада из шести смежных комнат. Тяжёлые медные светильники, подвешены на цепях к торчащим из сводчатых потолков крюкам, каменные стены украшены гобеленами и чучелами птиц. Поднялись по большой широкой лестнице на третий этаж, свернули направо. Алангиз остановился перед массивной дверью с изящным орнаментом и пропустил Флору в комнату.

Это было уютное тёплое помещение вытянутой формы. Два больших окна занавешены тяжёлыми, песочного цвета, шторами, расшитыми золотыми звёздами. Над огромной кроватью возвышался роскошный балдахин с таким же рисунком, что и гардины, по обеим сторонам – два тяжёлых серебряных подсвечника с толстыми свечами. На стене красивые гобелены с цветочным орнаментом. Изящная мебель придавала комнате мягкий золотистый цвет, слегка усиленный вставками чернёного дерева, – мастер искусно выявил красоту дерева. Обстановку гармонично дополняли два низких столика, сундук и большое зеркало, в котором она отразилась в полный рост.

– Эта роскошь не для сеглера. Моё место на чердаке.

– Господин виконт не ошибся, выбирая комнату для своей спасительницы. Ты – не сеглер. Ты – почётная гостья!

– Здесь так красиво и тепло.

– В Замке прохладно, а здесь протопили камин, высушили отсыревшие простыни. Надень меховую накидку поверх платья, быстрее согреешься.

– А где Умка?

– Не волнуйся. Я его накормил и хорошо устроил. Тебе нужно отдохнуть и набраться сил, завтра будет благодарственная молитва в храме Орста.

– Ты уходишь?

– Надо проследить, чтобы с господином виконтом ничего не случилось.

Девушка закрыла дверь. Скинув тяжёлые ботинки, подошла к пышно убранной высокой кровати, осторожно присела на краешек, сняла верхнюю одежду, юркнув под пуховое одеяло, почти сразу уснула.