С работы побежала в сад за дочерью и даже неожиданно для себя осознала, что чувствует удовольствие от щебетания девочки, а не механически отвечает на вопросы, в это время думая о том, как решить проблемы и переделать бесконечные дела.

– Завтра к бабушке на день рождения идем, – сказала она.

– Не хочу, там скучно, – надула губки Маринка.

– Там на этот раз будет по-другому, – пообещала Нина.

Да, Марина не слишком любила бабушку по отцу. Свекровь довольно часто придиралась к девочке, одергивала, если та разыгрывалась и шумела, как делают все дети ее возраста, не разрешала трогать многие вещи.

Но что, если камень изменит железобетонный характер ее свекрови? Спину-то не брали ни мази,ни таблетки, а волшебство – оно и есть волшебство!

Виктор с подозрением поглядывал на непривычно бодрую жену, трущую на терке сырые картофелины.

– Сыру мало кладешь, – буркнул он, глядя на то, как она добавляет в картофельную массу мелко натертый сыр.

Нина молча пожала плечами, не желая раздувать конфликт. В конце концов, терпеть осталось недолго. Еще денек, и сварливый супруг отправится в место “для содержания никчемных мужей”.

Вот там ему самое и место.

Виктор, почуяв неладное, прицепился к молчанию Нины:

– А че это ты молчишь?

– Ничего, занята просто, – коротко ответила Нина, перемешивая ложкой в кастрюле.

– Занята, пф! – нахмурился Виктор. – Просто жрачку стряпаешь, тоже мне занята.

“Как я тебя ненавижу”, – подумала Нина, удивляясь, насколько ее чувства ощущались обыденными.

Достал. Опостылел. Осточертел.

Она никогда не думала, что будет способна так сильно ненавидеть собственного мужа. Нина не осознавала, насколько он сам был виноват в таком к себе отношении.

На сковородке зашкворчало масло.

– Завтра мы к маме твоей едем на юбилей, – напомнила Нина.

– Во сколько?

– В четыре начинается. Она просила приехать пораньше, помочь с угощением.

– Блин, у меня рейд в это время. Попозже поедем. Чего там особо делать? Жрачку на стол метать много народу не надо. Тем более от криворуких, вроде тебя, пользы-то особо…

“Ненавижу”.

– Как хочешь, – сказала Нина, прикидывая, не поехать ли ей с Маришей раньше. Свекровь-то точно не удержится от упреков, что она только есть приезжает, а как помочь, то не дождешься…

Хотя нет. Так непривычно было думать о кольце…

– А че у тебя с рукой? – Муж наконец-то заметил забинтованный палец.

– Обожглась, – соврала Нина.

– Вот я и говорю, криворукая, – кивнул сам себе Виктор и уселся за компьютер. – Ты мне принеси, как готово будет. Сметана-то есть?

– Есть немного.

– А почему немного? Вечно ты не следишь, что в холодильнике все заканчивается!

“А про подарок опять не вспомнил, – подумала Нина. – Как будто это не его родная мать, а моя!”

Ночью, как только часы показали пятнадцать минут первого, Нина повернула второй камень в кольце.

Спать хотелось не так сильно, как обычно, и Нина пошла тихонько сделала маску для лица, подобрала платье для Марины и помыла ее ботиночки.

Муж заигрался, и сегодня Нина с облегчением поняла, что можно улизнуть от супружеского долга.

Утром Нина поднялась раньше обычного. Новый бодрый организм буквально поднимал ее с постели. Хотелось не зарыться в одеяло и лежать там как можно дольше, спрятавшись от проблем, а вскакивать и бежать, лететь, творить свою жизнь, превращая ее в сказку наяву.

Она сама не замечала, как всплывают в голове мысли о том, что она хотела сделать, но не было времени, сил, желания… На завтрак приготовила себе и дочке кашу с ягодами, мужу – яичницу с колбасой и картошкой. Попутно протерла дверцы кухонных шкафчиков, заляпанные оконные ручки. Спокойно поела и выпила чашку кофе, слушая музыку в наушниках.

Она давно не позволяла себе такой роскоши, боялась, что не услышит очередной грубый приказ мужа или дочка куда-нибудь полезет, ушибется. Но сейчас любимые, почти забытые мелодии в ушах воскрешали в ней что-то чистое и светлое. Добрачные надежды и мечты…

Вскоре встала Марина. Нина накормила ее и принялась за примерку платья. Посадила рядом с собой, пока упаковывала подарки: любимые духи свекрови (она не признавала никаких других ароматов), правда, в небольшом флаконе, потому что на сто миллилитров не хватило денег; женский детектив, которыми Светлана Петровна зачитывалась, плед, идеально подходящий к дивану в ее гостиной, и нарисованная внучкой открытка.

Виктор проснулся к обеду, поел, сел за компьютер и с головой ушел в игру. Нина колебалась, ехать ли помогать свекрови или ждать мужа? В первом случае ее ждут нотации от Светланы Петровны, а во втором – скандал от мужа, возможно, с рукоприкладством.

Или, может быть, нотаций не будет? Ведь второе чудо, обещанное волшебницей из сна, должно обеспечить поддержку от родственников…

Нина набрала номер свекрови.

– Здравствуйте, мама! – сказала она и произнесла несколько фраз с пожеланиями всего, чего обычно желают именинницам.

– Спасибо, спасибо, а приедете-то во сколько? – спросила Светлана Петровна непривычно искренним голосом, без шпилек, упреков и дополнительных смыслов.

– Да мы с Мариной уже сейчас готовы, но Витю ждем, – честно призналась Нина.

– Занят, что ли? Выходной же, – ответила свекровь.

– В компьютер играет. Говорит, у него рейд.

– А, во-от оно что. Ну-ка дай ему трубочку, Нин.

Тон Светланы Петровны не предвещал ничего хорошего.

Виктор недовольно буркнул что-то, потом, выслушав ответ, начал огрызаться, оправдываться, орать… Нина от греха подальше ушла с дочкой на балкон.

– Собирайся, – Виктор стоял в дверях комнаты, словно нашкодивший кот, получивший хорошую трепку от хозяина, – давай, поехали!

Нина не стала спрашивать, а как же рейд или что именно такого убедительного сообщила ему Светлана Петровна. Она лишь сказала:

– Мы готовы, нам только обуться.

– Ладно, ща.

Виктор собирался минут двадцать, периодически ругаясь и требуя немедленно найти ему то чистые носки, то рубашку по размеру, то сигареты. В конце концов, семья все же вышла из дома и отправилась в гости.

Идти от автобусной остановки было долго. Виктор не жаловал траты на такси. Марина устала и попросилась на руки, но получила от папы сердитое:

– Обойдешься, не маленькая.

Девочка от обиды замедлила шаг, словно нарочно волоча ноги и цепляясь ими за неровности асфальта. Виктор обернулся, прикрикнул:

– Че ты там плетешься? Ну-ка быстро!

Маришка рванула с места, споткнулась и проехалась по асфальту, содрав ладони и коленки. Улицу огласил детский рев.

– Ну вот еще, под ноги смотри! – рассвирепел Виктор.

Под его ругань Нина быстро протерла ранки антибактериальными салфетками, которые всегда носила в сумке, и подхватила дочку на руки.

– Потерпи, тут недалеко. У бабушки помажем ранки, и пройдет, – сказала она ласковым тоном.

Нести девочку было тяжеловато, все же четыре года – это не младенец. Но обновленный магией организм справлялся. Пару дней назад такая ноша аукнулась бы Нине тем, что она бы еще дня два ходила, хватаясь за поясницу, как старушка.

Так и дошли – Виктор, бубнящий что-то не слишком приятное о тупых матерях, которые за ребенком уследить не в состоянии, и Нина с всхлипывающей дочкой на руках.

Свекровь, встретив их, открыла рот и вместо того, чтобы привычно уколоть невестку: “Балуешь ребенка!” – сказала:

– Витя! Ну как тебе не стыдно! Взял бы Маришу на руки, ты не видишь, что Нина устала? У нее же спина болит!

У мужа отвисла челюсть, он невнятно и неразборчиво матюгнулся.

Марина неохотно слезла с маминых рук.

– Ой, ты упала! Надо помазать болячки! – всплеснула руками она.

– Я сама лучше, – сказала Нина, опасаясь, что бабушка не станет стараться обработать рану как можно мягче, ведь в ее детстве с ней не церемонились.

– Сейчас зеленку принесу, – кивнула Светлана Петровна.

Нина постаралась не выказывать удивления. Ведь раньше свекрови бы в голову не пришло предлагать сыну позаботиться о спине жены, а уж внучку бы она точно отчитала – что платье испачкала, вся в ссадинах, и это на праздник, перед людьми-то стыдно!