В обстановке строжайшей секретности артефакты были доставлены в США для проведения дальнейших исследований, курировать которые было поручено ФБР.

Началось совещание – как всегда, решался вопрос, что делать дальше.

Самые современные в мире электронные и рентгеновские микроскопы не смогли проникнуть в структуру этого металла, ничего не дало их облучение сверхмощными лазерами. В конце концов было решено изучить последние достижения в области исследований материалов, включая секретные исследования.

Мэрилл уселась рядом с Джоном за стол и стала перелистывать последние разработки Пентагона в области изучения элементарных частиц и излучателей различных видов энергии.

– Смотри, – сказала Мэрилл Джону, – а что, если это устройство даст положительный результат?

– Я в этом плохо разбираюсь, я не физик, я занимаюсь изучением археологических находок и историей искусства.

К Мэрилл и Джону подошли другие участники группы и стали обсуждать её находку.

– Да, – сказал Эрик, широкоплечий высокий блондин с синими глазами, ведущий свой род от норманнов, – излучение нейтрино[13] сможет пробить структуру этого металла.

– Да нейтрино просто проскочит артефакты, не заметив их, – возразила стройная зеленоглазая белокожая шатенка Элизабет.

– Но у артефактов необычайно плотная структура. Не исключено, что слабое взаимодействие нейтрино сможет нам помочь.

Невзрачная, похожая на ученицу колледжа Линда с безразличным видом посмотрела на статью, но ничего не сказала. Она окончила Йельский университет одновременно с Эриком и Элизабет и стала работать в этой группе только потому, что была неравнодушна к этому высокому красавцу. Она ревновала его к Элизабет, имевшей с Эриком амурные отношения. Линда всегда старалась быть рядом с ним, но он, да и другие мужчины из группы даже не обращали на неё внимание.

Все, кроме Джона и Линды, стали спорить, какие элементарные частицы лучше использовать для облучения артефактов.

Одни склонялись к мнению, что лучше использовать элементарные частицы из класса адронов[14], другие – из класса лептонов[15].

Первая группа утверждала, что только сильное взаимодействие[16] с веществом позволит вскрыть структуру это непонятного металла, но вторая возражала, что адроны нестабильны и многие из них очень быстро распадаются.

– Ты ещё резонансы[17] используй, – спорил с Элизабет Эрик, – они не успеют даже долететь до артефактов.

– Но можно использовать мезоны[18]. У них срок жизни значительно больше, чем у резонансов.

– К этому излучателю нейтрино даже специальные регистрирующие пластины разработаны.

– Но к созданным излучателям мезонов тоже регистрирующие пластины разработаны.

Тут вмешался Джон:

– О чём вы спорите? Вы уже надоели мне своей терминологией из физики. Все вы говорите об одном и том же. Разве нельзя попробовать сначала излучатель нейтрино, а если ничего не получится, то мезонов? Все равно других вариантов у вас нет.

Все сразу замолкли, а ведь Джон прав: действительно других вариантов нет.

Все эти излучатели были сделаны на основе ускорителей элементарных и требовали для своей работы большого количества энергии: необходимо было в течение получаса отключить от энергоснабжения практически весь Нью-Йорк и часть его окрестностей. Вопросы энергоснабжения и доставки необходимого излучателя взял на себя куратор из ФБР.

Прошел месяц бюрократической волокиты, пока наконец этот бетатрон – излучатель с регистрирующими пластинами и подробной инструкцией по его эксплуатации – привезли в лабораторию.

В течение нескольких часов вся группа разбиралась, как он работает. Потом еще несколько часов ушло на его наладку. Куратор из ФБР ушел, заявив, что у него семейное торжество и ему надо обязательно на нём присутствовать.

Когда всё было налажено, а артефакты были подготовлены к изучению, часы показывали половина двенадцатого ночи.

Часть Нью-Йорка и его окрестностей обесточили, а освещение в лаборатории, как требовала этого инструкция по эксплуатации прибора, отключили.

Полчаса бетатрон разгонялся, и его излучатель начал работать вместе с боем настенных часов.

Тут началось нечто невообразимое: все артефакты вдруг засветились переливчатым светом и стали похожи на огромные куски янтаря. Свет от них строго концентрическими кругами стал разливаться по всему помещению.

Сердце у Мэрилл бешено забилось, глаза закрыл туман, а в середине лба что-то треснуло.

Все стояли как вкопанные. Первым опомнился Джон. Он подбежал к регистрирующим пластинам, но на них ничего не было.

Потом пришла в себя Мэрилл. Она подошла к витрине с артефактами.

– Этого не может быть, – проговорила она.

К ней подошли остальные члены группы. Их взорам предстала странная картина: артефакты приобрели прежних серебристый цвет, но на каждом из них появился большой выпуклый знак янтарного цвета, похожий на иероглиф. Никто из членов группы ничего не понимал.

Все очень устали и поэтому, немного посовещавшись, решили повторить эксперимент на следующий день.

Уставшая Мэрилл добралась домой, быстро умылась, перекусила, легла на кровать и сразу уснула.

Через некоторое время ей приснился странный яркий цветной сон: на фоне высоких заснеженных гор за столом сидят одиннадцать человек, Мэрилл не успела их сосчитать.

«Это Гималаи, – подумала во сне Мэрилл, – а что это за люди? Да ведь это апостолы с фрески „Тайная вечеря“ в трапезной монастыря Санта-Мария делле Грацие в Милане, нет только Иуды, да и центр пустой – нет Христа».

Вдруг из-за стола вышел один из апостолов. «Кажется, его зовут Андрей», – подумала во сне Мэрилл. В руках он держал пластину – один из исследуемых ими артефактов. На пластине был выпуклый янтарный знак, напоминающий футбольный мяч.

Андрей поднял пластину и дотронулся ею до Мэрилл. Она сразу ощутила на своём теле сильное жжение. Он отнял пластину и произнес странные слова:

После этого Андрей сел за стол и встал Матфей. В руках он держал точно такую же пластину, но с другим знаком. Он пошёл явно не по направлению к Мэрилл. Изображение стало ограничено рамкой, как на экране телевизора.

Матфей вынес пластину за «экран» и произнес стихи, в которых речь шла о голубом алмазе, скрытом где-то в Африке.

Другие апостолы совершали похожее действо. Каждый раз речь шла о драгоценных, полудрагоценных, поделочных и каких-то непонятных камнях, спрятанных в различных уголках Земли.

Последним был апостол Пётр. Когда он произнес свою речь и сел за стол, в центре стола неожиданно возник Христос.

Изображение снова перестало быть ограничено рамкой. Христос подошёл к Мэрилл и дотронулся до неё жезлом. Она опять ощутила жжение на своём теле. Христос отнял жезл и произнес следующие, ещё более загадочные слова: