– Элизабет, а почему ты решила, что твой двойник живёт в Афинах? – спросила Мэрилл.

– А он здесь и не живёт, но я чувствую, что он здесь скоро появится.

– Почему?

– Через день в Афинах открывается Всемирный конгресс океанологов, и мне кажется, что я его там встречу.

– А как ты собираешься проникнуть на конгресс?

– Зачем проникать, я просто на него пойду, – сказала Элизабет и показала карточку участника. – Я на нём выступаю с докладом «Вулканическая деятельность и изменение рельефа Средиземного моря».

– И что он там будет?

– Он же мой двойник, а это значит, что он должен быть хорошим дайвером и заниматься чем-то, связанным с морем.

Элизабет заказала по телефону стол в ресторане, что-то добавила на греческом языке и рассмеялась, выслушав ответ.

– Чему ты так обрадовалась? – спросила её Мэрилл.

– Я сказала, что в нашей группе много красивых женщин, и попросила, чтобы нас обслуживали самые красивые официанты.

Когда Мэрилл с остальными участниками входила в ресторан, то с удивлением обнаружила, что все мужчины, как по команде, обернулись и неотрывно смотрят на Элизабет. Мэрилл взглянула на Элизабет и остальных и поняла, в чём дело. Элизабет просто святилась от счастья, ведь она не раз говорила, что Греция – самое лучшее место на Земле. Все же остальные были сумрачны и напряжены в ожидании чего-то плохого и неизвестного.

Стол ломился от яств.

Простой деревенский салат из огурцов, помидоров, лука и овечьего сыра Feta поблескивал маслинами и приятно пах свежим оливковым маслом.

От свежеприготовленного мяса исходил пьянящий аромат орегано, тимьяна, розмарина и других диких трав.

Аппетитно блестела зажаренная на углях рыба, рядом с которой на блюдах лежали горками осьминоги, устрицы и мидии.

В центре стола на двух огромных блюдах лежали индейка, фаршированная печенью и кедровыми орехами, и молочный поросенок с картофелем, запеченный в духовке.

В блюдах горками лежали овощи, а в графинах стояли свежевыжатые соки.

Напитки все заказали разные. Джон заказал узо[66], Мэрилл – бордо, Элизабет – местное столовое вино и мускат Патры, остальные взяли виски.

– Вот у нас и начался симпозиум, – смеясь, сказала Элизабет.

– При чём тут симпозиум? – спросила Мэрилл.

– Симпозиум по-гречески означает «совместное питье», – улыбаясь, ответила Элизабет.

– Элизабет, чему ты так радуешься? Тебе предстоит очень серьёзное дело, а ты всё время хохочешь… – Радость Элизабет начинала уже раздражать Мэрилл.

– Мэрилл, ну расслабься хоть немного. Прекрасная страна, прекрасная, экологически чистая пища, хорошие напитки. Если ты будешь всё время думать только о деле, то скоро свихнёшься.

– Извини меня, пожалуй, ты права, давайте отдохнём немного, – сказала Мэрилл и попыталась улыбнуться, но ничего не получилось.

Только когда подали пирог со шпинатом, сладости, фрукты и греческий[67] кофе в маленьких чашечках со стаканом холодной воды, Мэрилл по совету Элизабет заказала сладкое ароматное вино мосхато[68], после чего действительно расслабилась и широко улыбнулась своей знаменитой улыбкой.

Тотчас на неё обернулись несколько мужчин, а один из них подошёл к ней и на ломаном английском языке попросил автограф.

– Не коверкайте язык, говорите по-русски, – сказала Мэрилл.

– Откуда вы знаете, что я из России? – удивился незнакомец.

– Кто ещё может приехать в Грецию после окончания туристического сезона, для остальных море уже холодное, только русские и скандинавы могут купаться в такой воде, но на скандинава вы не похожи, – удивительно логично, улыбаясь, ответила по-русски Элизабет.

У всех постепенно улучшилось настроение, как вдруг Джон неожиданно помрачнел и что-то сказал Элизабет шёпотом на ухо.

– Ты уверен? – сказала Элизабет, и улыбка исчезла с её лица.

– Не уверен, но что-то чувствую, – ответил Джон.

– В чём дело? – спросила Мэрилл.

– Пойдёмте в номер, – сказал Джон, – нам надо кое-что обсудить.

Все поднялись в номер, Джон достал какое-то устройство и стал исследовать стены, потолок и пол всех номеров.

– Вроде всё чисто, жучков нет – сказал он, – но мне кажется, что Мэрилл права, мы слишком расслабились, мне показалось, что за нами кто-то наблюдает.

– Может быть, тебе действительно показалось, – сказала Элизабет, – я ничего не заметила.

– Я тоже ничего не заметила, – сказала Мэрилл.

– Скорей всего, вы обе правы, но в какой-то момент у меня как будто мороз пробежал по коже.

Тут Элизабет хлопнула себя по лбу и воскликнула:

– Мы действительно сильно расслабились, даже не посмотрели на второй луч и место их пересечения.

Все, кроме Линды, засуетились, достали свои карты, Индулаз и определили район своих дальнейших поисков.

– Надо же, в Средиземном море, рядом с островом Родос, – изумилась Элизабет, – я там всё вдоль и поперёк излазила, точнее, проплавала и ничего не нашла.

– Линда, а почему ты не хочешь посмотреть свой второй луч? – удивилась Мэрилл.

– Я и так знаю, где лежит мой топаз, – ответила Линда и ткнула пальцем в карту.

– Давай всё-таки проверим.

Действительно, пересечение лучей, показало на то место, куда указала Линда.

– Но откуда это ты узнала? – удивились остальные.

– Это секрет, – хитро улыбаясь, ответила Линда.

…

Таис спрятала длиннофокусный фотоаппарат, убрала сверхчувствительный микрофон, вытащила из диктофона кассету с записью разговора Избранных и поспешила к себе на виллу. Подошла к чаше с сепией и увидела в ней изображение Ариэль:

– Я смогла сфотографировать всех Избранных и записать часть их разговора в ресторане, моей соперницей будет некая Элизабет.

– Ты молодец, Таис, надо сделать с них копии и разослать всем Вад. Кстати, тебя они не заметили?

– Нет, но они что-то заподозрили и ушли из ресторана.

– А в ресторане у Элизабет не было помощника?

– Нет, она называла его двойником, и их встреча ещё должна состояться. Она почему-то уверена, что встретит его на международной конференции. Я на ней тоже буду присутствовать в качестве почётного гостя.

– В качестве почётного гостя? – удивилась Ариэль.

– Да, я оплатила много подводных археологических экспедиций. Я тоже хотела найти останки Атлантиды и их реликвии, но всё безрезультатно. Не представляю, как Элизабет сможет их найти.

На следующий день, едва встало солнце, Элизабет разбудила всех своих остальных коллег по поиску:

– Хватит дрыхнуть, пора Афины смотреть, смотрите, какое хорошее утро: солнечно и не жарко.

Действительно, погода стояла прекрасная: на небе ни единого облачка и было даже чуть прохладно. Все немного поворчали: что здесь смотреть? Мы уже не один раз здесь были. Решили просто побродить по городу. Осмотрели величественный Акрополь, побродили по узким, похожим на лабиринт улицам Плаки, насладились видом Афин с горы Ликабет и пришли в национальный парк.

– А вы знаете, что у одной греческой богини был отец, но не было матери? – неожиданно сказала Элизабет.

– Неужели это Афина? – спросила Линда.

– Да, я и не знала, что ты так хорошо знаешь греческую мифологию. Афина была рождена самим Зевсом. Зевс почувствовал сильную головную боль, призвал к себе своего сына Гефеста. Он разрубил Зевсу топором голову, и оттуда в полном вооружении, в блестящем шлеме, с копьём и щитом, вышла могучая воительница Афина Паллада.

– Ничего я не знаю, я просто догадалась.

– Ты забыла сказать, Элизабет, – вставил Джон, – что перед этим Зевс проглотил богиню разума Метис. Мойры, богини судьбы, открыли Зевсу тайну, что у Метис родятся дочь и сын. Сын будет необычайной силы и ума и свергнет с престола Зевса. Так что мать у Афины всё-таки была, но Зевс взял её и скушал.

– Но все равно родил её сам Зевс.