Снап вскрикнул:

– Боже мой, это же было в моем сейфе в радиорубке! Я единственный на этом судне, кроме капитана, кто имеет право знать эти пароли!

В наступившей тишине Балч требовательно спросил:

– Ну, и что с этим делать, Джонсон?

Портье по-прежнему держался вызывающе.

– Я не буду отвечать на ваши вопросы, Балч. В подходящее время я все объясню… Грегг Хальян, вы меня душите!

Я ослабил хватку. Но я все-таки тряхнул его.

– Вам лучше заговорить.

Он невозмутимо молчал.

– Хватит! – взорвался Картер. – Он все объяснит, когда мы придем в порт. А пока я помещу его туда, где он больше не причинит вреда. Грегг, запри его в клетке.

Мы проигнорировали его бурные протесты. Клетка – в старые времена морских судов на Земле ее называли гауптвахтой – была корабельной тюрьмой. Облицованное сталью помещение без окон, расположенное под палубой в носовой части судна. Я затащил туда сопротивляющегося Джонсона, а изумленный наблюдатель смотрел из окна обсерватории на наши мечущиеся в звездном свете фигуры.

– Заткнись, Джонсон! Только знай, что для тебя будет хорошо…

Он поднял страшную суматоху. Позади нас, там, где палуба смыкалась с надстройкой, полдюжины пассажиров удивленно переглядывались.

– Я сделаю так, что тебя вышвырнут со службы, Грегг Хальянн!

Я наконец-то заставил его замолчать. Спустил его по трапу в клетку и закрыл за ним дверь палубного люка. Я уже направился обратно в рубку, когда из обсерватории донесся голос наблюдателя:

– Хальян, астероид! Вас вызывает офицер Блэкстоун.

Я поспешил на ходовой мостик. Астероид был в поле зрения. Мы уже почти достигли максимальной скорости. Астероид приближался, причем так опасно близко, что нашу траекторию пришлось бы изменить. Я услышал сигналы Блэкстоуна, раздававшиеся в рубках управления, и встретил Картера, когда он вбежал на мостик вместе со мной.

– Экий негодяй! Мы вытянем из него максимум, Грегг. Ей-богу, я применю к нему химикаты, буду пытать его – незаконно это или нет!

У нас не было времени на дальнейшее обсуждение. Астероид стремительно приближался. Уже сейчас, сквозь толщу стекла, он представлял собой великолепное зрелище. Я никогда раньше не видел такого крошечного мирка – астероиды нечасто встречаются между Землей и Марсом или вблизи Венеры.

Со скоростью почти сто миль в секунду астероид пронесся перед глазами. Невооруженным глазом он сначала показался крошечным пятнышком звездной пыли, незаметным в черном бархате космоса, усыпанном драгоценными камнями. Пятнышко. А потом – сверкающей точкой, серебристо-белой, в свете нашего Солнца.

Я стоял вместе с Картером и Блэкстоуном на мостике башни. Было очевидно, что, если мы не изменим курс, астероид пройдет слишком близко от нас. Мы уже чувствовали его притяжение; из рубки управления пришло сообщение, что наша траектория нарушена этой приближающейся к нам новоявленной громадой.

– Сделайте расчеты немедленно, Грегг, – посоветовал Блэкстоун.

Я набросал предварительные расчеты с наблюдательных приборов в ходовой рубке. Когда мы легли на новый курс, а притягивающие и отталкивающие пластины в корпусе "Планетары" были установлены в своих оптимальных комбинациях, я снова вышел на мостик.

Астероид нависал над нашей носовой частью. До него оставалось не более двадцати или тридцати тысяч миль. Теперь он представлял собой гигантский шар, заполнивший весь этот сектор неба. Были хорошо видны очертания его гор, суши и водных пространств.

– Вполне пригоден для жизни, – сказал Блэкстоун. – Однако я обследовал все полушарие с помощью телескопа. Никаких признаков человеческой жизни – и уж точно никакой цивилизации, ничего похожего на города.

Судя по всему, это был скромный маленький мир. Крошечный шарик, прилетевший из области за Нептуном. Мы пронеслись мимо астероида. Все пассажиры собрались, чтобы посмотреть на пролетающий мимо маленький мир. Неподалеку от меня стояла Анита с братом, а рядом с ними – гигантская фигура Мико. Прошло полчаса с тех пор, как показался этот блуждающий маленький шарик, он стремительно пронесся и начал уменьшаться позади нас. Огромная полумесяц. Более тонкий, меньший полумесяц. Крошечный полумесяц, похожий на серебряную заколку, украшающую грудь какой-нибудь дамы. А потом это стало точкой, точкой света, неразличимой среди мириад других, витающих в этой огромной черной пустоте.

Инцидент с прохождением астероида был исчерпан. Я отвернулся от палубного иллюминатора. Сердце мое подпрыгнуло. Момент, которого я подсознательно жаждал весь день, наступил. Анита сидела в шезлонге, оставшись в одиночестве. Ее взгляд остановился на мне, когда я посмотрел в ее сторону, и она улыбнулась, приглашая меня присоединиться к ней.

VII

– Но, мисс Принс, почему вы и ваш брат отправились в Феррок-Шан? Его бизнес…

Даже произнеся это, я возненавидела себя за подобный вопрос. Так ловко в смиренном уме, в котором перемешались все мои рапсодии о любви, возникла потребность получить информацию о Джордже Принсе.

– О, – сказала она. – Для Джорджа это удовольствие, а не бизнес.

Мне показалось, что на ее лицо легла тень. Но через мгновение она исчезла, и она улыбнулась.

– Мы всегда хотели путешествовать. Мы ведь одни в этом мире – наши родители умерли, когда мы были детьми.

Я выдержал паузу.

– Вам понравится Марс. Там столько всего интересного.

Она кивнула.

– Да, я понимаю. Наша Земля везде одинаковая, вылепленная по одному лекалу.

– Но сто или более лет назад это было не так, мисс Принс. Я читал, как живописный Восток отличался от… ну, например, Большого Нью-Йорка или Лондона…

– Это сделал транспорт, – горячо воскликнула она. – Все стало одинаковым – люди выглядят одинаково… одеваются одинаково.

Мы заговорили об этом. У нее был живой, пытливый ум, по-детски любопытный, но при этом удивительно зрелый. А ее манеры были наивно-серьезными. И все же она не была прилипчивой лозой, эта Анита Принц. В ее подбородке и манерах чувствовалась твердость, нотки мужественной силы.

– Если бы я была мужчиной, каких чудес я могла бы добиться в столь дивный век!

Собственное чувство юмора заставляло её рассмеяться над собой.

– Девушке легко так говорить, – добавила она.

– Вам еще предстоит совершить большие чудеса, мисс Принс, – импульсивно сказал я.

– Да? И какие же?

У нее был очень откровенный и прямой взгляд, лишенный кокетства.

Мое сердце заколотилось.

– Чудеса следующего поколения. Маленький сын, созданный по вашему образу и подобию…

Какое безумие, эта неуклюжая, бесцеремонная фраза! Я подавился.

Но она не обиделась. Темные лепестки роз на ее щеках стали еще краснее, но она рассмеялась.

– Это правда.

Она вдруг резко сделалась серьезной.

– Я не должна смеяться. Чудеса следующего поколения людей-завоевателей, марширующих на…

Ее голос прервался. Моя рука легла на ее руку. Странное покалывание, которое поэты называют любовью! Оно обжигало и проникало сквозь мои дрожащие пальцы в плоть ее предплечья.

В ее глазах сверкал звездный свет. Казалось, она смотрит не на освещенную серебром палубу, а в далекие дали будущего.

Сейчас был наш момент. Всего лишь мгновение, подаренное нам, когда мы сидели здесь, и моя рука обжигала ее руку, как будто мы оба могли увидеть себя в новом человеке – маленьком сыне, созданном по образу и подобию матери и обладающем силой своего отца. Это был наш момент, а затем он закончился. Раздался звук шагов. Я откинулся назад. Мимо проплыла огромная серая фигура Мико в колышущемся плаще и со звенящим украшением в виде меча под ним. Его пулевидная голова с собранными в хвост волосами была без шляпы. Он посмотрел на нас, пронесся мимо и свернул за угол палубы.

Наш момент был упущен. Анита сказала устало:

– Приятно было провести с вами время, мистер Хальян.

– Но у нас впереди еще много встреч, – сказал я. – Десять дней…

– Вы думаете, мы доберемся до Феррок-Шана по расписанию?