– Да. Я так полагаю. Как я уже говорил, мисс Принс, вам понравится на Марсе. Странный, решительно устремленный вперед народ.

На нее будто навалился какой-то груз. Она зашевелилась в своем кресле.

– Да, это так, – неопределенно ответила она. – Мы с братом знаем многих марсиан в Большом Нью-Йорке.

Она резко осеклась. Жалеет ли она о том, что сказала это? Похоже, что да.

Мико возвращался. На этот раз он остановился.

– Твой брат хочет тебя видеть, Анита. Он послал меня привести тебя в его номер.

Во взгляде, который он бросил на меня, был оттенок нахальства. Я встала, и он возвышался надо мной на целую голову.

Анита сказала:

– О да. Я сейчас приду.

Я поклонилась.

– Мы еще увидимся, мисс Принс. Благодарю вас за приятные полчаса.

Марсианин повел ее прочь. Ее маленькая фигурка напоминала ребенка рядом с великаном. Когда они прошли всю палубу, а я смотрел им вслед, мне показалось, что он грубо взял ее за руку. И она в страхе отпрянула от него.

Но внутрь они не пошли. Словно желая показать мне, что он просто отнял ее у меня, он остановился у дальнего палубного иллюминатора и стоял, разговаривая с ней. После этого он взял ее на руки, как берут ребенка, чтобы показать ему через окно какой-то далекий предмет.

Боялась ли Анита ухаживаний этого марсианина? Может, ее удерживала какая-то власть этого человека над ее братом? Эта шальная мысль поразила меня.

VIII

Остаток того дня и вечера прошел для меня в сплошной сумятице. Слова Аниты, прикосновение моей руки к ее руке, та необъятная сфера того, что могло бы быть для нас, как проблеск волшебной страны счастья, которую я видел в ее глазах, а она, возможно, видела в моих, – все это бурлило во мне.

Побродив по кораблю, я немного побеседовал с капитаном Картером. Чувствовалось, что он испытывает неподдельное беспокойство. На "Планетаре" было всего полдюжины тепловых проекторов, не было оружия дальнего действия, несколько единиц стрелкового оружия и несколько старомодных, практически устаревших моделей оружия взрывного действия, плюс ручные проекторы с новым бенсоновским дуговым светом.

Все оружие находилось в комнате Картера, за исключением тех нескольких единиц, которые мы, офицеры, всегда носили с собой. Картер боялся, но чего именно, он не представлял. Он не думал, что наш план остановиться на Луне может повлиять на дальнейшее путешествие. Он полагал, что любая опасность возникнет на обратном пути, и тогда "Планетара" будет должным образом охраняться и пополняться полицейскими-солдатами.

Но сейчас мы были практически беззащитны. Я перекинулся парой слов с Вензой, но у нее не было ничего нового. И в течение получаса я болтал с Джорджем Принсом. Он казался веселым, приятным молодым человеком. Мне даже невольно показалось, что он мне нравится. Или это было связано с тем, что он приходился братом Аните? Он рассказал мне, что с нетерпением ждет возможности побывать с ней на Марсе. По его словам, он никогда не был там раньше.

В нем была доля искренней наивности Аниты. А может, он был очень умным негодяем, с таящейся иронией в мягком голосе и усмешкой, способной так меня одурачить?

– Что ж, поговорим позже, Хальян. Вы меня заинтриговали и доставили большое удовольствие.

Он отошел от меня, присоединившись к мрачному Оби Хану, и вскоре я услышал, как он обсуждает с ним вопросы религии.

Арест Джонсона вызвал бурное обсуждение среди пассажиров. Некоторые видели, как я тащил его за собой в карцер. Этот инцидент был предметом обсуждения всю вторую половину дня. Капитан Картер вывесил объявление о том, что в отчетах Джонсона были обнаружены серьезные ошибки и что в этом рейсе вместо него будет работать доктор Фрэнк.

***

Было уже за полночь, когда мы со Снапом закрыли и опечатали радиорубку и отправились в штурманскую, где должны были встретиться с капитаном Картером и другими офицерами. Пассажиры уже почти все разошлись. В курительной комнате шла игра, но палуба была совершенно пустынна.

Мы со Снапом проходили по одному из внутренних коридоров. Все двери в каюты были закрыты. Металлическая решетка пола отражала наши шаги. Снап шел впереди меня. Его тело внезапно поднялось в воздух. Он, как воздушный шар, взлетел к потолку, мягко ударился о него и, кувыркаясь, полетел вниз, приземлившись на пол!

– Что за чертовщина…

Он расхохотался, поднимаясь на ноги. Но это был недолгий смех. Мы поняли, что произошло – искусственное управление гравитацией в основании корабля, которое с помощью магнитной силы обеспечивало нормальную жизнь на борту, было повреждено! Именно на это мгновение этот небольшой участок коридора был отрезан. Небольшая масса "Планетары", парящей в пространстве, не оказывала ощутимого гравитационного воздействия на тело Снапа, и импульс его шага, когда он подошел к ненамагниченному участку коридора, подбросил его к потолку. Но теперь зона выглядела нормально. Мы со Снапом осторожно проверили это место.

Он схватил меня за руку.

– Это не произошло случайно, Грегг! Кто-то…

Мы бросились к ближайшей нисходящей лестнице. В пустынном нижнем пространстве стоял брошенный на произвол судьбы приборный блок. Множество циферблатов и переключателей, управляющих магнетизмом различных областей корабля, находились именно здесь. В помещении должен был находиться дежурный ночной смены, но его тут не оказалось.

Потом мы увидели, что он лежал неподалеку, раскинувшись на полу лицом вниз! В тишине и тусклом, ярком свете флуоресцентных ламп мы стояли, затаив дыхание, вглядываясь и вслушиваясь. Здесь больше никого не было.

Однако он не погиб. Он лежал без сознания от удара по голове. Мужественный парень. Мы привели его в чувство за несколько секунд. Вспышка сигнала вызова привлекла доктора Фрэнка из картографической комнаты.

– В чем дело?

– Здесь кто-то был, – поспешно ответил я, – и экспериментировал с магнитными переключателями. Очевидно, незнакомый с ними – дергал то один, то другой, чтобы проверить их работу и посмотреть отклики на циферблатах.

Мы рассказали ему, что случилось со Снапом в коридоре; охранник не пострадал, если не считать шишки на голове, полученной от неизвестного нападавшего. Мы оставили его лечить голову, а сами отправились на свой боевой пост, готовые к любой опасности и вооруженные для этого моим тепловым цилиндром.

– Странные дела творятся в этом рейсе, – сказал он нам. – Весь экипаж это понимает. Конечно, сейчас я продержусь, но когда мы вернемся домой, я завяжу с этими звездными путешествиями. Все-таки мое место в море.

Мы поспешили вернуться на верхний уровень. Нам действительно придется что-то планировать на совещании в рубке. Это была первая реальная вылазка наших противников.

Мы были на пассажирской палубе и направлялись в рубку, когда все трое остановились, застыв от ужаса. В тишине пассажирской каюты раздался крик! Дрожащий, задыхающийся крик девушки. В нем был ужас. Ужас… Или же это был крик страдания. В тишине вибрирующего корабля он звучал совершенно чудовищно. Он длился одно мгновение – один длинный крик; затем внезапно он затих.

И, когда кровь застучала в висках и, словно лед, побежала по венам, я узнал его.

Анита!

IX

– Боже правый, что это было?

Лицо доктора Фрэнка сделалось белым, а Снап и вовсе застыл как статуя от ужаса.

Палуба, как и прежде, была затемнена, а из палубных иллюминаторов исходило серебристое сияние. Пустые шезлонги стояли на своих местах. Крик затих, но теперь мы расслышали суматоху внутри – скрежет открывающихся дверей кают, вопросы испуганных пассажиров.

Наконец я обрел голос.

– Анита! Анита Принс!

– Бежим! – крикнул Снап. – Каюта А22!

Он бросился к выходу из холла.

Мы с доктором Фрэнком последовали за ним. Я понял, что мы миновали дверь и окно каюты А22. Но они были темными и, очевидно, закрыты изнутри. В затемненном холле царила суматоха; пассажиры стояли у дверей своих кают.