– Мы остановимся на обратном пути, как он распорядится, Грегг.
Он наклонился ближе ко мне.
– В Феррок-Шане я собираюсь выставить кордон межпланетной полиции. Безусловно, секрет будет раскрыт, когда мы остановимся на Луне. Мы не имеем права даже сейчас лететь на этом судне без охраны.
Он был очень серьезен. И он помрачнел, когда я рассказал ему о невидимом наблюдателе.
– Вы думаете, он подслушал сообщение Грантлайна? Кто это был? Вы, по-видимому, считаете, что это был Джордж Принс?
Я сказал ему, что уверен в том, что подслушивающий зашел в А20. Когда я упомянул портье, который, похоже, наблюдал за мной в начале ночи и снова сидел в курительной комнате, когда подслушивающий проскочил мимо, Картер бросил взволнованный взгляд.
– С Джонсоном все в порядке, Грегг.
– Он что-нибудь знает об этом деле Грантлайна?
– Нет-нет, – поспешно ответил Картер. – Вы ведь не упоминали об этом, не так ли?
– Конечно, не упоминал. Но почему Джонсон не заметил этого подслушивающего? И что он вообще там делал в этот час ночи?
Капитан проигнорировал мои вопросы.
– Я прикажу обыскать апартаменты Принса – мы должны быть максимально осторожны. Иди спать, Грегг, тебе нужен отдых.
Я отправился в свою каюту. Она находилась на корме, на кормовой палубе, рядом с кормовой наблюдательной вышкой. Небольшая металлическая комната со стулом, столом и койкой. Я убедился, что в ней никого нет. Я запер дверь и оконную переборку, поставил сигнал тревоги на случай, если они откроются, и лег спать.
Меня разбудил звук оповещения о полуденной трапезе. Я крепко спал. Я почувствовала себя отдохнувшим.
Когда я вошел в обеденный салон, пассажиры уже собрались за своими столами. Это было низкое сводчатое металлическое помещение с голубыми и желтыми светильниками. В овальных иллюминаторах по бокам виднелась палуба с иллюминаторами на поверхности купола, через которые открывался вид на звездный небосвод. Мы держали курс на Марс. Луна уменьшилась до световой точки возле полумесяца Земли. А за ними пылало наше Солнце, казавшееся самым большим шаром в небесах. От Земли до Марса было шестьдесят восемь миллионов миль. Обычный полет занимает около десяти дней.
В обеденном салоне было пять столов, каждый на восемь мест. Нам со Снапом достался один из таких столов. Мы сидели по концам, а пассажиры – по бокам.
Снап был на своем месте, когда я появился. Он окинул меня взглядом через весь стол. В веселом настроении он представил меня трем уже сидящим мужчинам:
– Это наш третий офицер, Грегг Хальян. Большой, красивый парень, не правда ли? И такой же приятный, как и симпатичный. Грегг, это Серо Об Хан.
Я встретился с острым, мрачным взглядом венерианца средних лет. Невысокий, стройный изящный мужчина с гладкими черными волосами. Его заостренное лицо, подчеркнутое острой бородкой, было бледным. На нем была бело-фиолетовая мантия, на груди – огромное платиновое украшение, напоминающее переплетенные звезду и крест.
– Я счастлив познакомиться с вами, сэр.
Его голос был мягким и глубоким.
– Об Хан, – повторил я. – Несомненно, я должен был слышать о вас, но…
Улыбка заиграла на его тонких серых губах.
– Это моя ошибка, а не ваша. Моя миссия заключается в том, чтобы обо мне узнала вся Вселенная.
– Он проповедует религию венерианских мистиков, – пояснил Снап.
– А этот просвещенный джентльмен, – иронично заметил Об Хан, кивнув в сторону мужчины, – только что назвал ее фетишизмом. Невежество…
– О, Боже! – запротестовал человек, сидящий рядом с Об Ханом. – Вы, кажется, думаете, что я имел в виду что-то оскорбительное. А на самом деле…
– Мы спорим, Грегг, – рассмеялся Снап. – Это сэр Артур Конистон, английский джентльмен, лектор и любитель путешествий по космосу – то есть он будет любителем путешествий по космосу; он сказал нам, что планирует совершить несколько путешествий.
Высокий англичанин в белом льняном костюме поклонился в знак признательности.
– Мое почтение, мистер Хальян. Надеюсь, у вас нет сильных религиозных убеждений, иначе мы сделаем этот обед весьма скверным!
Третий пассажир, очевидно, не участвовал в споре. Снап представил его как Рэнса Рэнкина. Американец – спокойный, светловолосый парень лет тридцати пяти-сорока.
Я заказал себе обед и продолжил дискуссию.
– Это ничуть не расстроит меня, – сказал Снап. – Я люблю спорить. Вы сказали, сэр Артур…
– Я хочу заметить, что, по-моему, я сказал много лишнего. Мистер Рэнкин, вы более дипломатичны.
Рэнкин рассмеялся.
– Я фокусник, – сказал он мне. – Театральный артист. Я занимаюсь фокусами – тем, как одурачить публику…
Его острый, веселый взгляд был устремлен на Об Хана.
– У нас с этим джентльменом с Венеры слишком много общего, чтобы спорить.
– Грубовато! – воскликнул англичанин. – Ей-богу! В самом деле, мистер Рэнкин, вы слишком грубы!
Я понял, что в этом рейсе мы обречены на неспокойные трапезы. Я люблю есть в тишине; спорящие пассажиры всегда раздражают меня. За нашим столом оставалось еще три свободных места; мне было интересно, кто их займет. Вскоре я узнал ответ – по крайней мере, на одно место. Рэнкин спокойно сказал:
– Где же девушка с Венеры?
Его взгляд упал на пустое место по правую руку от меня.
– Венза, ведь так ее зовут? Мы с ней будем играть в одном театре в Феррок-Шане.
Значит, Венза будет сидеть рядом со мной. Это была хорошая новость. Десять дней религиозных споров по три раза в день были бы невыносимы. Но веселая Венза могла бы помочь.
– Она никогда не принимает полуденную трапезу, – сказал Снап. – Она сидит на палубе и пьет апельсиновый сок. Наверное, это старый бред про диету, не так ли?
Мой взгляд блуждал по салону. Большинство мест было занято. За капитанским столом я увидел объекты моих поисков: Джорджа Принса и его сестру, по одному с каждой стороны от капитана. Джордж Принс показался мне сейчас человеком, которому на вид было едва ли двадцать пять. В этот момент он явно находился в приподнятом настроении. Его чисто выбритый, красивый профиль с поэтическими темными кудрями был повернут ко мне. В нем не было ничего от злодея.
А Анита Принс показалась мне темноволосой, черноглазой красавицей, чертами лица очень напоминавшей своего брата. Вскоре она закончила трапезу. Она поднялась, а за ней и он. Она была одета по земной моде: белая блузка и темный жакет, широкие, до колен, серые брюки, единственным украшением которых был красный поясок. Она прошла мимо меня и улыбнулась.
Мое сердце заколотилось. Я ответила на ее приветствие и встретила непринужденный взгляд Джорджа Принса. Он тоже улыбнулся, как бы в знак того, что сестра рассказала ему о той услуге, которую я ей оказал. Или его улыбка была ироничным воспоминанием о том, как он ускользнул от меня сегодня утром, когда я преследовал его?
Я смотрела вслед его маленькой фигурке в белом костюме, когда он следовал за Анитой из салона. И, думая о ней, я молилась, чтобы Картер и Хэлси ошиблись. Какой бы заговор ни готовился против экспедиции Грантлайна, я надеялся, что Джордж Принс в нем не участвует. Но в глубине души я понимал, что это тщетная надежда. Принс был тем, кто подслушивал у радиорубки. В этом я не сомневался. Но в том, что его сестра должна быть в неведении относительно того, что он делал, я был уверен.
Мое внимание внезапно вернулось к реальности нашего стола. Я услышал тихий голос Об Хана.
– Прошлой ночью мы прошли довольно близко от Луны, мистер Дин.
– Да, – сказал Снап. – Это ведь так, правда? Так всегда бывает – это техническая задача межзвездной навигации. Объясни им, Грегг. Ты же эксперт.
Я со смехом отмахнулся от него. Наступило короткое молчание. Я не мог не заметить странного взгляда сэра Артура Конистона и никогда не видел такого пристального взгляда, какой бросил на меня Рэнсом Рэнкин. Неужели все трое знали о сокровищах Грантлайна на Луне? Мне вдруг показалось, что да. В тот момент я горячо пожелал, чтобы десять дней этого путешествия закончились. Капитан Картер был прав. Когда мы вернемся, на борту должен быть кордон межпланетной полиции.