– Не знаю такого и вас не помню, простите.

Лицо женщины исказилось, оно стало злым и в глубоких морщинах.

– Ну как же так? Владимир Гижицкий. Он один из тех, кого вы оставили умирать в Харбине. Но такое лучше не вспоминать, да?

Травин старался не вспоминать, гася короткие вспышки, которые лезли из памяти вместе с головной болью. Он прижал ладонь к виску, зажмурил глаза, а когда открыл, на него смотрело дуло пистолета. Газета валялась на полу.

– Будь ты проклят, – сказала женщина и нажала на спусковой крючок.