И первые клюшки для игры в мяч на льду, как отчетливо помнил Андрей, делал ему отец из подготовленных на выброс новогодних елок, уже высохших и оттого невесомо-легких. Убирались как ненужные все ветки, чуть подрезалась верхушка, легко даже слабой мальчишеской рукой загибалась, потом обматывалась тонкой алюминиевой (лучше медной) проволокой, поверх нее дефицитной тогда синей (лучше черной) изолентой. Ствол в паре мест, где предполагался хват руками, окоровывался и тоже шла в ход изолента. Почему лучше медная проволока — при сравнимой толщине заметно прочнее ломкой алюминиевой. Почему лучше черная изолента — ее сложнее было тогда достать. А уж если появлялась красная или белая — все, предмет долгой соседской зависти!

В детстве Андрея еще проводились Всесоюзные соревнования на призы клуба «Оранжевый мяч — цвет этот ассоциировался тогда исключительно с русским хоккеем, а не заморским, хоть и любимым тоже баскетболом; Внуков-младший даже ездил в составе команды своего двора на грандиозный финальный турнир. А на блюжней к дому соседней хоккейной коробке, когда выходил на лед — с настоящей уже, разве что в юниорском исполнении, немного покороче, да полегче прихотливо изогнутой клюшкой, совсем не такой, как «шайбовая», — и высыпал из авоськи с десяток настоящих плетеных мячиков, из тех, какими играли два десятка лет назад мастера, начиналась потеха. Игра начиналась...

Все эти воспоминания вихрем мелькнули в голове Внукова, но он быстро переключился на современную теперь ему эпоху. Катили коньки не быстро, но уверенно, в изготовление «изобретения» из далекого будущего было совсем не трудным. А уж обучить местных ратников сносно передвигаться на них — дело тоже не хитрое. Так что один важный вопрос, связанный со скоростью похода и внезапностью появления там, где быть никак не должны, казалось, решен.

Данило Тереньевич минут двадцать следил за эволюциями на льду своего товарища с детства в немалом изумлении, потом не выдержал, хватанул с размаху об снег шапку и бросился к Андрею:

— Ой и ловок ты, княжич! Ай да придума! А это трудно — так бежать? И насколько быстро? И как далеко возможно? — смекалистый боярин сразу же правильно воспринял увиденную новину, оценил ее практическую пользу и засыпал теперь друга градом вопросов, неожиданно и вместе с тем ожидаемо закончив просительным — нет, умоляющим тоном!

— Свет Федор Константинович! Дай же и мне попробовать! — быстро переобулись, благо и дел-то привычных — из лаптей выпрыгнуть, да в них же и впрыгнуть, да шнур поверх штанины портов закрепить, так что скоро и Данило чувствовал себя на коньках довольно уверенно. А это только подтверждало предыдущие самоедские рассуждения Внукова о простоте обучения, к слову, вот и будущий учитель для нового рода войск сам буквально на должность напросился.

— С завтрашнего утра будешь каждый день на этих коньках, — Андрей видел, что новое слово боярину понравилось, что катал он его уже мысленно на языке, — ездить. Только место выбери, чтоб не подглядел никто. И через неделю должен не хуже меня уметь!

По дороге потемну к терему вновь зашли в кузню, видимую издалека благодаря пробивающемуся окрест из распахнутой настежь двери света от жарко растопленного горна. «Княжич» выложил перед кузнецом заранее отвязанные от лаптей коньки.

— Можешь такие же изготовить, Иване? Сколько на то времени потребно будет? И как много таких один сделаешь, скажем, за седьмицу? Только смотри, вот здесь и здесь обушки надо немного побольше выковать, ровную сторону сильно не оковывай, лишняя острота не нужна, чай не мечи.

Кузнец недоуменно повертел в руках некогда забракованные им же для оружейного промысла металлические полосы:

— Дело-то нехитрое. Понимаю так, что нужны те поделки тебе одинаковыми парами? Ну, на одну... За полчаса управлюсь, пожалуй. Сколько за день — сам считай, поесть-попить и мне тоже захочется. Дашь помощников, будет больше выход. Да заготовок придется по соседям поискать...

С изготовлением коньков и обучением передвижению на них вроде бы решили. Теперь нужна была подробная рекогносцировка. И доверить ее кому-либо Андрей никак не мог, следовало отправляться самому, а это, почитай, три недели, если не месяц времени! Часть предстоящей дороги к Юрьеву — туда решили ударить по-первости — была изучена в принципе неплохо, но надо было своими глазами увидеть и оценить крепость, продумать план штурма ее, поскольку долгая осада исключалась по определению — налет должен быть стремительным и неожиданно дерзким, на такие ни русичи, ни их нынешние союзники не отваживались никогда.

Но на длительную подготовку рассчитывать не приходилось, не было на нее просто достаточного времени, как ни крути. Да и станешь готовить войско так же, как обычно, так молва о том до Дерпта достигнет за неделю. А ежели все пойдет по его, Андрея, уточняющемуся почти каждый час плану — то за ту неделю он успеет и весь поход провести, и с добычей назад вернуться.

Редко бывает в жизни так, что все идет строго по намеченному — всегда мешается в важный момент какая-то нелепая прихоть. Но в этот раз шло как по маслу, Внуков не уставал дивиться. И нужные две тысячи справных воинов быстро отобрали, причем были то в основном привычные к местной зиме кривичи, на коньки встали все русичи споро, словно всю жизнь ездой на них промышляли. Задачу поставленную знали все, желанием поквитаться с немцами из Ордена, а заодно и с датчанами горели.

Придумал Андрей и еще одну новину сугубо для воев. Ну как придумал? Творчески переложил знаемое уже из прошлой, так сказать, жизни в новую, вяловато пока текущую. На руку ратнику крепилась особого рода петля, использую которую можно было метнуть юркую сулицу едва ли не в два раза дальше привычного смертного броска. Это новшество тоже хранили в категорической тайне.

В поход выступили строго в обусловленный срок — ни днем позже. Места встречи с союзниками из Жемайтии оговорили заранее особо, как и число, и вооружение тех, кто должен был к Андрея-Федора рати присоединиться. Обоз составляли тоже по-особому, поскольку из Дерпта-Юрьева большую добычу везти не следовало, вышло на ряд всего-то полтораста возов, что нагрузили далеко не под верх провизией для войска и фуражом для коней.

Выловленного больше месяца назад Пелюшу Данило предлагал тоже сунуть к обозным, но у Андрея были на сей счет иные планы. А взяли князька предельно легко. Как только Товтивиловы прознатчики принесли в Полоцк вести о том, где скрывается злодей, тут же начали готовить экспедицию. Внуков решил обойтись всего четырьмя попутчиками — помянутым только Терентьевичем, да тремя присланными Симеоном неразговорчивыми молодыми иноками. В три дня достигли постояло двора Сапеги, где Сквайбутис вовсе не скрывался, а вел достаточно открытый образ жизни. К вечеру посмотрели, что к чему, заодно Андрей удостоверился, что — да, тот самый «разноцветный», не ошиблись.

По первой практически темноте боярин с иноками остались на страже возле коней, а Внуков, прихватив специально выделанный под случай кое-какой припасец, двинулся было внутрь, готовый мгновенно и бесшумно нейтрализовать любого, кто по пути встретится, да тут Пелюша сам пошел наружу, видимо, по нужде перед тем, как в сон провалиться. Был он изрядно навеселе, потому Андрей поначалу просто широко распахнул объятия, а спустя пару секунд они вместе не спеша пересекли двор и вышли к ожидавшей четверке, причем со стороны никто не заметил бы, что шел Сквайбутис, не находясь уже в сознании, поскольку коснулся пары нужных точек на шее у него, когда обнял, Внуков.