– И чё, ты только с дедом здесь? – приближаясь, расслышал Рубцов. – А родители твои где?
– Они в другую страну уехали, но скоро приедут. А как тебя зовут? – спросила Аня у девочки.
– Наташа, – ответила та, выступив из-за материной юбки.
– А меня Аня. А какая у тебя кукла? С длинными волосами или короткими?
– Никакой.
– Почему? Давай, я тебе одну подарю. У меня две.
– Давай…
– Аня, – приблизился к ним Андрей Петрович, – ты почему вышла из машины?
– Меня тётенька позвала.
– А я что тебе говорил?! – повысил он голос, едва сдерживая раздражённый крик.
– Не гневайся, бородач, – приняла на себя его окрик женщина. Иссохшая до худобы болезненной, с серым лицом и горячечными глазами, выдыхала она такой многослойный и мерзкий перегар, что Рубцов отшатнулся. – Меня Марьей Худорожкиной зовут, а тебя как? – попыталась познакомиться женщина, но в ответ услышала молчание. – Внучка у тебя общительная, а ты какой-то нет. Дай пару сотен на опохмелье, не обеднеешь поди. Дом у тебя далеко большой, богатый, а ты сюда в избушку никудышную на отшибе приехал. Это зачем? Прячешься от кого? Или прячешь чего? Может, клад у тебя припрятан?
Женщина то хмурилась, то кривила в улыбке тонкие синеватые губы. И от постоянно меняющегося выражения её лица, от болезненно горящих глаз Андрею Петровичу казалось, что она знает про него всё, что она вообще всё знает, и даже уже знает, что такое смерть. Он молча положил пакеты в машину, посадил на сиденье Аню, сунул в руку женщине две сотни, сел за руль и газанул так, что встречная лужа под колёсами превратилась в миллиарды брызг.
– Вот-вот, бородач, – хрипло засмеялась вслед незнакомка, – верно про тебя говорю, прячешь ты что-то в избушке.
А Рубцов в лихорадочной гонке давил на лесной дороге лужи.
«Бред! Бред! Бред! Что она, ясновидящая?! Да нет конечно, обыкновенная алкашка, наговорила, что в голову взбрело. Но откуда она знает…»
– Аня, что ты им рассказала, этой тёте с девочкой?
– Я сказала, что у нас далеко-далеко отсюда большой дом и что мама с папой уехали в другую страну. А больше я ничего не говорила.
– Я же просил тебя ни с кем не разговаривать, а ты!
– Мы больше никогда ни с кем не будем разговаривать? Только вдвоём будем разговаривать?
Рубцов ничего не ответил. Он гнал и гнал «Ниву» к избушке.
«Подальше от этой пьяной дуры… Надо успокоиться…»
Приехали. Пошли от дороги по тропинке к избушке.
«Надо и тропинку камнями покрыть, всё вокруг жилья надо каменными моржами обложить, чтобы никто не мог подобраться. Все лезут, все вынюхивают, все уже что-то знают. Так и наведут… Нет, обязательно надо на тропинку с пустоши камней натаскать, всё перекрыть. Сами приспособимся как-нибудь…»
Они пообедали.
– Сейчас мы пойдём с тобой, пособираем краем леса дрова. Наберём на два-три дня, чтоб за каждой веткой не бегать. Ты будешь которые потоньше собирать, а я – которые потолще, вот и наберём.
Они отправились. Идти было близко, а ветки собирать оказалось совсем не трудно. Их валялось множество. По краю лес ещё не загущен, в нём светло. И Ане казалось, что она гуляет в городском парке, только здесь он очень большой, и деревья в нём растут другие. Громко перекликались птицы. Река, переполненная талыми водами, пела свою стремительную, шумную, искрящуюся песню. Белка, распушив хвост, метнулась рыжей стрелкой по янтарным чешуйкам на стволе огромной сосны и исчезла в ветвях. Аня первый раз за всю эту поездку с дедом радовалась. Сюда бы ещё маму и папу, сюда бы ещё её подружек…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
