— И тебе.

Он направился к машине, быстро сел внутрь, еще раз помахал мне и уехал в сторону своего дома. Я стояла на улице и смотрела ему вслед, не в силах поверить, что завтра мне придется открыть Эдриану страшную тайну.

Всю ночь я проворочалась в кровати, так и не уснув. Меня мучили мысли: что говорить Эдриану сегодня вечером?

Правду!

Я кивнула сама себе, но головой понимала, что не расскажу. Просто не смогу. Меньше всего на свете я хотела причинить ему боль.

Ты все равно причинишь ему боль своим молчанием!

Меня так сильно бесило собственное метание между тем, что правильно, и тем, что легко — невыносимо. Я понимала, что выйти из воды сухой точно не получится. Какое бы решение я ни приняла.

— Сколько это будет длиться? — шепнула Луиза.

Я оторвалась от учебника и вопросительно посмотрела на подругу.

— О чем ты?

— Все о том же. Вам нужно поговорить. Эдриан умный парень, уверена — он все поймет! Но если ты продолжишь скрывать правду — потеряешь его.

— А если он возненавидит меня?

— Ты не виновата в том, что произошло! — слегка повысив тон, ответила Лу.

Я замолчала и опустила взгляд в пол. Вчерашние слова Оуэна глубоко засели в моей голове, и теперь мне казалось, что он прав. В наших отношениях было много страсти. Пару раз мы практически переходили черту! Думаю, мои действия, а затем прямолинейный намек Алекс на то, что ему следует быть настойчивее, сделали свое дело. Теперь я не представляла, как расценивать случившееся.

— В чем дело? — тихо спросила Луиза.

— Вчера ко мне приходил Оуэн. Он караулил возле дома, и пройти незамеченной не удалось.

— О, Мадонна! — Лу прикрыла рот рукой. — Он что-то сделал?

— Нет, но говорил крайне резко и грубо.

— Я не удивлена, — ответила Лу. — Что он сказал?

— Что Эдриан мне не пара, что я не такая, как думаю… Просил вспомнить подробности того вечера и принять, что я сама хотела его.

— Животное…

— Лу, но он прав. Когда мы встречались, я думала о сексе. Позволяла флирт и легкие намеки. — я виновато взглянула на подругу.

— У тебя что, стокгольмский синдром!? Он ведь не сделал этого, когда ты хотела! — Лу заерзала на месте. — Если ты взялась его оправдывать, то в таком случае не вижу проблемы рассказать все Эдриану.

— Я не оправдываю его!

В этот момент со своего места встал преподаватель английского и укоризненно посмотрел в нашу сторону. Спор так увлек нас, что строгого мистера Дэвиса мы успешно проигнорировали.

— Тогда я не понимаю, зачем ты вообще об этом заговорила!? — Луиза сменила тон на более строгий.

— Потому что хочу разобраться в…

— Милые дамы! — раздался раскатистый голос мистера Дэвиса. — Мы вам не мешаем!? Может, вам стоит выйти за дверь и продолжить свою дискуссию в кабинете директора?

Бегло переглянувшись с Луизой и в один голос смущенно извинившись, мы замолкли.

— Не обращайте внимание, мистер Дэвис. — вдруг прозвучал голос Алекс, сидящей справа от нас. — Мисс Рид совсем потеряла над собой контроль после своего первого в жизни кекса с Оуэном!

В классе раздались посвистывания и смешки, а экс-подруга натянула самую гадкую ухмылку.

— Мисс Кора! — строго произнес мистер Дэвис.

— Ну ты и сука! — неожиданно вырвалось у меня.

— Мисс Рид! — выкрикнул преподаватель.

— О, Алекс, не подскажешь, как все-таки (тра-ха-е-ся) Эдриан? Ах да, он тебя продинамил! — вступилась за меня Луиза.

Вся аудитория залилась звонким смехом. Лекси злобно уставилась на Луизу и даже чуть привстала с места: кажется, она была готова наброситься на нее прямо сейчас.

— Девушки! К директору! Все трое!

Уже через пять минут мы сидели возле кабинета директора. Алекс сверлила меня и Лу ненавидящим взглядом, но ничего не могла сделать. Она уже и так по уши влипла.

— Проходите, — раздался тоненький голосок секретаря.

Мы вошли в большой темный кабинет, освещенный лишь двумя настольными лампами. Вдоль стен стояли деревянные шкафчики среднего размера. В центре кабинета лежал круглый пушистый ковер изумрудного цвета. Пахло свежесваренным кофе и сладкими женскими духами. За массивным светло — коричневым столом, который располагался напротив двух небольших окон, сидела женщина, чье общество я избегала уже несколько месяцев.

Дакота Уильямс подняла глаза и нахмурила брови. Увидев ее лицо, я почувствовала, как внутри меня закипает злость. К горлу подкатил ком, а руки непроизвольно сжались в кулаки.

Стараясь контролировать себя, я медленно прошла вперед.

— Я слушаю, — сухо отчеканила миссис Уильямс.

В кабинете повисла тишина. Никто не хотел начинать первой. Директор слегка постукивала ручкой по деревянному столу, продолжая смотреть на нас в упор. Ее взгляд был холодным и самоуверенным. Не понимаю, что Оуэн в ней нашел? Черные жидкие волосы, всегда собранные в короткий хвост. Острый подбородок, выпученные глаза цвета жженого кофе и чуть пухлые губы. Женщина выглядела значительно моложе своего возраста, и было заметно, что особое внимание она уделяет фигуре.

Я внимательно рассматривала ее, и огонек ярости внутри меня потихоньку угасал. Только сейчас злость к ней сменилась на жалость. Меня как будто бы озарило: женщина пережила осуждение и презрение со стороны собственной семьи. Ее авторитет был практически уничтожен, а единственная дочь прекратила с ней любое общение.

Хоть Дакота и пыталась казаться непоколебимой и сильной женщиной, в ее глазах ясно читалась боль. Одно только оставалось мне неясно: почему Оуэн?

— Вы пришли сюда молчать? — резко оборвала тишину директор.

— Ответьте мне, почему? — выдала я, еле справляясь с волнением.

Не понимаю, что на меня нашло: мне захотелось поговорить ней именно сейчас и немедленно все выяснить.

— Прошу прощения..? — изумленно уставившись на меня, сказала миссис Уильямс.

— Рив, что ты делаешь? — шепнула Луиза, дергая рукав моего жакета.

Я отдернула руку.

— Мисс Рид, конкретизируйте! — обратилась ко мне директор.

— Скажите, почему он?

Мой вопрос застал ее врасплох.

Никто из присутствующих не ожидал услышать этого, но все понимали, о чем шла речь. Миссис Уильямс сняла очки и застыла с ними в руках. Девушки ошарашено смотрели на меня, только сказать ничего не решались.

Дакота встала и, обойдя письменный стол, чуть оперлась на него рукой. Она не сводила с меня взгляд, но молчала. Затем женщина нажала на кнопку вызова секретаря. В кабинет тут же ворвалась худощавая блондинка низкого роста.

— Вызывали, миссис Уильямс? — прописклявила секретарша.

— Минди, выведи мисс Кору и мисс Роненберг в холл и предупреди учителей, что я буду занята весь перерыв.

— Да, миссис Уильямс. Девушки, прошу, — Минди показала рукой на выход.

Мое сердце бешено колотилось в груди. Луиза, мельком посмотрев на меня, нехотя вышла из кабинета. Как только дверь закрылась, я повернулась к Дакоте. Женщина стояла с таким же недоумевающим видом, как и я.

— Я боялась этого разговора с тобой, Ривьера, — голос директрисы смягчился. — Прошу, сядь, — она указала на небольшой кожаный диван.

Мне становилось немного дурно от затеянного мною же разговора, но я больше не могла терпеть и жить в догадках. Хотя ни малейшего чувства к Оуэну у меня не осталось, все равно душа жаждала правды!

— Начну с простого. Извини меня, — начала Дакота.

— За что вы просите у меня прощение? — теперь я была в полном замешательстве.

— За Оуэна, конечно.

— Но… Я не понимаю…

— Когда ваши отношения только начинались, Оуэн продолжал ходить ко мне, — заявила миссис Уильямс.

— После того раза, как ваша дочь застала вас с ним, у вас еще что-то было!? — изумленно произнесла я.

— Разве не поэтому ты задала мне этот вопрос?

— Нет, не поэтому.

Я не могла поверить в то, что услышала.

Разумеется, сейчас это не задевало меня, но внутри появилось жуткое, гнетущее чувство. Он изменял мне. Миссис Уильямс тоже растерялась и, быстрым шагом приблизившись ко мне, взяла меня за руку.