На восьмой день нашли Диму в конюшне, – болтался парень на балке с петлей на шее. Сняли тело его мужики.

Обнимает Василиса любимого, по волосам гладит, лицо поцелуями покрывает, роняя обжигающие слезинки на тело остывшее. Кто говорил, что самостоятельно удушился парень, грех великий взяв на душу.

А иные тихо свои предположения высказывали за спиной у отроковицы, что не воскреснет его душа для Бога, не предвидится ему вечной жизни.

– Хороший был парень, а вот придётся не по-человечески его хоронить, – со вздохом произнёс кто-то из мужиков.

– Эх, и почто закончил жизнь раньше того сроку, что наверху тебе отмерили? – никому, собственно, не обращаясь, произнёс пожилой мужик.

– Православные, кто ж знал, что беда такая к двум молодым заявится и разлучит их, – жалостливо запричитала молодуха. – Душу у девки вынет.

– Не голоси, чай не у тебя кто-то из близких помер, – грубо прервали бабу.

Всем было о чём поговорить. Да только чувствуя на себе взгляд чертозная, замолкали. А Василиса словно не видела и не слышала никого. Смотря в лицо любимого, она чувствовала, что из её жизни уходит что-то хорошее и светлое, и больше она не сможет испытать этих чувств.

– Счастье моё, мне так больно и тяжело без тебя. Если ты слышишь, родной, забери меня с собой, – ласково прошептала девушка, целуя на веки сомкнувшиеся уста. – Пожалуйста. Не оставляй меня одну!

– Что ты удумала, Васька? – прикрикнул на ученицу чертознай, который стоял неподалеку. – Не на то нам сила дана, чтобы раньше положенного срока мы себя смерти предлагали. Коль хочешь вернуть его, должна ты силу перенять от главного, что над бесами находится.

Токмо успеть ты должна за сорок дней, иначе уже не сможешь его душу вызволить оттуда. А твоё горе без толку и даром ненужно. Хоть слезами изойди, – сурово произнёс дед. – Жизни не исправишь.

– Вот же чёрствый сухарь, не утешил в горе, не понял, как у молодицы от потери любимого душа болит, – высказалась всё та же молодуха, но ей рот заткнули и увели.

Хоть и смерть пришла к человеку, но что помешает тёмному колдуну магию применить к тем, кто, по его мнению, влез куда не надо. Дураков, окромя той дуры, не было. Лучше потом в кругу семьи произошедшее обсудить, чем в открытую нарываться на неприятности.

Скорёхонько с мертвецом управились, не стали затягивать. Земля была рыхлая, и вскоре дело было сделано. Его-то за оградою церковною и схоронили, значиться. Сквозь сизые тучи просвечивал луч, освещая могилу Тимофея и небольшое пространство, где стояла Василиса. Первые капли неуверенно упали на землю. Затем ещё пару. И ещё. Колдовка прикрыла глаза. В оный день небо поддерживало её вместе с нею, оплакивая любимого. Димочка был вынужден спать с другими грешниками, поскольку поп отказал в захоронении на погосте с другими, это задело ученицу тёмного знающего. Но не стала она ругаться с ним, но и не приняла сделанного. Памятуя о том, о чём говорил дед, решила она душу парня своего из пекла вытащить, да воскресить любимого. Но для этого предстояло ей снять печати с книги, что у деда имелась».

Время, чтобы горевать, у неё не было. Прав дядя, действовать надо, а не придаваться слабостям и чувствам, что мешают человеку.

– Что за книга? – полюбопытствовал подросток.

– В сказках и преданиях, берущих своё начало из древней старины, у каждого, кто занимается тёмным искусством, есть магическая вещь, обладающая определённой силой. Но она опасна. Правда, со смертью человека она исчезает.

– Куда?

– По всей видимости, возвращается в пекло к своему истинному хозяину. А со временем, когда на земле появляется душа сильная и со способностями, владыка ада с целью перетянуть такую душу на свою сторону, подбрасывает ей перво-наперво что-то из предметов, что понемногу ломая волю человеческую, склонит человека на греховные поступки.

Рассказчик сделал маленькую передышку с намерением продолжить:

«Такими тёмными вещами заполнен мир. И с ними связанно предостаточно трагических и поучительных историй. Надобно уметь их различать в ряду прочих. И желательно понимать, какую опасность они несут. Впрочем, эти знания не всех останавливают от использования. Они приносят известность, власть, видимость всемогущества, но отнимают значительно ценное: семью, детей, друзей… А порой дела обстоят куда хуже, потому как человек лишается души, покоя и возможности быть прощёным. Но выбор сделан. Поворачивать назад поздно. Да и не отпустят силы тёмные без причины.

И знающие люди, пользующиеся такими предметами понемногу, когда в этом была нужда и было целесообразно, и соблюдающие строго-настрого обычаи, и правила, не могли не понести наказания и расплаты за их применение. На них навлекались хвори и несчастья, обрушивалась вся физическая и духовная грязь.

Радовался Егор Васькиному решению, да не показывал этого. Но надлежало во что бы то ни стало решить вопрос с девчонкой своевременно. И так всё затянулось на непозволительное время. Он не с терпением ожидал дня, когда уж передаст ей бесов помощников. Тёмный колдун шёл по выбранному им пути жестко, без каких-либо компромиссов. Отсекая десятки тысяч ветвей, тянущихся в будущее, выбирая одну дорогу. Так он поступил и с ученицей своей.

На следующий день он заявил, что пора уж Василисе колдовкую стать. Когда на землю опустилась вечерняя прохлада, а на чёрно-синем небосклоне стали возникать по одной холодные звёздочки, вышли из дома Егор и Василиса и отправились на перекресток дорог. Безмолвствовала деревня, погружённая в неестественную тишину, и кругом не раздавались звуки, так характерные ночи. Будто живые существа чувствовали, что в эту пору должно случится что-то.

Но прежде навестила девица могилку Димы. Не сдержала девка слёз, когда могилку его увидела.

– Нет у тебя оградушки, чтоб придержаться. Забрал ты счастье прошлых дней с собою. Тоскую я по теплу твоему и участию.

Опустилась на колени перед могилкой, зарылась пальцами в теплую землю и не смогла сдержать крик, который рвался из груди с того дня, как держала в объятиях тело его холодное:

– Не верю! Не мог ты грех оный сотворить! – потом тихо, на выдохе произнесла: – Ты тока дождись, милый. Я верну тебя к жизни, и мы заживём счастливо. А пока – прощай. Ждёт меня уже дед-то.

Вернулась она к опекуну с заплаканными глазами, но с решимостью в них.

– Мне тебя часами ждать? – проворчал колдун. – Почитай каких-то ещё пару минут и уже полночь. Пора и обережный круг чертить.

Звёзды, россыпью разбросанные по тёмному небосклону, светили холодным светом. Достала Василиса из сумки свечи наговорённые и принялась на земле круг чертить. После, когда всё было сделано и проверено, встали в него дед и внучка.

– Хоть и скоро, да не споро. Ты, Васька, запомни: твоя медлительность приведёт тебя к вечной постели, – ворчал дед. – Теперича, заговор читай, который мы учили, – произносит Егор, устремляя взгляд за оберег.

Дочитала девушка заговор до конца, исчезло дыхание ночного ветра, прекратилось шуршание травы и веток с листьями. Неуютно сделалось и тревожно на душе у девушки. будто что-то плохое грядет. Но отступать поздно. Она обещала любимому, что вернет его.