– Зачем тебе вообще эта работа, – фыркает Вадим, поднимается и выходит.

Юля тяжело вздыхает, смывает в туалете и следует за мужем на кухню.

– А ты оплатишь продвижение моих книг, или редактора, или заказную обложку?

– Я не про это. Надо в бизнесе со мной работать. Если бы тогда начала развивать сеть сама, то сейчас бы получала, сколько и я, и при этом могла бы писать свои книги и быть дома с дочкой.

– Что-то с этой работой ты не бываешь с дочкой, – Юля садится напротив мужа.

– Зато я не работаю с семи до одиннадцати.

– Я работаю с восьми до десяти. Просто еще дорога… Зато ночью я всегда дома, а не шляюсь не пойми где.

– Ты знаешь, где я и с кем.

– Не знаю! Чего ты за ними как за маленькими бегаешь? По номерам разводишь, пусть сами с этим разбираются. А у тебя своя семья есть. Катеньке всего три года. Ей нужен отец, который будет с ней играть, заботиться.

– А я что, не забочусь о вас?! Только ради вас все делаю. Осталась бы вчера – сама бы все увидела. Ты не понимаешь, каково это, постоянно всем помогать: утром, днем, вечером, ночью. Звонки, смс, и все тупят…

– Так раздели время: поставь рамки, когда ты работаешь и помогаешь, и когда ты с семьей!

– Юля, так не работают! Это тебе не обычный классический бизнес. Тут надо быть доступным двадцать четыре на семь. В любой момент может прийти ключевой партнер!

Вадим допивает последний глоток чая и уходит:

– Я спать.

– Но при этом может уйти семья, – шепотом говорит Юля, но Вадим этого уже не слышит.

Разъяренный, как бык, покупатель небольшого супермаркета нервно притопывает ногой. Продавщица в очередной раз нажимает на кнопку, отчего по магазину разносится звонок.

– Сейчас администратор подойдет, – успокаивает Алина клиента.

– Сколько можно ждать?! Каждый раз так в вашем магазине! Вообще во всей сети.

Юля оставляет вилку в контейнере с едой, опустевшем за день лишь наполовину, и спешит со склада в торговый зал. Повышение до товароведа имеет свои минусы. У двух касс образовалась очередь. В магазине гудят холодильники, люди и пикают кассы.

Юля подходит к Алине с вопросительным выражением лица, но та не успевает ничего ответить.

– Почему у вас стоит один ценник, а пробивается по другой цене? – покупатель пыхтит как паровоз.

– Какой товар? Чек, пожалуйста.

Покупатель чуть ли не бросает чек в лицо Юле. Она внимательно просматривает список покупок на нужный товар.

– Сейчас посмотрим, какая цена на ценнике, – Юля спешит к нужному стеллажу.

Разъяренный бык преследует ее по пятам. На полке с алкоголем водка стоит с правильным ценником.

– Я брал не здесь, – будто еле сдерживаясь, мычит покупатель. – Вот на том стеллаже.

Юля удивленно оборачивается на стеллаж с шампанским.

– А вы читали, что написано на ценнике?

– Почему я должен читать? Это ваша обязанность, чтобы ценник соответствовал товару.

– Кто-то из покупателей поставил сюда. Вы же видите, что тут другой товар стоит.

– А мне все равно, что там стоит! Я хочу по этой цене, товар стоял здесь! – Мужчина указывает на ценник чуть ли не в три раза меньше, чем стоила его бутылка.

Проходящие к кассе бабушки сочувственно смотрят на Юлю.

– Мы не сможем пробить вам по этой цене, поскольку это другой товар. Система не даст просто…

– Все она даст. Ты че?! Я по закону могу так сделать! – начинает быковать покупатель.

Юля сжимает зубы. В памяти всплывают те редкие уроки самообороны, что она проходила в университете. Надежда будет только на мышечную память.

– Если бы ценник на водку, что вы взяли, был бы меньше, то мы бы пробили по низкой цене, по старой. Но это совсем другой товар. Можем просто сделать возврат, – мягко отвечает товаровед.

– Делайте. Я так дорого не возьму.

Юля возвращается к кассе, дожидается, когда Алина закроет покупку и другой клиент расплатится, и совершает возврат. В это время разъяренный мужчина продолжает сыпать недовольства и оскорбления, касающиеся магазина и непутевости его работников.

– А знаете что?! – срывается вторая кассир Наталья.

– Наташа, нет! – Юля в ужасе мотает головой, умоляя коллегу не вступать в ссору с покупателем. – Всего доброго.

Мужчина выходит из магазина. Юля провожает его взглядом. Пиканье кассы возобновляется, шаблонные вопросы и простые ответы заполняют прикассовую зону. Юля оставляет девочек и мчится на склад. Скрывшись в комнате отдыха, она медленно выдыхает. Руки дрожат.

– Все ради денег, – повторяет она мантру успокоения. – Когда книги будут приносить больше, чем работа, я уйду. Все ради денег, а деньги ради творчества. Я писатель, а товаровед только временно. Я писатель.

За дверью гремит покупательская тележка. Юля вздрагивает. Рука машинально достает телефон из кармана. Час пик почти пройден. За ним ещё три часа работы – и домой. По складу разносится хриплый голос звонка. Юля вновь глубоко вздыхает и возвращается в зал к покупателям.

***

Музыка звучит на всю квартиру, будто еще нет одиннадцати. Юля ставит пакет с базовыми продуктами на пол, снимает кроссовки возле пары незнакомых ботинок. Куртка отправляется на крючок.

Юля заходит на кухню. Глаза от удивления распахиваются. Усталость на время отступает. Напротив мужа за столом сидит Нина. На диване спит Катенька. Рядом с ней раскрошенное печенье, упаковка от фруктового детского пюре, предназначенного для грудных детей.

– Привет, – культурно выдавливает из себя Юля, поглядывая на часы над столом.

– Привет, как дела? Поздравляю, кстати, с изданием книги. Обложка очень красивая, – как ни в чем не бывало говорит Нина.

Перед гостьей тарелка с нарезанными фруктами, сыром и колбасой. Рядом стоят полупустые бутылки виски и колы.

Юля бросает взгляд на мужа и подходит к холодильнику выложить продукты. По рукам пробегает дрожь.

– Спасибо. Все отлично. У тебя как?

– Да один клиент вроде хочет зарегистрироваться, но все время то ему некогда, то уехал. Думаю, ты меня понимаешь.

– Она не понимает, – констатирует муж, разливая остатки виски.

– Не будь так жесток, Вадим. У тебя умная жена, тем более тоже работает с людьми.

– До десяти ночи. А я с вами круглосуточно.

Юля уходит в комнату переодеться в домашнюю одежду.

– Отличный повод бухать с чужими бабами, – злобно шепчет Юля, снимая свитер.

С кухни доносятся разговоры и заливистый смех Нины. Юля сжимает зубы, тяжело вздыхает, смотрит на застеленную кровать. Когда она уходила в семь пятнадцать утра на работу, муж ещё спал.

– Время позднее, спать пора ложится, – начинает издалека Юля, вернувшись на кухню.

Руки невольно начинают наводить порядок: долой со стола пустую посуду, и сразу надо ее помыть.

– Катенька спит. А для нас время-то детское ещё, – отмахивается Вадим.

– Ты всегда так поздно ложишься… – Нина смотрит на Вадима глазами, блестящими от алкоголя и восхищения собеседником.

Юля ощущает волну дрожи в руках от сильного желания разбить эту тарелку о чью-нибудь голову. Каждое слово кажется неимоверно громким. А так хотелось попасть с работы в тишину.

Юля убирает последнюю тарелку в шкаф, вытирает руки и оборачивается с боевым настроем, сдерживаемая последней тонкой ниточкой самообладания.

– Так, при всем моем уважении, давайте на сегодня заканчивать. Мне завтра рано вставать, вести ребенка в сад, потом бежать на работу, а время уже почти полночь.

– Юля, не переживай, я уже ухожу, – говорит Нина, не двигаясь с места.

– Дорогая, ты иди, ложись. Мы будем тихо разговаривать.

– Вы можете как угодно разговаривать на улице.

Руки в боки – вылитая скандальная баба.

– Это моя квартира. И я решаю, сколько и с кем сидеть, – с ноткой угрозы парирует Вадим.

– Вот как глава семьи убери из нашей квартиры посторонних.

Игра в гляделки от детских шалостей переходит в духовную борьбу. Искры сыплются ярче, чем от болгарки.