Эдвард внимательно вычитал новый документ, удовлетворенно кивнул головой.

— Получается, что поэтому в приказе для наших войск нет слова «война», а используется термин «военные действия», «боевая операция»?

— Так точно, мой маршал.

— Хорошо! Я доволен! Мы должны потопом пройтись по Германии. Пусть наши союзники и хотят умерить наши аппетиты, но вы же знаете, если будет возможность взять по максимуму — надо это делать. Значит так, начинаем с демонстрации похода на Берлин. Основной удар по Силезии и Восточной Пруссии. Но надо быть готовым поддержать группу «Висла», если их наступление на Берлин будет протекать удачно.

— В таком случае мы планируем перебросить часть дивизий групп Полесье и Вильно. И замещать их на этих направлениях мобилизованными контингентами. По первому приказу мы можем отправить две пехотные дивизии с подкреплением двух кавалерийских бригад и двух бронебатальонов. Думаю, на первом этапе этого хватит, чтобы обеспечить фланги наступающей группировки. Эти части кадровые и доведены до полного штата военного времени. Для их переброски зарезервированы мощности железнодорожного транспорта.

— Хорошо! Но будьте готовы усилить эту группировку вдвое! Всё может случиться. А если мы войдем в Берлин, то и будем диктовать условия. Не только Берлину, но и Гамбургу.

Гинденбург своей резиденцией выбрал именно Гамбург, не так давно покорившийся белогвардейским силам. Официально этот город был объявлен временной столицей Третьего Рейха.

Когда Стахевич ушёл, маршал вызвал к себе начальника Второго отдела Генерального штаба полковника Фургальского. А пока тот добирался до его резиденции, Эдвард стал просматривать оперативную карту с планом нападения на Веймарскую республику. Значит, основные силы сосредоточены против Восточной Пруссии. Это три ударные группировки. В районе границы Литвы –армия Нарев[1], под командованием бригадного генерала Чеслава Млот-Фьялковского, будет действовать на Растенбург. На границе с Восточной Пруссией, в направлении на Варшаву сосредоточена армия «Модлин» под началом бригадного генерала Эмиля Крукович-Пшеджемирского, они тоже будут наносить удар на Растенбург, окружая пограничные отряды немцев. Самая мощная, третья армия «Поморье» под командованием дивизионного генерала Владислава Бортновского будет прикрывать границу с Померанией, удар нанесут двумя группами на Алленштейн. Потом обе группировки пойдут на штурм Кенигсберга. На этом захват Восточной Пруссии закончится. При воплощении программы «Максимум» планируется переброска сил в состав армии «Поморье» и удар на Померанию. С целью захвата Ростока. Армия «Познань» будет имитировать атаку на Берлин. Но дивизионный генерал Тадеуш Кутшеба вояка амбициозный и смелый. Маршал надеялся, что тот сумеет добиться тактического успеха, который перейдёт в стратегическое наступление. Захватом Силезии займётся армия «Краков», ею командовать был назначен бригадный генерал Антони Шиллинг. Армиями «Краков» и «Познань» сосредоточена армия «Лодзь» дивизионного генерала Юлиуша Руммеля. Она будет играть вспомогательную роль, обеспечивая связь между двумя главными атакующими группами. Просмотрел список резервных групп, армии «Полесье», которая охраняла границу с СССР, армии «Карпаты» — небольшой группировки, охраняющей границу с Чехословакией.

С огромным удовлетворением маршал Эдвард Рыдз-Смиглы подписал карту, фактически, утвердив планы Генерального штаба. Еще раз просмотрел расчетную ведомость. При официально объявленном увеличении вооруженных сил Польши до четырехсот двадцати тысяч человек, сейчас в неё было призвано шестьсот шестьдесят три тысячи за счет скрытой мобилизации. Более чем двукратное увеличение Войска Польского (фактически армия Польши не превышала трехсот тысяч) радовало маршала и наполняло уверенностью в грядущих победах[2]. Такому войску Веймарская республика ничего противопоставить не могла. Да и Советы были не страшны. Поэтому «Ржечь Посполита от можа до можа» из далекой мечты маршала постепенно превращалась в вероятно исполнимую реальность. Впрочем, его аппетиты сдерживали союзники. В первую очередь, Франция, в меньшей степени Британия. Так что приходилось лавировать, притворяться, играть в провинциала, недалекого сельского родственника. Но скоро, очень скоро эта ситуация кардинально измениться. И гарантией этому служила беседа с американским посланником, который передал, что в случае удачного завершения этой войны Польша получит крупные кредиты на создание мощной военной промышленности, без которой поход на Восток нечего даже планировать. Да, сейчас поляки воевали, опираясь на поставки союзников по Антанте, поэтому те и имели право решающего голоса при принятии решений. Ведь, стоит им только обрубить поставки боеприпасов — и Войско Польское окажется на голодной пайке. И о захватах земель придётся забыть, как о несбыточном сне!

Полковник Теодор Фургальский был отстранен от должности начальника Второго отдела Генерального штаба при временно назначенным военным министром Венява-Длогушовском. Что-то они между собой не поделили. Или же это были интриги подчинённых полковника, что в Генштабе было в порядке вещей? Но маршал Рызд-Смиглы вернул Теодора на свое место, потому что считал его профессионалом своего дела и в преддверии войны менять начальника разведки/контрразведки (оба этих подразделения были в составе Второго отдела) огромная глупость. И полковник платил маршалу главным — своей преданностью.

— Что скажете пан полковник, насколько вы уверены, что наши планы не стали известны нашим противникам?

— Со стороны нашей армии режимы секретности и дезинформации соблюдаются в должной мере. — выверенный ответ всё-таки показался маршалу неоднозначным, поэтому он уточнил:

— Вас что-то смущает, пан Теодор?

— Меня смущает то, что наши союзники слишком хорошо осведомлены о наших планах. Это плохо. Очевидно плохо. Я не уверен, что из этих источников ничего не сможет попасть врагу.

— Но ты же знаешь, что мы далеко не все подробности наших планов даем на ознакомление союзникам. Кое-что держим в запасе для себя. Наша главная проблема в том, что мы нашу экономику не переводили на военные рельсы. Хотя свой потенциал наращиваем. Но если по стрелковому вооружению мы можем укомплектовать порядка двух миллионов человек, то тяжелое вооружение и бронетехника у нас производится в катастрофически недостаточных количествах. Я не говорю про танки. Чуть лучше ситуация с самолетами. Но резкое увеличение нашего воздушного флота и подвижных соединений произошла за счет помощи Франции, а Британия и США помогли укрепить наш флот. Главное — мы зависим от поставок боеприпасов. Как показали расчеты, снарядов нам хватит на месяц интенсивных боев. Мы покупаем их где только возможно. Но больше всего опять-таки может дать Франция. И без ее поддержки снарядный голод будет неизбежностью. Именно поэтому мы приняли коррективы плана ведения кампании, на котором настаивали представители Парижа.

— Мне это понятно. А вот роль агента Британии как-то совершенно неясна. По нашим данным он несколько раз встречался с представителем Вашингтона и уговаривал его поумерить наши аппетиты. Правда, не слишком успешно.

— Это еще как посмотреть. Мы рассчитывали на больший кредит от американцев и на более серьезные поставки артиллерии и даже танков.

— Нам что, отказали?

— Пока только корабли и необходимые компоненты морских вооружений. И мы считаем, что могут серьезно поднять процентную ставку по кредиту, если у нас дела не заладятся.

— Тем более нам необходимо захватить как можно больше, чтобы на мирных переговорах было что отдавать, в качестве компромисса.

— Вы правы, полковник. Но сейчас меня интересует, как продвигается работа над кодами к «Энигме»?

— Мы уверенно читаем порядка шестидесяти процентов сообщений немцев. Чтобы выйти на полную дешифровку нам не помешало бы иметь у себя хотя бы один рабочий экземпляр этой машины. Расшифровку обеспечивают данные, которые мы получаем из Франции. К сожалению, мы не смогли вычислить, кто из работников немецкого штаба поставляет галлам информацию. Очень может быть, что мы получаем далеко не всё.