Черт.

Это тебе на маменькин Костик.

Справа слышен хохот парней, а я вдруг теряюсь… Пожалуй, впервые в жизни.

– Ещё раз назовёшь меня так, Кудряшка Ив, – шепчет Костров. – И я твой ротик с мылом помою. Клянусь.

– Не посмеешь, – вздрагиваю всем телом, когда моих лопаток касается твердая грудь.

Между нами куча одежды, но ощущение, что это прикосновение чересчур интимное.

Опускаю короткие взгляд на его пальцы. Они синие, как у мертвеца или нашего с ним соседа-зека дяди Вени.

Ну зачем он это с собой сделал, а?..

– А ты проверь, – усмехается Костров и резко меня отпускает.

Холодом обдаёт, как из холодильника. Эта реакция на разрыв с его телом, меня возмущает.

Повернувшись, смотрю на Валентина…

Черт.

Закатываю глаза, окей! Смотрю на Вэла ещё пристальнее.

Он изменился.

Раньше был добрым и весёлым мальчишкой. Я бы даже сказала в чем-то наивным. С детства посещал футбольную секцию при школе, а в тринадцать лет тренер договорился с московским клубом, куда Кострова и приняли на ПМЖ.

Его родители и старшая сестра остались в бараке. Мама умерла примерно через год, папа пропьянствовал ещё лет пять. С Валей, его сестрой мы всегда были в отличных отношениях, и она особенно в студенческие годы очень мне помогла.

И да, у Костровых было двое детей – сын Валентин и дочь Валентина. Мама их была специфической особой и тоже крепко выпивала.

Увожу взгляд в сторону, пытаясь задержать слезы.

Как бы ни было, мы с Вэлом выплыли, справились. Мы умнички. Не спились и не снаркоманились. Он успешный в прошлом футболист, а я дизайнер интерьеров в Санкт-Петербурге. Пока не топ, конечно, но я стремлюсь и развиваюсь.

Спустя несколько секунд понимаю, что все это время он меня старательно разглядывает.

– Вспоминала обо мне? – спрашивает Костров, опуская голову набок и лениво улыбаясь.

– Не особо, – усмехаюсь ему в лицо.

– Ну-ну, малыш. Так я и поверил.

Меняет тактику, гад.

То плохой, то хороший полицейский.

Как обращаться с миленькими зайчиками, работающими в офисных коробках и живущими в двухкомнатной хрущевке с мамой и двумя котами, я в курсе. Это путешествие было увлекательным, но больше я туда ни ногой. А вот такие, как Костров: богатые, умудренные опытом, пронырливые – для меня загадка.

– Можешь не верить, как будто мне заняться больше было нечем, – вдруг бешусь. – О тебе думать.

– А чем тебе заниматься-то? – спрашивает он зло. – Всё рисуешь, Тюбик?

– Да пошел ты, – резко срываюсь с места под оглушительный смех.

Щеки обдает жаром.

Тюбик. Моё детское прозвище «из барака». Конечно, отсылка добрая, к персонажу из сказки про Незнайку и его друзей, но всё равно слышать его из белоснежного рта повзрослевшего, возмужавшего Кострова неприятно.

– Стой, стой, стой, Ива, – ускоряет шаг Вэл. – Прости.

– Отвали, – кидаю назад.

– Я пошутил.

Быстро запрыгиваю на крыльцо и несусь к входной двери, из-за которой выглядывает ещё один друг жениха – Мирон.

– Ооо, вас-то я и ищу.

– Нас?..

– Вас, конечно. К торжеству все готово, только вот свидетелей потеряли.

– Свидетелей? – кричим мы с Костровым в голос.

Твою мать.

«Обожаю» свадьбы.

– Ив, прости, дорогая, – закатывает глаза Тая и взвизгивает, когда Мия, ещё одна подруга из нашей троицы, туго затягивает корсет на свадебном платье. – Можно, как-то поаккуратнее? Соболев уже сделал мне предложение, не будем сильно стараться.

– Ещё бы он не сделал, – проговариваю зло.

Родителей Ивана я бесконечно уважаю, но то, как он обошелся с моей подругой и сколько Тая прошла ради их общего счастья, иногда ещё отзывается в сердце раздражением.

– Не бухти, Ива. Сейчас не девяностые, вам с Вэлом и делать-то ничего особо не нужно. Так… гостей встретить и на банкете с нами за столом посидеть.

– С вами? – морщусь.

– Ага. Пойми, ну кого мне ещё просить? Громовых?.. – кивает на сияющую Мию. – Так они вечно как с другой планеты, заперлись в своей квартире и друг друга целыми днями наглаживают.

– Эй, – смеется Громова. – У меня муж двадцать часов в день на работе проводит, между прочим, с твоим будущим мужем, Тая.

– Это правда. Соболеву надо было пожениться с Громовым. Ай да пара, Иван да Мирон. Сметы бы целыми днями считали и бюджеты выводили.

Тут я уже не сдерживаюсь и веселюсь вместе с ними.

– Демидовы? – продолжает рассуждать невеста. – Ты Льва видела? Он скорее главный прокурор, а не свидетель. Я бы всю свадьбу как в зале судебных заседаний сидела.

– Заткнись, Валеева, – кричит Юлька из ванной. – Мой муж милейшей души человек. Просто ему с вами говорить не о чем.

– Угу, – вздыхает Таисия, убирая пышную фату, чтобы Мие было удобнее застёгивать мелкие атласные пуговицы на спине. – Вы-то, Юль, смотрю тоже особо не разговариваете. Опять тошнит?..

– Да, – кивает она, обмахиваясь свадебным журналом.

С жалостью смотрю, как Юля ложится на диван и прикрывает устало глаза. Бедная!

– Ю-юль, – тянет Мия. – Давай водителя отправим до аптеки. Может, полегче будет?..

– Отправь лучше Лёву, пожалуйста, – шепчет девушка. – Он знает, что купить, в прошлый раз было то же самое.

– «Лё-ё-ёву», – карикатурно тянет Таисия. – Нет, вы слышали?.. Где Демидов и где «Лё-ё-ёва»? Ну, и дрессировщица ты Юлька.

Вздыхаю тяжело. Подруг своих я просто обожаю. Мои самые «близкие люди-ближе не будет». Бывало, конечно, ругались, как и все, при этом всегда выбирали друг друга.

Но свидетельница?..

Я же выступлений на публике боюсь, как огня. Вся сразу красными пятнами покрываюсь и тошнить начинает. А тут свадьба. Триста человек.

– А Адель? – спрашиваю с надеждой. – Я однажды видела, что родная сестра была свидетельницей.

– Адельку мой Ваня забраковал. Он как-то сразу определился со своим свидетелем. С Костровым вот заранее договорился. А про сестру мою сказал, что не надо её подключать. Видимо, есть причины. Я не вникала, если честно.

– А меня "надо"? – морщусь.

Перспектива провести весь день рядом с Костровым всё меньше и меньше мне нравится.

А ещё бесит тот факт, он ведь, оказывается, знал, что на этой свадьбе будет свидетелем, но когда Мирон вышел на крыльцо, очень правдоподобно удивился.

В общем, нет ему веры.

– А тебя сам Костров и предложил, Ивушка. Говорит, была у Таи ещё одна подружка, кудрявая такая.

Стискиваю зубы. Он что, имя моё забыл?.. Ему мячом на поле все мозги выбило? Хотя о чем это я? Разве нормальный человек будет так себя уродовать?

– Если ты не хочешь, то я не буду тебя напрягать, – виновато проговаривает Тая. – Я всё понимаю, ты весь год работала, практически без выходных. Да ещё и с Костиком расстались.

– Как ты, кстати? – спрашивает вновь зашедшая в комнату Мия.

– Да нормально я, – бодрюсь. – Что со мной будет?.. Это ж я его сама бросила.

Отчего-то так думать легче, хотя фактически всё немного не так было. Но рассказывать об этом подругам стыдно.

– Ну, и слава богу. На фотках Костик совсем хиленький, нам кто покрупнее нужен. Кстати, приглядись к Вэлу, – подмигивает невеста. – Он как раз дизайнера ищет. Рублевка, лухари стайл. Отличные перспективы, Ива.

– Ну нет, девочки, – вытягиваюсь в кресле, разглядывая свои длинные ноги. – Такому, как Костров соответствовать надо. Нити по всему телу вставлять, в солярии жить и прищепки на глазах носить, чтобы измены не замечать. Зачем мне такое счастье?

– Зря ты так, – тихо проговаривает Тая.

– Твой «Лё-ё-ёва», Юлька, хотел прорваться сюда, но я его не пустила. Уехал в аптеку. Сказал, чтобы ты мухой дула в вашу комнату.

– Мухой дула, – ворчит Демидова и осторожно поднимается с дивана.

– Пойдем, провожу тебя, – вскакиваю с места и поглядываю на невесту. – И со свидетелем поговорю. Разделим обязанности.