Но и от этого блаженные нисколько не встревожились, но с великим терпением переносили заключение и непрестанно с псалмами пребывали в ежедневном служении. И при завершении молитв радостным славословием немного отдыхали, вытянувшись прямо на земле.

А стражи, которые были поставлены над узниками, когда слышали непрестанное звучание голосов, весьма удивлялись их безболезненному здоровью. Посему довели до слуха могпета и сказали: «Эти мужи вовсе не лишены великой силы, ибо если бы они имели медные тела и то бы уже распались от этой сырости и влажности. Уже много времени, как нам поручена охрана этой тюрьмы. Мы не припомним, чтобы кто-либо из узников в течение месяца выжил в этом помещении. Итак, мы говорим тебе: если ты получил повеление об их казни и убьешь их — делай, как знаешь! Но если нет, и тебе поручено охранять их, а не казнить, то узники пребывают в чрезвычайной опасности. Да и мы поражены страхом и очень боимся, когда видим столь великие муки».

И когда могпет услышал это, он, встав, сам подошел среди ночи к окошку тюрьмы и, взглянув внутрь во мраке ночи, когда те отдыхали от служения, увидел, что тело каждого из узников горело и светилось как возженная неугасимая лампада. Он был поражен страхом и говорил про себя: «Что это за великое чудо? Значит, наши боги явились и спустились в эту тюрьму, и то горит и сверкает их слава? Но если не [боги] к нам приблизились, то самому человеку невозможно облачиться в такое блистание света. Я так слышал об этом вероучении, что они по крайней тупости заблудились и обманно преображаются в глазах невежественных людей. Быть может, и это видение просто представилось мне!»

И не мог он вообще постичь это явление. И пока он пребывал в этих размышлениях, вновь встали святые со своих жестких лежалищ и приступили к обычному служению. Тогда удостоверился и понял могпет, что он зрел не нечто такое, что ему привиделось, но что от них самих блистал свет. Он вновь был поражен страхом и говорил: «С кем из узников бывало подобное явление? Я такого не знаю и не слыхал от отцов-предков!» И он был так невыносимо потрясен великим чудом, что задрожало все его тело, и в забытьи он пробыл на крыше до утра. А когда забрезжил свет, он, восстав как многодневный больной, пошел в свое обиталище и никому не осмелился рассказать, что он видел.

Подозвал он к себе стражей и говорит им: «Пойдите выведите тех узников в более сухую горницу и там держите их бдительно». Когда один из палачей услыхал приказание могпета, он поспешно ушел и принес [узникам] эту весть, великую и благую: «Велел вам, — сказал он, — выйти в сухую горницу. Идите скорее, не медлите, так как даже мы умоляли [его] по поводу ваших страданий».

А святой Йовсэп начал кротко говорить с главой палачей и молвил: «Ступай и скажи вашему глупому начальнику: разве ты не слыхал о грядущем пришествии Господа нашего или относительно чудесных зданий, которые хранятся для нас изначально в готовности. Вследствие этого мы легко переносим великие мучения из любви к той надежде, которую мы зрим. Ты хорошо сделал, что пресек страшные телесные мучения; впрочем, мы нисколько не сникли, подобно какому-нибудь безбожнику, у которого нет никакой надежды в мыслях, кроме как на видимое. Но мы из любви к нашему Христу сами весьма обрадовались [этим мукам]. И даже считаем это совершенным даром, ибо временным страданием мы унаследуем вечное блаженство!

Если бы пожелали строений, — мы имеем строения на небе без телесного рукотворчества, и рядом с ними ваши дворцы меркнут. То же относится и к одежде, и к славе, и к незагрязненной пище. Если бы кто-либо пожелал сказать вам об этом, ваша немощь не смогла бы выслушать это, ибо по застарелости вашей слепоты вы не видите, и не слышите, и не воспринимаете, и потому нас караете попусту, неправедно и безжалостно. А наш Царь [небесный] щедр и благодателен, и открыты двери царствия Его. Если кто пожелает обратиться, пусть смело обращается! И на пришедших к покаянию он не станет гневаться, ни на кого, никогда!

Но относительно облегчения, которое ты велел оказать нам — в нашей власти было там же, в стране нашей, не попадать в руки вашего царя, подобно другим, которые избегли этих испытаний. Но как мы пришли добровольно, как бы зная о грядущих бедах, нисколько не убоялись таких испытаний, точно так же хотим, чтобы ты утяжелил наши [муки], пока злобная воля твоя не насытится нами. Ибо если Бог наш, который есть Творец неба и земли и всех видимых и невидимых, и по любви своего милосердия склонился к роду нашему человеческому и облачился в тело, доступное для мучений и прошел через все [испытания] достоинств, и выполнил все деяния Провидения; по воле своей предался в руки распнителей, смертью умер и положен был в могилу и, силой своей божественности воскреснув, явился ученикам и многим другим; и вознесся к Отцу своему на небо и воссел одесную отцовского трона, и пожаловал нам небесную силу, чтобы через Его бессмертие и мы нашим смертным телом могли быть причастились к мукам его бессмертного величия, и он уже не считал нашу смерть смертной, но как бессмертным воздал нам награду за труды наши! Итак, малыми мы полагаем эти муки по сравнению с любовью, которую он излил на род человеческий!»

Когда могпет услыхал от главного палача все эти слова, он пришел в волнение, замутились мысли его и сон из глаз его пропал на много ночей. А в один из дней, в вечернее время, встав, пошел к ним один безмолвно и никого не взял с собой из служителей. И когда он достиг двери того [узилища], посмотрел через какое-то отверстие внутрь, и представилось ему такое же видение, как прежде; но те [мученики] пребывали спокойно во сне. Тихо позвал он по имени епископа, так как [тот] хорошо знал по-персидски. Тот [подошел] и спросил: «Кто ты?» «Я тот самый, — сказал он, — хочу войти внутрь и повидать вас!»

И когда он вошел и оказался среди тех святых, не представилось ему более прежнее знамение, и рассказал он им о двукратном явлении чуда. Дал ответ священник Левонд и сказал: «Бог, который сказал, чтобы во тьме зародился свет, который возник и осветил мудростью невидимые творения, — той же силой [и] сегодня возник [свет] и в омраченном уме твоем, и открылись ослепшие очи души твоей, и ты увидел неугасимый свет благости Божьей. Поспеши, не медли, — как бы, вновь ослепнув, ты не ушел во тьму!»

И когда он это сказал, все встали на ноги, говоря слова из сорок второго псалма: «Пошли, Господи, свет Твой и истину Твою, чтобы они предводительствовали и вели нас на гору святую и в чертог Твой[118]. Праведной истиной, Господи, Ты предводительствовал и привел этого заблудшего к Твоей непреходящей радости и неустранимому покою Твоему. Вот, подобен сей день святым мучениям Твоим — как спас Ты повинного смерти разбойника от второй смерти и тем открыл замкнутую дверь Едема, так спас и сего погибшего, который был причиной смерти многих, а ныне Ты сделал его причиной жизни нашей и его самого. Славим Тебя, Господи, и голоса наши согласны со святым пророком. Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу ради милости и истины Твоей, дабы никогда не говорили язычники, мол, где их Бог[119]? Так и сегодня объявилось великое могущество Твое среди этого дерзкого и темного народа!»

А тот, кто даром обрел богоданную благодать, начал и он говорить отдельно: «Господь — свет мой и жизнь моя, кого я убоюсь? Господь — опора жизни моей, пред кем я заробею[120]? Ибо знаю я истинно, что отныне у меня много врагов, и желают они приблизиться и поглотить тело мое. Но Ты, владыка всего, пришел ради жизни всех, дабы обратились и жили пред Твоим человеколюбием. Не отделяй меня от сих святых агнцев, к коим я примешался, дабы меня, отделившегося от стада Твоего, не сокрушил злой зверь. Не взирай, Господи, на многолетнюю нечестивость мою, чтобы, отвратившись от праведной жизни сей, я вновь не наставлял многих на гибель. Но для тех, кому стал я причиною гибели, [ныне] послужу им причиной жизни! Пусть сатана, который возгордился мною и кичился среди многих обреченных на гибель, — окажется посрамленным, мною усмиренный, среди своих учеников!»