— Уж коли мы с тобой втянулись в криминальные знакомства, оставлять тебя без присмотра опасно.

— Всем нам лучше не оставаться без присмотра, — проговорила Вика, беря Андрея под руку.

— Договорились.

— Ха! Скажите, пожалуйста! Он решил, и мы уже договорились! — Вика явно дерзила, отыгрываясь за согласие пройтись с Андреем. — Крутовато!

— Ладно, кончай, — примирительно сказал он.

— Что-что?! — Вика резко остановилась и повернулась к нему, распахнув невинные глаза. — А что ты сделал для того, чтобы я кончила?

— Ну, ты даешь! — растерялся Андрей.

— Далеко не каждому! Далеко! Что бы ни рассказывал твой распрекрасный Пафнутьев.

— Вика! — взмолился Андрей. — Дай дух перевести! Я не поспеваю за тобой!

— Ладно, дыши, — сжалилась Вика. — Привет! — она помахала кому-то рукой. — Пиши! Звони! Заходи!

— Слушай, а чем ты вообще занимаешься? — спросил Андрей, когда Вика снова повернулась к нему.

— Чем занимаюсь? Хм... Живу.

— А в свободное время?

— Знаешь, считается, что учусь. Хотя на самом деле я не стала бы этого утверждать. Что-то из меня готовят, а какое блюдо получится... Одному Богу известно. Все перепуталось в этом мире. О чем говорить, если сейчас самая распространенная и уважаемая профессия — сиделка в коммерческом киоске.

— Почему сиделка?

— Да по той простой причине, что в киоске больше делать нечего, только сидеть. Или отсиживать, как тебе больше нравится. У них же ничего не покупают, А на киоске написано, что работают круглосуточно. Могу себе представить их ночные смены... Где-то с двух, до пяти... А? — Вика шало посмотрела на Андрея.

— На кого ты все-таки учишься?

— Поступала в библиотечный. Но скажи, кому нужны сейчас эти разнесчастные библиотекари? В этом тысячелетии — не понадобятся. Не до книг. Не до чувств. Не до истин.

— Почему... Покупают книги, сам видел. Вон, посмотри, какие прилавки!

— Эти книги в библиотекарях не нуждаются. Так же, как и покупатели.

Они миновали скрежещущий трамвайный поворот, прошли мимо длинных книжных рядов с детективами, мистическими сочинениями, астрологическими откровениями, рекомендациями по колдовству, по белой и черной магиям, мимо христианских и буддийских изданий, мимо всех тех книг, о которых совсем недавно никто и слыхом не слыхивал. А сейчас, многократно и роскошно изданные, они лежали совершенно доступные, не привлекая внимания редких прохожих, которых чаще всего останавливали только жутковатые обложки и не менее жутковатые цены.

— Посидим? — предложила Вика и первой села на свободную скамейку. — Не могу в это время домой идти.

— Что так? — спросил Андрей, уже раскаиваясь в своей минутной слабости — согласился проводить Вику.

— Понимаешь... Придется, наверно, квартиру менять. У тебя ничего на примете нет? Хорошая однокомнатная квартира, девятый этаж, лоджия, все удобства, телефон, паркет...

— А чем плоха?

— Соседями. Был в прошлом году хороший сосед, да нечаянно с балкона свалился... Дружки помогли.

— Жехов, что ли? Слушай, давай лучше пройдемся... Мокрая скамейка, — Андрей поднялся.

— А ты откуда его знаешь? — Вика тоже встала.

— Пафнутьев немного рассказал о подробностях.

— Ну так вот, — Вика перепрыгнула через лужу и снова взяла Андрея под руку, распахнув над ним цветастый зонтик. — Квартира жеховская освободилась. И тут выясняется, что он то ли продал ее еще при жизни, то ли завещал, то ли в момент убийства подписал какую-то бумагу... Как бы там ни было, теперь в его квартире обитает странная компания... Кошкин дом... Вон они, мои соседи... Сидят на скамейке... Дышат.

— А чем занимаются?

— Не то воруют, не то торгуют... Скорее всего, и то и другое. А где начинается одно и заканчивается другое, наверно, и Павел Николаевич не разберется.

— Южных кровей ребята?

— Южных, — кивнула Вика. — В том-то все и дело... Пришлось летом побывать в Челябинске, Мурманске, Иркутске... И везде они. Ни в одну гостиницу не попасть. Слушай, Андрей, может это какая-то тихая бескровная оккупация?

— Насчет бескровной я сомневаюсь... А что касается оккупации... То очень может быть, — Андрей посмотрел на часы — через полчаса начиналась тренировка и он не хотел ее пропускать. Но Вика сразу заметила его настроение.

— Все! Будь здоров, дорогой. Очень рада была с тобой поговорить. Иди, а я еще похожу, подышу, — она протянула руку.

Андрей взял ее ладошку, остро ощутив и слабость, и обреченность ее напускной бравады. Как-то неожиданно для себя он понял, что вся ее раскованность заканчивается чаще всего слезами в ночную подушку. И продолжал стоять, держа в руке ее холодную ладошку.

— Ну? — спросила Вика. — В чем дело?

— Пошли, — сказал Андрей. — Провожать, так до конца.

— До чьего?

— Покажешь, как живешь, чайком угостишь, — он уже знал, что слова у нее иногда выскакивают довольно двусмысленные и был готов к этому. — Угостишь?

— Без сахара.

— Сойдет. Будем пить вприглядку.

— Чай грузинский, — предупредила Вика.

— Соседи снабжают?

— Держи карман шире! Они снабдят! Догонят и еще раз снабдят. Да и они, похоже, из других стран. Ладно, чего уж там... Пошли.

— Может, зайдем в магазин? Чего-нибудь к чаю купим? — предложил Андрей.

— Ни фига ты там не купишь! А в киосках разоришься до нитки. Прошли, Андрюша, те времена, когда можно было вот так запросто зайти в магазин "и чего-нибудь к чаю прихватить. И не жалей о них, — о тех временах. Мы и об этих будем вспоминать с восторгом — неужели было такое, неужели можно было вот так запросто зайти к человеку и выпить чаю?! Когда-нибудь через год угостит нас, к примеру, Павел Николаевич, морковным чаем, а мы и вспомним... Помнишь, Андрей, как зашли однажды ко мне домой, а у меня — грузинский чай! И так очаровательно, так потрясающе несло от него распаренным банным веником!

— Достану я тебе чаю, — пообещал Андрей. — Достану. Авось и веником вонять не будет.

— А что, бывает такой? — рассмеялась Вика.

— Все бывает... Пошли.

Скамейка у подъезда была сделана с небольшим пластмассовым навесом и, подойдя поближе, Андрей действительно увидел расположившихся на ней двух парней. Один был одет в черное, да и сам он выглядел смугловатым, смотрел неулыбчиво, исподлобья, будто давно уже поджидал Андрея с Викой и вот теперь дождался, чтобы получить с них какой-то долг. На втором был модный по нынешним временам спортивный костюм, расшитый лиловыми, зелеными, фиолетовыми клиньями. Костюм был легкий, вздувающийся, посверкивающий, вроде новогодней игрушки. Этот парень был заметно крупнее черного, волосы на затылке были собраны у него в пучок.

— Спокойно, Андрей, только спокойно, — прошептала Вика и Андрей почувствовал, как пальцы ее впились в его локоть.

— А я что... Я ничего, — ответил Андрей, присматриваясь к парням, прикидывая, какая опасность в них может таиться.

Оба они сидели расслабленно, в позах была ленца, будто после долгого застолья они вышли на свежий воздух подышать и сменить обстановку. Парни скучали и на приближающихся Андрея и Вику смотрели с поощряющим интересом, выжидающе.

— Молча проходим и сразу в подъезд, — прошептала Вика. — Не задерживаясь... Не вздумай что-нибудь выкинуть... Понял?

— Не все.

— Остальное поймешь позже... Я объясню.

— А сейчас не хочешь?

— Андрей... Я прошу... Молча и сразу в подъезд... И ни слова. Ни единого слова.

Расстояние между Андреем с Викой и сидящими на скамейке парнями сокращалось, вот уже осталось метров двадцать, десять, вот их разделяло всего несколько шагов. Парень в спортивном костюме сидел, вытянув руки и положив их на спинку скамейки, его приятель поставил локти на колени, подперев ладонями подбородок.

— А вот и наша соседка, — сказал он, раздвинув губы, но улыбки не получилось, просто шевельнулись губы и обнажились негустые, но крепкие зубы.

— Хахаля приволокла... Ничего хахаль, — добавил второй. — Трахаться пришли...