Я поднялся – ноги вдруг перестали разгибаться, – вытащил из ящика то немногое, что сумел скопить, и протянул мешочек евнуху.

– Раздели это между слугами, Нохой. Потом… Когда меня здесь не будет.

– Господин Октай! – ахнул Нохой.

– Не нужно, – я взмахом руки оборвал причитания. – Я знал, что рано или поздно всё кончится чем-то подобным. Я и так прожил гораздо дольше, чем полагается сыну предателя. Надеюсь, ты запомнишь меня. Если я когда-то кого-то обидел, передай мои искренние извинения. А теперь иди. Оставь меня. После обеда я вас позову.

Глаза у Нохоя блестели, словно у побитого пса. Он принял мешочек с деньгами дрожащими руками, поклонился и выскочил. Дверь с шорохом встала на место, оставив меня наедине с тарелками.

В ушах стоял гул. Вот, оказывается, какое искупление подготовила госпожа – ценой будет не ночь с мужчиной, а моя жизнь! Наследный принц меня убьёт, замучает до смерти, как ту несчастную наложницу. Неужели это… всё? Всё закончится?

– Что ж, – я вздохнул и через силу улыбнулся. – Раз такое дело… очевидно, скоро моя душа будет… свободна.

Свободна… Всё кончится! Не будет больше ни чужих прикосновений, ни вонючей гвоздики, ни приказов, ни… Да ничего не будет! Моя душа наконец-то выпорхнет за пределы дворцовых стен. Я освобожусь, искуплю вину перед императорским родом! И Небо примет меня как лучшего слугу!

Неожиданно накатил аппетит, и я поел с таким наслаждением, какого давно не испытывал. Позвал слуг. Те вошли скорбные и грустные.

– Вы же знаете, к кому меня отправляют? Я хочу быть ослепительным! – с широкой улыбкой заявил я. – Раз уж я иду радовать самого наследника престола, сделайте меня достойным его! Покажите всё своё искусство!

Моё сияющее лицо выбило всех из колеи. Я прыснул и рассмеялся – до того забавным был их вид.

– Господин Гармонии, вы переборщили с успокоительной настойкой? – довольно-таки осторожно спросил Нохой.

– Нет-нет, ничего такого! – я замахал рукавом и, не выдержав, закружился, раскинув руки. – Просто всё закончится! Закончится наконец-то! Понимаете, да? Ничего не будет! Что такое? Да хватит вам! Не надо этой жалости, прошу вас! Давайте, сделайте меня красавцем!

Слуги всё-таки вняли моему желанию и расстарались.

В покои наследного принца Чана я вошёл словно на праздник.

Принц Чан ожидал меня за накрытым столом. Он сидел прямо, чинно сложив руки на коленях, и сверлил нетронутые тарелки взглядом. Как и полагалось, в честь ночи он был одет лишь в сорочку, лёгкую и почти прозрачную, а волосы ему собрали в высокий пучок. Когда дверь за мной закрылась, мрачный взгляд сначала достался мне, а затем метнулся к ажурной ширме, которая скромно стояла в углу покоев. Судя по всему, именно за ней прятался императорский евнух, которому полагалось записывать ход… лечения.

На первый взгляд, да и на второй тоже, принц Чан не выглядел сгорающим от страсти любителем пыток. Скорее, как молоденький юноша, которого притащили на неприятную, но необходимую процедуру и велели потерпеть. Но внешность бывает обманчива.

Я поклонился, стараясь не думать о том, что передо мной сидел пятнадцатилетний мальчишка.

– Мой принц, меня зовут Октай. Я господин Гармонии, и мне поручили выправить вашу энергию ян.

Произнеся это, я выпрямился и застыл у порога. Никакой угрозы не ощущалось, но кто знает, какие демоны вылезут в следующую секунду из этой юной, облечённой властью головы…

– Я знаю, – буркнул принц и вздохнул с такой душераздирающей тоской, что я на мгновение забыл обо всех страхах и просто его пожалел. – Садись. Тётушка говорила, нам сначала нужно поесть.

Он ещё раз мрачно взглянул на ширму, и у меня мелькнула мысль о том, что принц такой вежливый как раз из-за евнуха. Ведь тот задокументирует всё, что будет здесь происходить. Нохой, кажется, упоминал, что император не обрадовался убийству наложницы. Возможно, из-за этого принц опасался проявлять истинный нрав? Если так, то дворцовые правила наконец-то играли за меня, а не против.

Но отчего-то это вовсе не принесло облегчения. Наоборот – появилось чувство, что под ногами разверзлась бездна, а опорой стала кромка ножа.

Я направился к столу, почти чувствуя стопами тонкое и невыносимо острое лезвие, с поклоном сел и взял палочки. Такая небольшая пауза на лёгкий ужин делалась всегда: чтобы к господину Гармонии можно было немного привыкнуть, чтобы он соблазнял, узнавал, что нравится, а что нет. Но это обычно касалось вдов – зачастую молодых и красивых женщин, – а не пятнадцатилетних принцев!

Я устроился напротив и постарался отрешиться от всего и просто сделать свою работу. Каждое движение давалось с трудом, воздух словно загустел. Сердце в груди колотилось, в висках стучало.

Что ж, для начала посмотрим, настолько ли страшен принц, как рассказал Нохой, и выясним, что ему нравится. Мне, конечно, хотелось, чтобы время перестало тянуться так невыносимо долго и всё наконец случилось, но… Но от осознания близкого конца дышалось сладко, как никогда.

Я положил себе немного овощей, добавил осьминожьи щупальца и потянулся к самому дальнему от нас соусу, придержав рукав и позволяя мельком увидеть интимную часть тела – запястье с выступающей косточкой. Чаша стояла далеко. Сам бы я дотянулся, но ценой некоторых усилий, а вот для принца она была чуточку, но ближе…

Чан проследил за моей рукой, наклонился и подал соус.

Что ж, я мог себя поздравить. Принц оказался не совсем бессердечным и обладал определённой долей участия, ведь по этикету он имел полное право просто сидеть и смотреть. Но вот от вида моих запястий в его глазах вспыхнуло нечто, весьма похожее на любопытство.

Я взял осьминожье щупальце и бросил на принца быстрый оценивающий взгляд из-под ресниц. Принц Чан наблюдал за мной внимательно, не смущаясь. С интересом, но не совсем таким, к которому я привык.

– Ты не только источник жизненных сил, но и самый искусный среди наложников, да? – спросил он.

Я даже немного растерялся, не ожидая подобной прямоты. За ширмой послышался скрип пера. Принц метнул на неё ещё один мрачный взгляд и положил себе кальмаров.

– Я задал тебе вопрос, – напомнил он. – Отвечай.

– Простите, – опомнился я. – Я просто слегка растерялся. Меня считают довольно искусным, это правда, но чтобы самым искусным… Мне сложно оценивать свои навыки.

Принц Чан наклонил голову набок. Жёлтый свет свечей и полумрак оставляли на его лице причудливый отпечаток, отчего пятнадцатилетний мальчик казался гораздо старше. Разговаривал он тихо, вполголоса, но в нём уже слышались низкие ноты – свидетельство взросления. Приложив определённые усилия, я мог бы представить, что сижу вовсе не с ребенком, а со взрослым юношей. Но прикладывать эти усилия мне не хотелось. А вот выйти и никогда больше здесь не появляться – безумно. И с каждым вздохом это желание крепло. Как и желание жить.

– Так сказала мне тётушка. Она сказала, ты самый лучший.

Не будь за плечами многолетних тренировок, я бы уронил еду себе на подол. Госпожа Сайна говорила обо мне как о самом лучшем наложнике? Учитывая, что в своё время она была невероятно сластолюбива и не пропускала ни одного красивого человека…

– Что ж, если так говорит моя госпожа, значит, так и есть, – ответил я с кроткой улыбкой.

Даже какая-то извращённая гордость взяла: горьковатая и истерически весёлая.

А принц продолжал жевать и рассматривать меня. От этого тщательного и вдумчивого взгляда хотелось спрятаться.

– До сегодняшнего дня я ещё ни с кем не был. Но раз ты самый лучший и всё-всё умеешь, значит, об этом можно не беспокоиться, – заявил принц Чан.

За ширмой раздался новый скрип пера, и принц осёкся.

– Как же раздражает! – выпалил он и с громким стуком уронил палочки на стол. – Эй ты там! Я тебя предупреждал, чтобы тебя не было ни видно, ни слышно?

– Мой принц, я следую вашей воле со всем старанием, однако заглушить звук пера мне не под силу, – с достоинством ответили ему. – Прошу, не обращайте внимания на ничтожного раба.