— Идут, — Моника потянула меня за рукав и указала в сторону двери.

Я повернул голову и понял, что с покорением одинокого утеса по имени «Нацуки» придется подождать. В коридоре появился высокий, кряжистый мужик лет сорока пяти в голубой куртке и каске c красным крестом. Из-под каски беспорядочно выбивались темно-розовые пряди. На медбрата мужик походил не очень сильно, скорее на какого-нибудь ММАшника или злодея из второсортного боевика — куртка на руках аж натягивалась, по швам трещала. В комплекте с мышцами шло хмурое, оплывшее лицо с островками плохо выбритой щетины. Я никогда раньше с этим мужиком не встречался, но почему-то сразу понял, кто это. Как будто гребаное паучье чутье зазвенело.

По коридору школы к нам с Моникой шел отец Нацуки.

Глава 17

Раздался грохот, и следом за отцом Нацуки из дверей показался еще один мужчина в такой же униформе. Пониже и помоложе, судя по виду, едва тридцатник разменял. За собой он волочил каталку, здорово похожую на тех железных монстров, которые до сих пор в наших больницах используются. Только выглядела она посовременнее, что ли. Подойдя к нам, высокий остановился и сделал жест спутнику.

— Ну что, пострадавший где? — спросил он коротко.

— Вот он, — указала на меня Моника. Ей что, так не терпится отправить меня в палату?

(с мягкими стенами)

Папаша Нацуки нахмурился и посмотрел на меня.

— Правда? Это вот он был без сознания? С травмой головы?

Услышав про травму, я машинально ощупал свою многострадальную черепушку. Убедился, что никакого особого урона она не понесла, и обрадовался. Мало ли что — упал я довольно звонко, стеллаж вполне мог бы прямо на меня рухнуть и тогда все, геймовер. И ачивка за бесславную смерть на могилку.

— Да ерунда, — ответил я, — я и вырубился-то всего на пару минут, не больше.

Эта пара минут оказалась неприятной, мягко говоря. Только подумаю об этом булькающем голосе из тьмы, так поджилки трясутся. Что-то подсказывает, что он еще навестит меня во сне. Не один раз.

(и поделом тебе, не будешь крипипасты по ночам читать)

— На сотрясение его проверь, — посоветовал мужик с каталкой.

— Да че тут проверять? Щас доедем до больницы, а там уж все посмотрят. Позвони пока Хагельману, пусть никуда не уходит. А ты, — обратился он уже ко мне, — руку вытяни.

Я послушался.

— Теперь глаза закрой и до носа дотянись.

Так, а разве не при инсульте такие методы, кхм, диагностики применяют? Или там по улыбке определяют как-то? Если честно, понятия не имею. Но, как в одном славном совковом фильме говаривали, меня терзают смутные сомнения. Не очень-то папаша Нацуки тянет на квалифицированного спеца. Просьбу его я все же выполнил, после чего он удовлетворенно кивнул.

— Ладно. Зрачки у тебя тоже вроде бы в норме.

Я обрадовался.

— Говорю же, ерунда, даже суетиться не стоило…

— Не так быстро, — остановил меня мужик, — рентген все равно надо бы пройти, а по-хорошему — и КТ с МРТ сделать. Так что собирайся.

— Гару и вчера тоже сознание терял, — вклинилась Моника, — мы хотели вызвать врачей, но он отказался.

Твою мать, нахрена она это делает? Хотя я не особо удивлен, это вполне в характере. Кажется, глава нашего клуба из той породы людей, кто все время после пары задерживает душного лектора своими архиважными вопросами или напоминает про домашнее задание, если препод вдруг забудет его дать. Не очень мы таких любили, если честно. Так что ей капец как повезло, что она смазливая.

(не ну ты загнул. смазливая это про Саёри. А Моника прям ГОРЯЧАЯ)

Как угодно, спорить не буду, хех.

Откровения Моники мужику не понравились. Он хмыкнул, почесал заросший подбородок и уставился на меня тяжелым, усталым взглядом.

— Вот как, значит? И нахрена ж ты, сынок, геройствовал?

Сначала я хотел по привычке ответить что-нибудь в духе «сынка в зеркале увидишь, черт». Но вовремя сообразил, что это было бы не очень уместно. Тем более какой-то ощутимой злобы от него не исходило.

— Да я думал, что просто перенапрягся, и оно само пройдет, вот и не стал.

— Думал он. Вот живете на чипсах и энергетиках, сутками на ногах, а мы потом вас привозим с кровоизлияниями в мозг. Головой соображать надо, а не только бургеры в нее забрасывать, — проворчал папаша Нацуки, — собирайся, поедем. Документы при себе?

Тут до меня и дошло, что за все время в этом мире я даже паспорта своего пока не видел. Наверное, это дико, но как-то получалось обходиться без него. В комнате Гару я его не находил, так что хрен знает, а сгенерировался ли этот документ вообще, учитывая, что у ГП даже файла своего игрового не имелось. Играю по хардкору, блин, за бедного родственника.

— Если честно, нет. Дома оставил.

— Понятно, — фыркнул мужик, — такой же растяпа, как моя дочка. Она, кстати, в этой же школе учится. Ладно, а хоть что-нибудь, подтверждающее личность, у тебя найдется?

Я замялся, не зная, что наплести. Что я только-только эмигрировал и документы еще сладить не успел? Хреновая отмазка, не очень-то правдоподобная. Что кошелек со всеми документами вытащил карманник, пока я обедал в раменной? Тоже херня получится. К счастью, Моника пришла на помощь.

(ГАЕЧКА ВЫРУЧАЕТ СТУЛОЛИЦЕГО ЧИППЕНДЕЙЛА)

— Гару, у тебя же есть карточка ученика, — напомнила она, — она в сумке должна найтись. Наверное, забыл, из головы выпало. Подожди, я сейчас схожу за ней.

С этими словами она похлопала меня по плечу и исчезла за дверью клубной аудитории. Я вздохнул и прислонился к стене. Почему-то казалось, что сейчас завяжется какой-нибудь дурацкий смоллток, который я терпеть не мог, однако папаша Нацуки тоже предпочитал обходиться без него. Он молчал и со скучающим видом смотрел в потолок. Через некоторое время к нам присоединился его спутник, закончивший с телефонными переговорами.

— Кодзи, я договорился, — сказал он, убирая мобильник в карман куртки, — Хагельман задержится и сам молодого человека посмотрит.

— Отлично, — буркнул тот, — я б дежурному не стал доверять. Сегодня на смене Окаро, он без году неделю работает. Еще прощелкает чего, потом жалоб не оберешься.

— Так научится еще, — возразил собеседник, — он вроде ничего, не филонит.

— Просто не филонить нормально, когда ты в парикмахерской работаешь, — Кодзи сложил на груди руки, — а тут точность нужна, медицина ведь.

Забавно, что он упомянул парикмахерские, на самом деле. Точно помню, как читал где-то, что в старину цирюльники оказывали дохрена всяких услуг, в том числе и медицинские. И бороду сбрить могли, и зуб выдрать, и много чего еще. Правда, в качестве основного метода лечения эти суровые ребята предпочитали кровопускание, но это уже такая примета времени. Этот Кодзи тоже не больно-то на медика тянул, хотя, скорее всего, им и не являлся в полной мере. Так, фельдшер, который по вызовам ездит.

— Вот, — Моника наконец вернулась из аудитории с небольшим пластиковым прямоугольником в руках и протянула его мужику, — здесь все необходимые сведения.

Кодзи взял прямоугольник и придирчиво его оглядел. Потом достал из другого кармана куртки очки в пластиковой оправе и водрузил их на нос. Нам с Моникой оставалось только ждать. Я снова с досадой вздохнул — приуныть было от чего. Сейчас убью часы на бесполезную, мать ее, диспансеризацию, и остаток дня просто в никуда уйдет. А завтра уже пятница, надо будет готовиться к приходу моих великолепных одноклубниц. Хотя бы ту берлогу, которую ГП называет домом, немного прибрать, чтоб Юри и Нацуки не подумали, что я свинья, неспособная о себе позаботиться. Все это невероятно нервировало.

Видимо, свой внутренний бугурт я не удержал и расплескал его малясь, потому что почувствовал, как Моника сжала мою ладонь. Когда я перевел на нее взгляд, она улыбнулась. Тепло так, ободряюще. Чем дольше тут нахожусь, тем лучше понимаю, почему симпы Моники на реддите самые агрессивные. Под ее обаяние так же легко попасть, как под грузовик на оживленной автостраде.